Книга Убийства единорога - Джон Диксон Карр

Хейуорд с облегчением откинулся на спинку дивана.

— Я запер окно, — ответил он.

Глава 16 ЛЖЕЦЫ БУДУТ ПРЕУСПЕВАТЬ

Мои акции повышались. Последнее доказательство, если бы я смог его поддержать, весило бы так же тяжело, как этот чертов пистолет, мое отсутствие в группе и грязные ботинки. Сочувствие публики, столь же непредсказуемое, как колесо рулетки, вроде бы начало медленно поворачиваться в мою сторону.

— Это опровергает обвинение, не так ли? — проворковала Эвелин. — Если окно было заперто, Кен не мог пролезть в него. А вся теория держится на том, что он это сделал. — Она посмотрела на Г. М. и добавила почти сердито: — Почему вы молчите? Вы наверняка можете припомнить куда больше фактов, говорящих в его пользу.

— У меня есть свои причины. — Г. М. покачал головой. — Пускай сам ведет свою защиту — если может. Между прочим, д'Андрье, как вы намеревались отсюда выбраться?

— Вы спрашиваете, как я планирую покинуть это место с моими арестованными? — весело отозвался наш хозяин. — С помощью разборного моста военно-инженерного образца. Жозеф и Жан-Батист скоро начнут над ним работать. Примерно через полчаса течение успокоится достаточно, чтобы рискнуть проложить мост.

— С вашими арестованными? — воскликнул Хейуорд. — А как же история с окном? Через окно Фаулера Блейк тоже не мог пролезть — все утверждают, что он бежал к лестнице с другого конца галереи. Кроме того, у Фаулера горел свет. Как же он мог вернуться в дом, если не влезал в мое окно? Или вы хотите сказать, что я его не запирал?

— Нет.

От возбуждения Хейуорд стал агрессивным.

— Тогда что же вы хотите сказать? Я готов держать пари, что эти окна взломать невозможно. На них нет обычных шпингалетов. Они похожи на маленькие двери с ручкой посредине, которая опускает стержень в подоконник при повороте. Пришлось бы вырезать кусок стекла или…

— Вряд ли вы заметили, — прервал его д'Андрье, — что ручка этого окна сломана.

Хейуорд разинул рот.

— Очевидно, вы полагаете, джентльмены, — продолжал д'Андрье, — что я не знаю свое дело. Конечно, я об этом подумал. Этот стержень не входит в паз в подоконнике. Легкий толчок снаружи — и окно открывается. Я не упоминал об этом, так как хотел вас опровергнуть. — Он посмотрел на меня, потирая руки.

— Все равно я этому не верю! — мрачно заявил Миддлтон. — Моя комната рядом с комнатой Хейуорда, по другую сторону поперечной галереи. Я выбежал вскоре после того, как раздался крик, и думаю, что, если бы Блейк выскользнул из комнаты Хейуорда, я бы его увидел.

— Давайте в заключение расспросим вас об этом, — согласился д'Андрье. — Вы уверены, что увидели бы его?

— Можно сказать, уверен.

— На галерее было не слишком темно?

— Нет. Я вышел из комнаты, услышав крик, и остановился, глядя на галерею в сторону комнаты Хейуорда, когда кто-то пробежал мимо меня сзади (теперь я знаю, что это был Блейк), а потом направился к лестнице. Все это время я смотрел на галерею и никого не видел.

— Вот именно, — промурлыкал д'Андрье. — Было так темно, что вы не могли разглядеть даже мистера Хейуорда, стоящего в нескольких футах от собственной двери.

— Друзья, — заговорил я после паузы. — Злодей благодарен вам за добрые намерения, но просит больше не стараться ему помочь. Каждый раз, когда кто-то протягивает мне руку помощи, я все глубже увязаю в болоте.

Миддлтон выругался.

— Вы все извращаете, Гаске! Я этого не говорил.

