Книга Дьявол в маске - Стефани Слоун

Но настоящая проблема — лицо. Под правым глазом у него появился огромный синяк всех цветов радуги, а сам глаз опух и был полузакрыт. Да и челюсть выглядела не лучше.

Ему не хотелось вставать за коробкой с театральным гримом, хранящимся в шкафу в другом конце комнаты. Он несколько раз пользовался углем и горшочками с красками, если этого требовали дела коринфян. Но пользовался лишь в тех случаях, когда ночная тьма скрывала грим, который при ярком дневном свете, конечно, будет хорошо виден.

И синяки были слишком свежи, чтобы их появление можно было убедительно объяснить боксерским поединком. А вот если бы ему удалось избежать встречи с Люсиндой день-другой, то он мог бы выдать их за «раны», полученные на боксерском ринге. Но она ни за что ему не поверит, увидев его раньше.

Хоть ему это очень не нравилось, но другого выхода не было. Так что придется оставаться в спальне, пока синяки и ссадины немного не заживут.

— Судя по всему, лев победил?

Уилл сел в постели, поморщившись от боли в спине. Осторожно повернув голову, он увидел брата, стоящего в дверях.

— Нет, едва ли. — Уилл ощупал челюсть и поморщился. — Хотя несколько хороших ударов он мне нанес.

Майкл прошел в комнату, подошел к тлеющему камину и критически оглядел оловянные подсвечники, стоящие на каминной полке. Лишь потом уселся в кожаное кресло напротив кровати и спросил:

— Так это и было то дело, которое требовало твоего непременного участия?

— А если и так? — пробурчал Уилл. Он откинул одеяло и осторожно спустил ноги с кровати. Голова у него закружилась, и он посидел немного, борясь с головокружением.

Майкл вытянул перед собой ноги и уперся локтями в подлокотники кресла. Затем внимательно посмотрел на брата.

— Не мое дело советовать тебе насчет женщин, но…

— Но?.. — с легким раздражение в голосе переспросил Уилл.

— Не думаю, чтобы леди Люсинде понравилось бы, если бы она узнала, что ты вернулся к старому.

— Черт побери… — проворчал Уилл, встав слишком быстро. Все тело пронзила боль, а перед глазами замелькали черные мушки. Он ухватился за столбик кровати и подождал, пока жгучая боль в спине немного утихнет. — Не вмешивайся в мои отношения с леди Люсиндой, ясно?

Майкл нахмурился, было очевидно, что он едва сдерживался, чтобы не ответить в том же духе.

— Мать хочет видеть тебя счастливым, Уилл. И я тоже, — добавил он, немного помолчав.

Герцог крепче сжал столбик кровати. В словах брата были смысл и искренность, которые ему не хотелось замечать.

— Тебе нравится леди Люсинда, не правда ли? — спросил Майкл, прерывая гнетущее молчание.

Уилл не знал, что ответить брату. Майкл так давно не проявлял к нему братских чувств, а теперь вдруг…

Отпустив столбик кровати, герцог медленно прошел босиком по роскошному ковру. Остановившись у камина, он повернулся спиной к Майклу и только после этого ответил:

— Да, нравится.

— Тогда хоть раз в жизни сделай то, что пойдет на пользу тебе, Уилл. Не разрушай то, что сделает тебя счастливым.

«К счастью, я стою спиной к нему, и он не видит выражения моего лица, — подумал герцог. — Иначе он догадался бы о моих чувствах».

Но почему же вдруг Майкл за одну ночь так изменился? Вместо обычного презрения — искренняя забота? Почему?..

Уилл попытался найти рациональное объяснение странному поведению брата, но так и не смог ничего понять. Более того, он даже не смог понять, какие чувства вызвал и у него слова Майкла. Поэтому решил оставить их без внимания и с усмешкой произнес:

— Очень поэтично сказано, братишка.

Уилл отвернулся от камина и снова поморщился от боли. Взглянув на брата, заметил:

— Очевидно, чай в обществе дам пошел тебе на пользу.

На лице Майкла промелькнуло разочарование, которое тут же сменилось выражением скуки и раздражения.

— Осмелюсь предположить, Уилл, что даже самое черствое сердце растаяло бы в присутствии леди Люсинды.

Герцог молча кивнул.

— Ты, выходит, решил причинить ей боль? — продолжал Майкл.

— Лучше помолчи. — В голосе Уилла послышалась угроза.

— Но мне интересно: что она могла найти в таком, как ты? И уж будем откровенны до конца… Эта женщина могла бы иметь любого мужчину, — какого захотела бы. И все-таки она выбрала именно тебя? Очень странно…

Уилл понимал: сейчас Майкл из кожи вон лез, чтобы разозлить его. Но зачем ему это?

— Ну… в жизни бывают разные чудеса. Это и делает ее такой интересной, согласен? — ответил Уилл обманчиво легким тоном.

— В общем — да, — кивнул Майкл. — Хотя должен прояснить одну деталь: я нахожу леди Люсинду очаровательной. Я это выяснил для себя, когда мы с ней бродили по комнате…

— Помолчи, Майкл! — перебил Уилл, подходя к брату.

— И она была благодарна мне за мое предложение.

Уилл провел ладонью по волосам, потом скрестил руки на груди и сосчитал до «десяти».

— И что же это было за предложение?

Майкл с усмешкой ответил:

— Думаю, мы все знаем, что выйдет из этого твоего ухаживания. И я хотел, чтобы она знала: я не покину ее, хотя весь свет так и поступит после того, как ты бросишь ее.

Уилл выпрямился во весь рост.

— Довольно! — закричал, он, как тисками сжимая руки Майкла. — Я скорее умру, чем обижу Люсинду.

— Одно твое присутствие в ее жизни причиняет ей больше зла, чем…

— Не говори о том, в чем ты совсем не разбираешься! — прошипел Уилл, еще крепче сжимая руки брата.

Тут губы Майкла неожиданно растянулись в ухмылке.

— Я лгу, братец. Никакого предложения я леди Люсинде не делал. Хотя приятно узнать, что у тебя все-таки есть сердце.

Уиллу хотелось ударить брата, хотелось бы вышвырнуть его из герцогских покоев — и покончить с этим. Но все было не так-то просто. Ведь речь шла о чести семьи.

— Поверь, у меня есть характер, — сказал Уилл, отпуская руки Майкла. — Но я очень устал. Думаю, мне нужно лечь. А тебе придется подождать, когда ты сможешь меня победить.

— На твоем месте я не был бы так в себе уверен, — ответил Майкл и вышел из комнаты.

Проводив его взглядом, герцог Уилл тяжело вздохнул. Он не остановил брата, хотя, наверное, следовало это сделать.

Глава 12

— Тебе джем больше не нужен? Или будешь есть его прямо из вазочки, дорогая?

Люсинда посмотрела в свою тарелку, где тост плавал в клубничном джеме, и отложила нож.

— Джем чудесный, тетя Виктория.