Книга Осколки зеркала - Том Белл

на праздник, а по пути я послушаю о ваших похождениях. – С этими словами она решительно взяла Лю под руку и повела его вперед. – Ой, а мы правильно идем?

– Д-да. – Лю понял, что не сможет сопротивляться.

Тепло ее тела и нежность рук сделали свое дело. Но это того стоило. В голове взрывались фейерверки, поярче тех, что запускают во время празднования Солнцестояния. Он сдался и с гордым лицом позволил вести себя, украдкой накрыв ее руку своей ладонью.

Лучшая ночь в его жизни становилась еще прекраснее.

Как и ожидал Лю, Кайсин восприняла новости с тревогой. Пока они шли по залитым светом праздничных фонариков улицам, смешавшись с бесконечной толпой пестро одетых горожан, девушка внимательно слушала о таинственном заговоре. Лю не стал пока рассказывать об удивительном зеркале, но в остальном ничего не утаил.

– Подожди-подожди, – сказала Кайсин, когда он закончил. – Опиши еще раз эту статую.

– Она была похожа на дракона, – начал Лю.

– Да, точно дракон, говорю вам, – вставил Жу Пень, который плелся сразу за парочкой с довольной миной.

– Дракон. Зеленый весь, не то нефритовый, как фигурки из храмов, не то еще какой. Огромный. – Юноша осторожно развел руки, чтобы описать размеры статуи. Он боялся, что Кайсин отпустит его плечо и вся магия от близости с ней развеется. – А в пасти у него был камень. Тоже зеленый.

– Как странно, – нахмурилась пуще прежнего Кайсин.

– Что не так?

– Я видела такого же в кабинете моего отца. Только меньше.

– И точно, странно. – Жу Пень почесал подбородок и сдвинул брови. – Но почему странно?

Кайсин тяжело вздохнула.

– Не знаю. Нужно рассказать обо всем Си Фенгу. Он что-нибудь придумает.

С тяжелыми мыслями троица протиснулась сквозь толпу, прошла по улицам вдоль храмовых прудов, где на маленьких лодочках плавали тысячи свечей, и вышла на террасу кипарисового парка. Они заняли пустующую лавочку на краю балкона, откуда открывался вид на Императорскую площадь. Прежде чем сесть, Кайсин отпустила Лю, и тот немедленно почувствовал себя брошенным котенком. Но настаивать не стал.

Где-то под ними громко играла музыка. Звуки спокойной флейты походили на перешептывания ветра среди горных вершин, а струны гуцинь были подобны хрусту медленно опадающего снега. Мелодия убаюкивала, вселяла чувство безмятежности и умиротворенности. Далекий гул разговоров, что витал над площадью, не мог пересилить тонкие мотивы музыки. Воздух наполнился запахами рисовых лепешек, кунжута и теплого вина.

Кайсин незаметно смахнула с глаз каплю слезы.

– Как здесь красиво, – прошептала она. – Даже не представляю, что может быть прекраснее этого.

– Я представляю, – тихо сказал Лю.

Девушка повернулась к нему. В ее глазах отражались огни бумажных фонариков, гирлянды которых простирались над площадью. Лю снова утонул. Потерялся в этих огоньках. Он сглотнул и улыбнулся, не решившись ответить. Мысленно он обругал себя за то, что ляпнул что-то невпопад. Страх сковал сердце.

А Кайсин ждала.

Она наклонилась ближе. Ее дыхание вновь обожгло его щеки. Он потянулся к ней.

– Так что же прекрасней этого? – От ее шепота зашевелились волосы на голове.

– Это… это… – «Ты». Лю отчаянно хотел сказать «ты».

Ее губы были совсем рядом.

Он хотел ее поцеловать.

Все нутро горело. Пылало пламенем. Оно пожирало без остатка, искало выход. И только один поцелуй мог спасти его.

Кайсин закрыла глаза.

– Пойдемте на площадь! – радостно объявил Жу Пень. – А то я… это… усну тут скоро.

В этот раз Лю и Кайсин не вздрогнули. Они продолжали смотреть друг на друга, но в ее глазах он увидел что-то новое. Так смотрят те, чьи надежды не сбылись. Так смотрят те, чей дом сгорел, те, у кого украли нечто важное.

Так смотрят те, кто разочаровался.

Лю хотелось провалиться под землю.

На площади было не продохнуть. Пытаясь загладить вину, а он чувствовал, что виноват, что не решился пойти дальше, Лю потратил все свои скромные сбережения. Он провел Кайсин по всем местам, где проходили игры и шуточные состязания, отвел ее к театральной сцене, где выступал цирк с диковинными животными, выиграл для нее набитую сеном мягкую куклу в соревнованиях по метанию камушков в крохотную кружку.

Ночь набирала обороты, чему Лю был только рад. Понемногу Кайсин оттаяла, и на ее лице вновь появилась улыбка. Однако больше не подавала руки. И от этого Лю сгорал от стыда. Казалось, весь мир кончился. Но, видя ее радостное и довольное лицо, ругал себя. Он пригласил ее, чтобы она смогла хоть ненадолго выбраться из дворца и хорошо провести время, а вовсе не для того, чтобы исполнять свои желания.

Вскоре Кайсин вошла во вкус. Она радостно побегала по загону с поросятами и сумела поймать заветного свина с колокольчиками на ушах, за что ей вручили связку свежих ароматных лепешек. В другой игре, не без подсказок Лю, Кайсин побродила с завязанными глазами по лабиринту из досок и жердей и первой дошла до конца. Она радовалась каждой маленькой победе, как дитя. Лю приходилось напоминать себе, что Кайсин росла далеко от всего этого. Наверное, она веселилась впервые в жизни.

Смотря на нее, он успокоился и больше не корил себя за промах. Главное, что она улыбалась.

Жу Пень тем временем умудрился умыкнуть целый кувшин рисового вина. Пройдя почти всю площадь, наслушавшись шумной музыки и даже немного потанцевав, Кайсин окончательно измоталась. Друзья вернулись на лавочку в парке и отлично перекусили трофейными лепешками. Когда настал черед попробовать вино, девушка чуть не поперхнулась.

– Оно кислое! И горькое! Как вы это пьете?

– В первый раз, да? – пробубнил с набитым ртом Малыш. – Учись у старика Жу Пеня.

Он приник к краю кувшина и закинул голову. Душистая янтарная жидкость потекла по его щекам, но Жу Пень не останавливался. Он делал медленные глотки и, напившись, удовлетворенно выдохнул.

– Ох, хорошо. На мой вкус… это… молодовато. Видать, прошлогоднее. Но все равно вкусно.

Кайсин с улыбкой смотрела на кривляния Жу Пеня и как будто не обращала внимания на Лю. Тот тихо вздохнул, забрал кувшин у Малыша и, прежде чем выпить, посмотрел на небо. Звездная россыпь усеивала ночной небосвод витиеватой линией, похожей на дракона, и терялась за ликом голубой луны. Та прибывала с каждым днем и ко времени Солнцестояния должна была войти в полную силу.

Ему бы хотелось провести рядом с Кайсин весь тот день.

Но какой в этом смысл, если он испортил сегодняшнюю ночь?

– Лю.

Он чуть вздрогнул и повернулся к Кайсин. В ее глазах снова читалось тепло. Оно согрело замерзшее сердце юноши и вернуло надежду.

– Да, Кай?

– Ты еще