Книга Огонь и ярость - Лиззи Принс

не так быстро, как я ожидал.

— О чем ты думаешь? — Спрашивает Рен у Грир, откидывая голову на спинку дивана, как будто это слишком большая работа — поддерживать ее прямо.

— Заткнись. — Грир поднимает палец. Рен закрывает рот, пожимая плечами, ожидая, пока Грир закончит, чем бы она ни занималась.

— Заманчиво, — говорит она, поворачиваясь и глядя на меня так, словно задала вопрос, а у меня есть ответ.

— Ладно, вы, ребята, все просто повторяете одно и то же снова и снова. У кого — нибудь есть чем еще поделиться? — Говорит Дрейк со стоном. Он лежит на кровати, Джейд свернулась калачиком в позе эмбриона с другой стороны. По крайней мере, она все еще жива, даже если выглядит так, будто ее толь-что соскребли с подошвы ботинка.

— Я пытаюсь вспомнить. Есть что — то, о чем я забыла. — Грир прижимает руку к глазам.

— Атлас, — окликает меня Рен.

Я оставляю Нико, сжимая его плечо, и подхожу к дивану, где сидят Рен и Грир. Я присаживаюсь на корточки перед Рен, становясь на одно колено. — Что такое?

— Что для тебя означает слово «заманчиво»?

Я поднимаю голову, мои мысли сразу же возвращаются к сегодняшнему утру. Мой взгляд скользит по телу Рен и возвращается обратно, прежде чем я даже обдумываю ответ.

— Что бы ты ни подумал, я не это имела в виду.

Вдохновение приходит ко мне и Грир одновременно. Мы оба вскакиваем на ноги, уставившись друг на друга.

— Тантал, — говорит Грир.

— Да, заманчиво. Теперь, когда мы все произнесли это слово дюжину раз, кто — то понял, что, черт возьми, оно означает? Подожди, что такое Тантал? — Взгляд Рен мечется между мной и Грир.

— Тантал — одна из старых легенд Олимпа. Он был каким — то гордым мудаком, который пытался обмануть Богов, и они наказали его… — Голос Грир прерывается, ее лицо морщится в замешательстве, как будто она не может вспомнить. Это не имеет значения, потому что я знаю.

Я продолжаю, где она делает паузу. — Они наказали его, окружив едой и водой, до которых было просто невозможно дотянуться. Он никогда не мог утолить свой голод. Боги поместили его в бассейн, который осушался всякий раз, когда он пытался напиться. Он застрял под фруктовыми деревьями, но всякий раз, когда он тянулся за яблоком или грушей, ветви раскачивались вне пределов досягаемости.

Я смотрю на ручей, сдирающий кожу, и переполненный стол с ядовитой едой. Натаниэль наказывает нас точно так же, как Боги наказали Тантала.

ГЛАВА 20

РЕН

— Я думаю, что история закончилась не тем, что Тантал наконец добрался до яблока или выпил воды? — Я перевожу взгляд с Атласа на Грир и обратно, лишь смутно припоминая этот миф.

— Предположительно, он вечно страдал от жажды и голода. — Грир впивается взглядом в стол с едой, как будто может поджечь его одним своим взглядом.

Я убираю со лба сухие пряди волос и тру уставшие глаза. Мой пот высох, оставив тонкий слой соли на коже и волосах. — Они не могут оставить нас здесь навсегда. Это было бы концом игр. Либо они в конце концов выпустят нас из этого места, либо у нас должен быть способ сбежать.

Я осматриваю поляну в поисках любого следа выхода отсюда. Нико беспокойно ерзает на своем стуле, его руки свисают с подлокотников, чтобы ни к чему не притронуться. Они выглядят так, словно их сожгли в чане с кислотой. Джейд лежит на кровати, тяжело дыша. Кто — то, по крайней мере, оттащил ее от куч рвоты, но ей, очевидно, все еще больно. Я смотрю на Престона, удивленная, что с ним все еще все в порядке. Возможно, его внутренности уже настолько прогнили, что яд на него не подействовал.

Как только эта мысль приходит мне в голову, Престон открывает рот, и его рвет прямо на стол с едой.

— О боги.

Думаю, это один из способов сдержать искушение съесть отравленную еду. Дрейк морщится, прежде чем отвернуться, чтобы не смотреть на Престона. Я вздыхаю и закрываю глаза, но звук, о Боги, это звук. Я закрываю уши руками и зажмуриваю глаза.

— Ты съела что — нибудь из еды? — Атлас резко втягивает воздух. Он все еще стоит на опушке леса, укрытый тенью деревьев. Его мышцы бугрятся под импровизированной майкой, а плечи напряжены.

— Нет, — стону я. — Это что-то с «блевать за компанию». — Я прикрываю рот рукой, когда Престон издает еще один ужасающий звук. Это пытка.

Я поднимаюсь с дивана, мне нужно убраться подальше от Престона. Я не могу думать, когда в двух секундах от того, чтобы блевануть самой.

Поляну окружает множество деревьев разных видов. Некоторые из них такие высокие, что их верхушки исчезают в облаках. Другие расположены идеально ухоженными, аккуратными рядами. Я вхожу под арку, образованную ветвями деревьев, позволяя сладко пахнущей траве смыть все остатки запаха болезни.

Что — то хлюпает у меня под ботинком, и я со скрипом отскакиваю назад. Пожалуйста, скажите мне, что я не наступила на орган, животное или еще что — нибудь. Опустив взгляд, я съеживаюсь при виде темно — красного предмета. Боги, что это? Я сажусь на корточки, неохотно рассматривая предмет поближе.

Это яблоко.

Запрокидывая голову, чтобы посмотреть на деревья, я вижу, что ветви отяжелели от яблок. Я делаю несколько шагов дальше по дорожке и вижу ветви другого дерева, увешанные апельсинами. Еще несколько шагов, и я нахожу дерево с грушами. Плоды слишком высоко, чтобы я могла дотянуться до них с земли. Являются ли эти фрукты такими же смертоносными и токсичными, как еда на столе?

Я никогда раньше по — настоящему не лазила по деревьям, но уверена, что это то, на что я способна.

Я выхожу обратно на поляну, тревожно прикусывая внутреннюю сторону щеки. Нико все еще корчится от боли. Джейд трясется на кровати, а Престон стоит на четвереньках рядом со столом с едой, его все еще тошнит. Я замечаю, что доброжелательность Джаспера иссякла, и он не подошел проведать Престона. Не то чтобы я его винила. Я бы тоже не стала проверять Джейд. Я не настолько мила.

— Кажется, я что — то нашла, — объявляю я на поляну, как только выхожу из — за деревьев.

— Это пара затычек для ушей? Пожалуйста, скажи мне, что это затычки для ушей. — Грир фальшиво хмыкает, с отвращением глядя на Престона. Я не виню ее. Он