Книга Мои покойные жены - Джон Диксон Карр

След серийного убийцы, петляющий от жертвы к жертве, невозможно проследить шаг за шагом; также невозможно изложить его путь в виде связного повествования, как бы этого ни хотелось полиции.

Взять, к примеру, дело Роджера Бьюли.

Однажды погожим сентябрьским днем по приморской набережной Борнмута прогуливалась мисс Энджела Фиппс. Мисс Фиппс, тридцати пяти лет от роду, была дочерью священника. Ее родители скончались, и недавно она получила от тети небольшое наследство, которое позволило ей оставить работу гувернантки и, по ее словам, «немного оглядеться».

Судя по фотографиям, которыми мы располагаем, мисс Фиппс была отнюдь не дурна собой. По описаниям, она была голубоглазой шатенкой, веселой, но обладающей манерами истинной леди. Итак, сентябрьским днем 1930 года она прогуливалась по набережной Борнмута в тесно прилегающей шляпке и бесформенном платье, когда встретила Роджера Бьюли.

Не следует удивляться, что этот незнакомец, грубо говоря, так легко подцепил дочь пастора, ведущую безупречную жизнь. Подобно многим женщинам из хороших семей, воспитанным в строгости, Энджела Фиппс таила за спокойным взглядом жажду романтической любви и способность к любви плотской, которая удивила бы ее немногих друзей. А в таких делах, как мог бы подтвердить Роджер Бьюли, все зависит от подхода. Риск получить от ворот поворот заключается не в дерзости ваших намерений, а в том, как вы эти намерения выражаете.

Ну а спокойный, вежливый незнакомец с очаровательной улыбкой и хорошо поставленным голосом ошибок не допускал.

В течение трех дней он вверг мисс Фиппс в такой страстный водоворот эмоций, что она едва смогла написать более-менее связное письмо своему поверенному. Спустя две недели они поженились, и мистер Бьюли повез ее в идиллический, наполовину деревянный коттедж, который он арендовал меблированным неподалеку от Кроуборо в Суссексе. Немногочисленные соседи видели мисс Фиппс во время медового месяца сияющей от счастья. Мальчишка, разносящий газеты, однажды заметил, как она выметает сухие листья с мощеной дорожки в сезон желтеющих деревьев и сгущающихся туманов.

Больше Энджелу Фиппс не видел никто.

– Моя жена, – сообщил мистер Бьюли управляющему банком, – должна вернуться в Лондон. Кажется, мы открыли объединенный счет на наши имена, когда думали остаться здесь?

– Совершенно верно, мистер Бьюли.

– Если не возражаете, мы закроем его и снимем все деньги наличными. Моя жена, – со смехом добавил он, – хочет, чтобы мы поехали в Америку, и нам могут срочно понадобиться деньги. Вот ее подпись – под моей.

Деньги были получены и плата за коттедж внесена. Тем же вечером мистер Бьюли уехал на автомобиле, очевидно вместе с женой. Никто ни в чем не сомневался, и (обратите внимание) никаких следов тела никогда не было обнаружено.

В следующий раз мы услышали о Роджере Бьюли, когда он через два года на концерте оркестра Лондонской филармонии в Куинз-Холле познакомился с Элизабет Моснэр.

Элизабет была стройной, артистичной и необычайно искренней блондинкой тридцати двух лет. Как и у Энджелы Фиппс, у нее было немного денег, впрочем, сумма достаточная, чтобы позволить себе брать уроки игры на фортепиано. Как и Энджела, она была одна во всем мире, за исключением брата, которого никогда не интересовало ее местопребывание.

Слушая великую музыку, Элизабет плакала, жалуясь на душевное одиночество. Мы можем себе представить эту пару в партере Куинз-Холла, когда под неистовое звучание струнных и деревянных духовых, приведшее в кульминации к триумфальному звону тарелок, Элизабет склонилась вперед и ладонь незнакомца потихоньку легла на ее руку.

Они поженились летом в маленькой церквушке в Бейсуотере, возле целомудренного жилища Элизабет, после чего отправились в коттедж, который мистер Бьюли арендовал в деревне между Денемом и Джерардс-Кросс.

Он купил жене рояль, и соседи слышали его экстатические звуки, хотя не слишком долго. Перед тем как исчезнуть из этого мира, Элизабет завещала все свое имущество мужу.

– Я ничего не смыслю в делах, дорогой, – сказала она. – Ты знаешь лучше, как обо всем позаботиться.

Вскоре от нее остались только несколько жалких безделушек и акварельный эскиз, где она пыталась запечатлеть любимого супруга. Следующий арендатор коттеджа, ни о чем не подозревая, отправил их в мусорный ящик.

Но третья жертва?

Мы можем понять финансовые причины, побудившие мистера Бьюли избавиться от первых двух жен. Однако третья жертва, Андре Купер, принадлежала к иной категории.

У Андре не было никаких денег. Ей было всего двадцать лет, и она работала (можете вообразить!) помощницей хироманта на Оксфорд-стрит. Это была маленькая кокни[1]с интеллектом и образованием, которые едва ли могли привлечь мистера Бьюли, но с изрядной долей сексапильности. Мистер Бьюли обнаружил ее в углу станции метро «Бонд-стрит» плачущей, так как она думала, что ее собираются уволить.

– Бедная малышка! – посочувствовал мистер Бьюли.

Он утешал ее, покупал ей одежду (не в больших количествах, так как был бережливым человеком) и возил ее в деревню. Жениться на Андре мистер Бьюли не стал, очевидно считая это чрезмерным. Весной 1933 года он повез ее на север в окруженный лесом коттедж около Скарборо, где история повторилась и девушка исчезла.

Следует упомянуть вновь, что у Андре Купер не было денег. Не существовало никаких очевидных причин для ее убийства. Здесь впервые появился намек на чудовищную патологию, скрывающуюся за этими исчезновениями. А Роджер Бьюли впервые допустил оплошность.

Ибо у Андре был приятель, который забеспокоился и обратился в Скотленд-Ярд.

– Это не похоже на нее! – настаивал он.

Полиция не страдает ни глухотой, ни слепотой. Бюллетень под названием «Газетт» ежедневно доставляют в каждый полицейский участок Соединенного Королевства. Это позволяет всем окружным инспекторам поддерживать более тесную связь друг с другом, чем вы поддерживаете с вашими соседями, а вся местная информация поступает в столичную полицию. Постепенно там начала накапливаться коллекция намеков на определенного человека, именуемого то Роджером Бьюли, то Роджером Боудойном, то Ричардом Баркли, которая отнюдь не являлась приятным чтением.

Однажды летним днем 1934 года наш старый друг старший инспектор Мастерс вошел с упомянутым досье в кабинет заместителя комиссара отдела уголовного розыска.

Массивный и вежливый, как карточный шулер, с седеющими волосами, тщательно зачесанными на лысую макушку, Мастерс положил досье на стол заместителя комиссара.

– Вы вызывали меня, сэр?