— Значит, вы изменили ваше мнение и заявляете, что видели мистера Хейуорда впереди вас?

— Ну, вероятно, это был Хейуорд. Впереди маячила какая-то тень…

— Которая с таким же успехом могла быть мистером Блейком. Благодарю вас. Будет справедливым вас информировать, — сказал д'Андрье, — что Луи стоит за дверью, стенографируя весь разговор. Понимаете, друг мой, настоящий д'Андрье сообщил мне, что эта комната сконструирована по принципу «галереи шепотов» и у двери слышен малейший звук. Вот почему я выбрал ее. Чтобы завершить процедуру, мы идентифицируем несколько вещей. Луи!

Дверь открылась, и в комнату, сунув в карман записную книжку, заглянул один из лакеев — коренастый громила. Д'Андрье обратился к нему по-французски:

— У вас чемодан месье Фламанда, который, как он утверждает, не имеет второго дна?

— Да, месье.

Д'Андрье повернулся ко мне:

— Только для уверенности в том, что не произошла ошибка, не сообщите ли вы нам, что находилось в вашем чемодане? Благодарю вас. Принесите его сюда, Луи, и доставайте предметы в том порядке, как он будет их называть… Пижама. Халат. Комнатные туфли. Носки. Рубашка. Бритва…

Снова этот безумный заговор перевернул мои мозги вверх ногами.

— Это мои вещи, но не мой чемодан, — сказал я. — Мой чемодан был из черной кожи — не знаю, какого сорта. А этот из коричневой свиной кожи. Спросите…

— Спросить мисс Чейн? — осведомился д'Андрье. — Нет, спасибо. Кто еще может идентифицировать чемодан? Вы говорите, что чемодан чужой. Это недостойно вас, друг мой. Теперь вы скажете, что кто-то подбросил в вашу комнату не только «гуманного убийцу», но и другой чемодан, в котором таинственным образом оказалась вся ваша одежда. Кто и когда имел возможность сделать это? Вы открывали ваш чемодан, когда поднялись наверх перед убийством?

— Да, и тогда все было в порядке! Это был черный… проклятие!

Огюст, он же сержант Аллен, шагнул вперед.

— Могу заверить вас, месье Фламанд, — обратился он ко мне, — что я сам достал этот коричневый чемодан из вашей машины и отнес его в дом.

— Давайте продолжим, — сказал д'Андрье. — Перечисляя ваши вещи, вы ничего не забыли упомянуть?

— Может быть. Не знаю. Ничего важного.

Д'Андрье погрозил пальцем:

— Нет? Например, пистолет «браунинг», один патрон в котором недавно использовали? Интересно, когда и почему вы произвели этот выстрел?

Разумеется, речь шла об оружии, которое Эвелин подобрала на дороге, и о котором я забыл. Меня поглотило сильное желание отрицать, что оно принадлежит мне, как только пришла мысль о бездне, которая разверзнется у нас под ногами, если я попытаюсь все объяснить.

— И еще одна вещь. Записная книжка, исписанная женским почерком, который, думаю, принадлежит мисс Чейн, — продолжал наш хозяин, — где тщательно перечислены все подвиги Фламанда с информацией о его методах, которые могли быть известны только ему одному.

Это решило дело. Нас окружали каменные лица, и было очевидно, что, за исключением Г. М., никто нам не верит. Но это поражение могло обернуться нашей победой.

— Не только ему, — запротестовал Г. М. мягко, словно воркующий голубь. — Это известно и полиции. Есть кое-что, сынок, о чем вам следует знать, и меня удивляет, что мисс Чейн до сих пор об этом не заявила. Правда, разглашать это позволено только в крайнем случае, но мне кажется, этот случай наступил… Мисс Чейн сотрудница нашей разведывательной службы — я за это ручаюсь. Даже если вы считаете меня слабоумной бездарью, надеюсь, вы признаете, что я не лжец?