Книга Путь на восток - Том Белл

он терпел. Гром сотрясал душу, переворачивал внутренности, но он терпел. Собрав столько силы, сколько смог вместить в себя, Си Фенг обрушился на врагов.

Разрывающий слух грохот сотряс заснеженные вершины. Лавины и камнепады устремились к ущелью, сминая все на своем пути. Круговорот молний выжег все вокруг на сотни шагов, и на долгое время все звуки мира вдруг пропали. Остался лишь сводящий с ума звон.

Проходили мгновения. Они превращались в часы, а все вокруг так и стояло, замерев и боясь пошевелиться. Туман из воды и каменной крошки витал над полем боя. Не летало воронье. Не били барабаны.

Была только тишина…

«Си Фенг, – послышался откуда-то издалека тихий и расстроенный голос старца. – Нам пора обратно».

Генерал с трудом поднялся с колен, пошатнулся, едва не упав на обугленные трупы, но устоял.

«Нет. Я должен знать, чем все кончилось».

«Ты и так знаешь… Тебя ждет только боль».

«Я. Должен. Увидеть».

Он побрел вперед, еле перебирая ногами, почти не разбирая дороги. Прошел сквозь вырванные из земли врата и частокол, мимо разорванных в клочья домов, обогнул сгоревшие, разлетевшиеся во все стороны руины постоялого двора и поднялся по каменной тропе к одиноко стоящему дому.

Когда-то его дому.

От него осталась лишь каша из обугленных досок, среди которой угадывались два силуэта. Словно две статуи, они сидели в самом центре, черные как смоль, и медленно отдавали Небесам свои души двумя тонкими струйками дыма.

Си Фенг рухнул на четвереньки перед порогом, не решаясь пройти дальше. Ему хотелось плакать, но все слезы выжгло изнутри грозой. Ему хотелось кричать, но язык не слушался его, не желал поворачиваться. С разбитых пересохших губ слетали лишь тихие хрипы.

– Моя жена… – просипел он так, чтобы мир не смог услышать этих слов. – Моя дочь…

Вдалеке вновь забили барабаны. Это еще не конец.

– Я… Я виноват…

В ответ с противоположной стороны перевала запели рожки и горны. По горной дороге двигалось огромное воинство, конец которого терялся где-то в долине. Бесчисленные синие знамена с белой птицей, гордо расправившей крылья и сжимавшей в коротких лапах стрелу, лесом возвышались над имперской армией.

Подкрепление прибыло.

Прибыло именно тогда, когда и ожидал Генерал.

– Я виноват…

Но оно опоздало…

«Забери меня, незнакомец. Забери меня отсюда».

«Да, мой друг. Идем».

Мягкая теплая ладонь легла на его плечо.

В следующий миг Си Фенг открыл глаза.

Выдержка из трактата «О четырех драконах» автора Цинь Пиня Третий век со времен исхода Прародителей

Из недр пустоты, там, где сталкиваются звезды и рождаются новые пределы тьмы, из безграничных тех далей, за рамками которых появился Шан Ше, принес он с собой зеркало, способное отражать облики самих душ. С помощью его Прародители разделили сущности бытия на две части.

Дзинь, отражение Небес, силы из которой черпали стихии Воды и Бури, взяла начало в душах мужских, ибо тягу к разрушению в их сердцах нужно было охладить и уравновесить.

Хань, отражение Тьмы, силы дававшая Пламени и Земле, дом обрела в душах женских, ибо их спокойствию и тяге к созиданию недоставало страсти и напористости.

Лишь после великий Баланс наконец обрел гармонию. И лишь после драконы впервые решили поделиться силами своими с людьми.

Поделиться, чтобы подготовить их к первой, самой важной и самой страшной, войне…

Камелия для буревестника

Северный рисовый край пестрел яркими красками, несмотря на скорое приближение осени. Сочная зелень упивалась живительным дождем, шедшим уже которую неделю. В сером небе среди низких темных облаков летали птицы, коих здесь не видели с самого начала засухи. Жизнь стремительно возвращалась в эти места. Вдаль по обе стороны от дороги по холмам и долам протянулись рисовые террасы, до самого горизонта, на сколько хватало глаз. Бескрайнее зеленое полотно разрезали тропинки и заводи, отчего поля напоминали огромное лоскутное одеяло с редкими желтоватыми пятнами.

Жители со всех окрестных деревень устремились сюда, едва пошли дожди. Они без устали трудились с утра и до ночи, возились среди вновь оживших рисовых всходов, прорывали каналы для воды, убирали сорняки и пожинали уже созревшие растения. Кайсин каждое утро видела целые колонны крестьян, растянувшиеся на многие десятки ли.

Караван Нефритового мага шел неспешно, всегда с одной и той же скоростью. Имперский тракт упрямой полосой вел на восток. Местами среди холмов можно было различить широко разлившуюся Белую реку. Над берегами возвышались бамбуковые паруса пузатых джонок, а по водной глади сновали, как водомерки, юркие ялики. Небольшие кораблики, подобно озорным птицам, радостно носились по воде, уставшие от долгого простоя во время засухи.

Девушка с удовольствием созерцала, как возрождается надежда. Эта мысль давала и ей самой веру в то, что она поступила правильно. Что все было не зря. Пускай брак с магистром Шень Еном, начавшийся с трагедии, сулил ей не самое приятное будущее, сейчас она воочию могла наблюдать, как сильно это повлияло на жизнь простых людей.

Кайсин хотелось плакать каждый раз, когда думала об этом, но неуютная компания в лице Мэйсу не давала ей этого сделать. Приходилось всегда держать себя в руках. Никто не должен видеть ее слабость. Отныне придется быть сильной, чтобы выстоять перед лицом всех невзгод.

Сестра, как и прежде, молчала, но Кайсин чувствовала, что ее гнев смягчился. После того случая во время первого привала прошло много времени, и, кажется, она наконец-то начала понимать, какую подлость совершила. Вина терзала Мэйсу. Неосязаемая аура вокруг нее была покрыта рябью, как поверхность воды во время ливня. Кайсин до сих пор не знала, как теперь относиться к сестре. Хотелось винить ее во всем, но не получалось. Мэйсу так и не смогла увидеть своих настоящих родителей перед отъездом. Тейтамах обманул ее, а затем едва не убил. Ей сейчас было так же непросто, как и Кайсин. Их жизни изменились навсегда. И, наверное, стоило поговорить с ней.

Но не сейчас. Обеим необходимо время.

А оно как назло почти замедлило свой ход.

Минула уже вторая, если не третья, неделя путешествия. Кайсин совсем запуталась в днях и окончательно отдалась в горестные объятия тоски и уныния. Очередной дневной переход подходил к концу. Мимо окон по привычке проскакали дозорные. Экипаж замедлил ход и остановился чуть поодаль от дороги у склона холма, откуда открывался вид на рисовые равнины.

Кайсин без промедлений выскочила наружу, чтобы размять затекшие