Книга Дневник добровольца - Дмитрий Артис

Луч. Я поел.

Сергеич. Поел? Ты же сказал, что не поел. Идиота из меня делаешь? Я спросил, поели? Ты сказал, что нет, а теперь — да. Я так похудел, что с меня берцы соскакивают. Голодаю, с ума схожу, а мне ещё котелок мыть!

15 сентября, 12:10

Самое длинное б. з. и самое насыщенное. Для меня. Говорили, что идём на недельку. Пошла третья. По моим прикидкам завтра должны забирать. Пока молчат. Информации нет.

Нашему потоку ещё ничего. Впереди долгий срок. А дембеля нервничают. Чем раньше снимут с объекта, тем лучше. Последний аккорд, как говорится. Больше не потащат на боевое.

Многие, кто не по первому кругу, говорят, что тяжелейшая командировка выдалась. Но я предполагаю, кому-то сейчас ещё тяжелее.

Дождь накрапывает. Бежать безопаснее. Вернее, плыть. Только не май месяц на дворе, не июль и даже не август. Холодно.

15 сентября, 16:37

«Ноги» принесли инфу, что после 18-го поменяют. Хоть какая-то определённость. Ок, повоюем ещё.

15 сентября, 20:58

Жаловаться не хочется. Даже самому себе. Всё равно доброго слова не услышу. Даже от самого себя. Но тело жутко болит. Ломит ноги, руки. Погода. Опасаюсь пить обезбол круглосуточно. Посажу печень. Впрочем, она у меня и без обезбола сидит враскоряку.

Ночь будет тяжёлая. В дождь работать сложно. Жужжащие уши могут не услышать за дождём начало наката. Есть немного времени вздремнуть, отдохнуть. Для хорошей работы мне нужен душевный покой, холодность и расчётливость.

Наши птички тоже не летают из-за дождя. Никто не предупредит, если пойдёт накат. На стрёме все парни, которые находятся в Сердце.

Неприятель за стенкой звал меня на вечерний променад. Решил не заморачиваться, поберечь силы на ночное бдение. Они мне понадобятся.

За два с половиной месяца обстановка на нашем участке заметно улучшилась. Но до прогулочного шага ещё далеко. Арта, миномёты по нам не работают. Почти не работают. Пулемёт и автоматная стрелкотня. РПГ бывает. Иногда ВОГи залетают. Вещь опасная, но не самая большая проблема с учётом железобетонных перекрытий.

16 сентября, 09:56

По ночному дождю поменяли группу дембелей. Дембеля по второму разу. Такое только у нас бывает. Два раза подписывали контракт, два раза увольняются и только один раз будут дома.

Лил дождь. Тропу ярости дембеля прошли, скорее всего, без единого выстрела. Дальше у них дорога по окопам полтора километра. Окопы узкие, для перебежек. Во время дождя наполняются водой. Вода, грязь, дождь, осенний холод.

После окопов идёт дорога по бурелому. Если они не останутся на ночь в земляном блиндаже, то ноги переломают. Машина вряд ли подъедет близко. Значит, идти километра три — три с половиной.

Зато сейчас они уже на базе. Баня, еда и прочие радости жизни. А что самое главное, через неделю — домой.

Ночью вышел на пост, глядь, а там Ахмед сидит! Его группа поменяла дембелей. Вот это сюрприз! Также добавились мобики. Зашла большая группа молодых парней, которые поменяли зетовцев. Движуха, в общем.

В целом ночь прошла терпимо, хоть и напряжённо.

16 сентября, 11:32

Вышли почти все зетовцы. Не попрощался с Пианистом. Дремал. Пока остался Арес. Демона тоже видел. Ещё здесь. Капитаны покидают корабль последними. Сердце Дракона наполнилось мобиками. Неделя на то, чтобы парни въехали в процесс, и молитвы Господу Богу, чтобы в эту неделю не случился накат.

Мобики в основном необстрелянные. Тяжёлые. Опыта мало. Надеюсь на молодость, которая помогает быстро сориентироваться.

Рутул учит парней убираться на кухне. Кухня — это слишком лестное название для места, где мы готовим и перехватываем еду. Часть коридора с кострищем, обложенным кирпичами. На кирпичи положена решётка. Ночью греть воду нельзя. Маленький стол и пара стульев. Шкафчик для посуды. Из посуды — несколько жестяных тарелок и кружек. Иногда здесь можно увидеть ложки. В том числе чайные. Бетонная крошка, пыль в наличии постоянно. Они везде. Мы ими питаемся, мы ими дышим. Не только ими. Ещё порохом.

16 сентября, 16:54

Мобики-мобики, да не простые мобики. Назову их «республиканские штрафники». Воюют, оказывается, не первый год. Большинство с ранениями. Документы утеряны, поэтому парни записаны в пятисотые. Истории у всех прям под копирку. Ранило, лежал в госпитале, выписался, военная часть переехала, ушёл домой, записали в дезертиры. Неведомо, на чьей стороне правда, но, так или иначе, они здесь — с нами. Почему решил, что необстрелянные? Просто. Они первый раз увидели РПГ. Им показали, как работает подствольник, так они как малые дети набросились на автомат и давай разглядывать его, пробовать заряжать и стрелять. Наделали немцам шухер, в общем. Работать с ними будет весело. Лишь бы только без трагических финалов.

Республиканские штрафники хохлов-немцев-укропов называют фашистами. Без обиняков.

16 сентября, 18:07

Затрёхсотило «ноги», которые выводили дембелей. Тяжёлый. Снайпер. Помимо дождя и холода был ещё тяжелораненый, которого несли.

17 сентября, 11:01

Ахмед говорит, надо молиться. Раньше, говорит, я не молился, а теперь молюсь и буду молиться, когда вернусь. Если человек молится не только в момент опасности, а всегда, то Бог ему помогает.

Дали напарником штрафника Дëму. Тридцати ещё нет. Был ранен под Камышевахой в прошлом году. Вырезали 24 сантиметра кишок. Документы утеряны. Бумаг о ранении нет. Не смог доказать ранение, угодил в штрафники.

Таких историй у республиканских штрафников много. У нас тоже говорят, если придёшь без бумаги, что у тебя нет ноги, значит, нога у тебя есть.

Засыпает на посту. Второй напарник, который засыпает на посту. Пианист похрапывал, а Дëма попёрдывает. Так и воюем.

17 сентября, 12:33

«Ноги», позывной Дик, по дороге в госпиталь скончался.

Рутула вывели. Только что. Остальных из нашей команды собираются выводить либо сегодня вечером, либо завтра утром. Надо успеть выровнять своё душевное состояние. Немного мандражирую.

На Сердце Дракона перебили трубу, откуда шла вода.

18 сентября, 00:28

На базе.

18 сентября, 10:05

Вышли из Сердца в четыре с копейками. Разбились на две группы. Одну (Давинчи, Прочерк) повёл Двадцать пятый; вторую (я, Костек) — Башкир.

В который раз прохожу с Башкиром Тропу ярости и готов ему памятник поставить за бережное отношение