Книга Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал… - Василий Звягинцев

– Никак нет, Валерий Павлович подобающим видом озаботился, – с мефистофельской улыбкой ответил Ляхов.

– Давно знаю, что он молодец. Соображает обстановку. Вас, барышни, предупреждаю – если Государь соблаговолит самолично ордена прикалывать, знаете, куда – упаси бог вздрагивать, краснеть или иным способом неподходящие офицерскому званию эмоции проявлять. Вообразите себя на приёме у гинеколога. Нет-нет, я не шучу бестактно, поручик, – заметил он возмущённо сверкнувшие глаза Вельяминовой, – я вам доступным языком излагаю один из пунктов неопубликованных, но всеми понимающими людьми соблюдаемых «Правил безопасности при общении с Державными особами». Если оные соблюдать – возможно и штабсами[49]из державных покоев выйдете, и со всеми вытекающими…

Теперь уже Сильвия усмехнулась так, чтобы все девушки увидели подаваемый уже ею сигнал и осознали…

– Если всем всё понятно – начинаем движение, – распорядился Тарханов, уверенный, что дальнейшие пояснения будут избыточны.

Чекменёв, на взгляд Уварова, необычно нервничая, выслушал его рапорт словно бы без особого интереса. Явно другие заботы его сейчас обуревали. Не сказав ничего по сути, без всякого выражения скользнув глазами по валькириям, он снял трубку отдельно стоящего на специальном столике телефона с золотым двуглавым орлом на месте наборного диска. Выждал не меньше шести гудков, пока абонент соизволил ответить.

И говорил Игорь Викторович не совсем обычно, то, случалось, и на «ты» к Императору мог обращаться, а сейчас отчего-то не «Олег Константинович» даже, а – «Ваше Величество». Или порядки при дворе начали меняться, подумал граф Уваров, или снова какая-то игра на публику. Всего можно ждать.

Он вообще сильно напрягся. Слишком чётко понял, что подразумевал Тарханов, инструктируя девушек. Стиль Императора, а раньше просто «Великого князя без удела», в светских кругах был известен с давних времён. Любвеобильностью он отличался не меньшей, чем его державный прапрадед, Александр Второй. В отличие от Третьего, стопроцентно моногамного. Но, честно сказать, и деликатностью тоже: всегда давал понять очаровавшей его даме, что выбор за нею. Никогда не приставал и не мстил за невнимание, был намного выше этого. Но и дамы чётко знали, что фаворитки могут рассчитывать не только на сиюминутное удовольствие, но и на гарантированную карьеру, свою, а если есть муж, то и его тоже.

– Да, Ваше Величество. Немедленно идём. В том самом составе. Да, я так понимаю, что вопрос решён. И ещё новые обстоятельства. Есть, идём…

Хорошо, что Сильвия, великолепно поняв чувства Уварова, чуть придержала его за рукав.

– Не беспокойся. Не наделай глупостей. Веди себя нормально. Я гарантирую, обойдётся без эксцессов…

Олег Константинович ожидал «Посольство» (если считать Берестина и его жену представителями суверенного дружественного государства, то иначе и не скажешь) в гостиной для «малых приёмов», с примыкающей к ней буфетной. Задёрнутые белыми шёлковыми шторами окна выходили в Александровский сад, откуда доносились звуки развлекающего публику духового оркестра.

Император был настроен приподнято. Полученные с флота сообщения об очередной почти бескровной победе над британским флотом радовали и сулили увлекательную дипломатическую игру, ничуть не менее азартную, чем преферанс или покер.

Не вдаваясь в подробности, Император удовлетворился словами Чекменёва о том, что представляющиеся по этому случаю поручик Вельяминова и подпоручики Вирен и Варламова (на алфавитную монотонность их фамилий он внимания не обратил), а также подполковник Уваров сыграли в посрамлении «просвещённых мореплавателей» выдающуюся, если не сказать – решающую роль.

– Хорошо, потом в деталях расскажете, – демонстрируя «высочайшее благоволение», Олег Константинович рассматривал валькирий с поощряющей, можно сказать, что и радостной улыбкой. Девушки отвечали самым высоким стандартам, да вдобавок и форма на них сидела великолепно. А все Романовы очень любили форму и благоволили к умеющим её правильно носить.

Император тут же вспомнил, что уже слышал фамилию Вельяминова в связи с одесскими делами Чекменёва. Тогда ещё Чекменёв не захотел награждать Уварова, в воспитательных якобы целях, а он, Император, пообещал, что сам решит этот вопрос, да ежедневные и обязательно неотложные дела отвлекли. Теперь случай представился.

Сильвия изо всех сил концентрировала на самодержце свою ментальную силу, мизерную, конечно, в сравнении с тем же Удолиным, но на близком расстоянии, притом что ей уже доводилось входить с Олегом в психический резонанс, – вполне достаточную. И о тантрических практиках она тоже была осведомлена. Ещё в молодости, при жизни королевы Виктории, в бытность молодой вдовой, миледи специально посещала Индию, храмы Каджурахо, беседовала со жрецами, а особенно жрицами этого непонятного и даже отвратительного простым европейцам культа (всё ж таки на дворе был ещё пуританский, ханжеский, лицемерный девятнадцатый век). Кое-чему научилась, и для личного пользования, и для служебного тоже.

Сейчас она использовала тантрические формулы «с обратным знаком», гася и нейтрализуя у Императора его неуёмную сексуальную энергию и почти детское любопытство почти к каждой симпатичной особе. Прошло не более трёх минут и – подействовало. На лицо Олега Константиновича набежала тень, потом отразилось недоумение. Он ещё раз пристально всмотрелся в прикрытые выше колен узкими синими юбками ноги девушек, перетянутые ремнями талии, и выше тоже, вплоть до направленных ему прямо в переносицу, согласно уставу, трёх пар глаз.

Рассеянно пожал плечами и как-то торопливо, скомканно завершил процедуру награждения. Уваров удостоился наконец «Георгия» третьей степени и, соответственно, полковничьих погон. Девушки получили по четвёртой, но и то это было очень и очень много. В отряде ещё никто не заслужил заветный беленький крест. Анастасия выросла до штабс-капитана, её подруги стали поручиками.

Процесс собственно награждения тоже прошёл спокойно, у Императора не дрогнула ни чёрточка на лице, и девушки ухитрились не покраснеть, хотя на идеально облегающих кителях застёгивание тугих булавок орденских колодок заняло некоторое время.

«Вот что значит оказаться в нужное время в нужном месте», – к месту вспомнила Вельяминова довольно затёртое присловье. Надо же, не прошло и двух лет, а аггрианская курсантка без реальных жизненных перспектив (которой вообще-то полагалось бы давно лежать в торопливо засыпанной и кое-как обозначенной могиле) честно дослужилась до четырёх звёздочек, высшего ордена Империи, а скоро вдобавок станет (в юридическом смысле) графиней и женой лучшего на свете человека и офицера…