Книга Табакерка императора - Джон Диксон Карр

– Что именно?

– Слушайте! – сказал Дермот и щелкнул застежками портфеля.

Когда он начал говорить, стрелки замысловатых часов на стене показывали без пяти минут девять. В пять минут десятого мосье Горон начал беспокойно ерзать. Еще через десять минут уныло затихший префект умоляюще воздел руки к Дермоту.

– Мне опротивело это дело, – простонал он, – мне оно осатанело. Только-только что-то начинает проясняться и – бац! – все оказывается наоборот. И так без конца.

– Разве теперь наконец все не стало на свои места?

– На сей раз молчу! Я уже научен! Но в общем-то… да.

– Значит, ясно. Вам остается только задать этот единственный вопрос тому, кто все видел. Спросите у Неда Этвуда: было ли это так-то и так-то? И если он скажет «да» – готовьте свою «скрипку» к достойной встрече. А меня вы не можете обвинить, будто я его подучивал.

Мосье Горон встал, допивая последние глотки виски.

– Ну, пойдем навстречу собственной погибели, – пригласил он Дермота.

Дермот уже второй раз в тот день посетил номер 401. Но в первое свое посещение он и надеяться не смел, что ему вдруг улыбнется такая удача. Благоволение и насмешливая пагуба будто неустанно боролись за судьбу Евы Нил и то и дело подставляли друг другу ножку.

В спальне горела тусклая лампа. Нед Этвуд, правда, страшно бледный и с несколько затуманенным взглядом, был в полном сознании. Он пытался сесть и препирался с ночной сиделкой из английской больницы, здоровенной и веселой уроженкой западных графств, которая укладывала его обратно на подушки.

– Простите за беспокойство, – начал Дермот, – но…

– Слушайте, – сказал Нед, отхаркиваясь, откашливаясь и выглядывая из-за сиделкиной руки. – Вы доктор? Тогда ради бога уберите от меня эту фурию! Она хочет силком сделать мне укол.

– Ложитесь, – сердилась сиделка. – Вам нужен покой!

– Какой, к черту, покой, когда вы мне не говорите, что происходит? Не нужен мне этот ваш покой. Я обещаю, что буду вести себя хорошо; буду принимать все ваши паршивые лекарства без разбора; только имейте совесть и объясните мне, что происходит.

– Все в порядке, няня, – сказал Дермот в ответ на ее подозрительный взгляд.

– Можно спросить, кто вы такой, сэр? И зачем пришли?

– Я доктор Кинрос. Это мосье Горон, префект полиции, расследующий дело об убийстве сэра Мориса Лоуза.

Лицо Неда Этвуда постепенно прояснилось, как попавшее в фокус изображение; взгляд стал осмысленным. Дыша с трудом, он сел на постели и оперся руками на подушки. Он поглядел на свою пижаму, будто впервые ее увидел, и, мигая, стал обводить глазами комнату.

– Я поднимался в лифте, – объявил он, старательно выговаривая слова, – и вот вдруг я… – Он тронул себя за горло. – Сколько я так провалялся?

– Девять дней.

– Девять дней?

– Совершенно верно. Правда ли, что вас сбила машина недалеко от гостиницы, мистер Этвуд?

– Машина? Что за бред? Какая еще машина?

– Вы сами так сказали.

– Ничего подобного я не говорил. Во всяком случае, ничего такого не помню. – Взгляд его стал уже совершенно сознательным. – Ева, – сказал он, все вложив в одно слово.

– Да. Постарайтесь не волноваться, мистер Этвуд. Но я должен вам сказать, что она в опасности и нуждается в вашей помощи.

– Вы что, убить его хотите? – вскинулась сиделка.

– Помолчите, – распорядился Нед явно без особой галантности. – В опасности? – спросил он Дермота. – Что за опасность?

Ответил ему префект полиции. Мосье Горон, сложа руки на груди, старался держаться как можно скромней и ничем не выдавать охвативших его сложных чувств.

– Мадам в тюрьме, – сказал префект полиции по-английски. – Ее обвиняют в убийстве сэра Мориса Лоуза.

Наступила долгая пауза; свежий вечерний ветер колыхал белые занавеси на окнах. Нед, выпрямившись на подушках, смотрел на посетителей. Рукава белой пижамы засучились; руки после этих девяти дней похудели и стали странно бледными. Прежде венчавшая его голову шевелюра была сбрита, как полагается в таких случаях. Марлевая повязка совершенно не вязалась с белым, изможденным, красивым лицом, прозрачно-голубыми глазами и дерзким ртом. Вдруг он расхохотался.

– Вы шутите?

– Нет, – заверил его Дермот. – Против нее серьезнейшие улики. А семья Лоузов почти ничего не предпринимает, чтоб ее выручить.

– Еще бы, – сказал Нед. Он отшвырнул одеяло и стал вылезать из постели.

Затем начался сумбур.

Нед встал на ноги, однако же крепко уцепившись одной рукой за край столика возле кровати. Лицо его вновь обрело былое веселое оживление. Его словно так и распирало от невероятно смешной шутки, до того остроумной, что другим ни за что ее не понять.

– Говорят, я больной, – продолжал он, едва держась на ногах. – Верно! Так не раздражайте меня! Мне нужна моя одежда. Зачем? Да чтобы пойти в ратушу. Не дадите мне одежду – я выпрыгну в это окно; а Ева может вам подтвердить, что я шутить не люблю.

– Мистер Этвуд, – сказала сиделка, – вот я сейчас позвоню, и вас уложат…

– А я говорю тебе, дитя природы, что не успеешь ты своей прелестной ручкой дотронуться до колокольчика, как я прыгну в окно. В данный момент я вижу одну только шляпу. Ничего, прыгну в ней.

Он обратился к Дермоту и мосье Горону:

– Не знаю, что происходило в этом городе с тех пор, как я вышел из игры. Когда мы отправимся к Еве, вы по дороге меня просветите. Знаете, господа, в этом деле есть подводные течения. Вы не понимаете.

– Отчего же? – ответил Дермот. – Миссис Нил рассказала нам про коричневые перчатки.

– Но, держу пари, она не сказала вам, кто в них был. А все почему? А все потому, что она сама не знает.

– А вы знаете? – осведомился мосье Горон.

– Конечно, – ответил Нед, после чего мосье Горон снял свой котелок с явным намерением продырявить его кулаком. Усмехающийся Нед пошатывался возле столика. Лоб его весь собрался морщинами.

– Она вам, наверное, говорила, что мы посмотрели в окно и увидели, что со стариком еще кто-то? И как потом, когда старика уже убили, мы опять его увидели? Но тут-то и закавыка. Тут-то вся и соль. Это был…

Глава 17

– Дамы и господа, – позвал мосье Вотур, следователь, – прошу вас в мой скромный кабинет.

– Спасибо, – пробормотала Дженис.

– Это здесь вы дадите нам поговорить с бедняжкой Евой? – задыхаясь, выговорила Елена. – Кстати, как она, наша милая девочка?

– Не слишком хорошо, я думаю, – отважился вставить дядя Бен.

Тоби промолчал. Он засунул руки глубоко в карманы и в знак согласия уныло покачал головой.