Книга Дневник восьмиклассника. Второе полугодие - Юрий Ра

не сшитые в районе пиписьки, и ничего, ходили. Но раз ты такой стремный, то надевай физкультурные треники. Меч может быть хоть с самого Пашку длиной, а если он будет такой, какой хочется маме, то это не меч, а ножик. И если Пашка не хочет выглядеть как слуга… Ага, слугой его видеть не захотел никто, меч проканал. Пончо у рыцарей называется сюрко и должно быть окрашено в цвета герба рыцаря, а уже под сюрко может быть хоть пальтишко драповое, хоть доспех стальной. Сколько мне крови попили, пока ребенок стал настоящим сэром Персивалем!

Мелкий заверил, что другие родители тоже не остались в стороне и что-то там мастерят-шьют для своих чадушек возлюбленных. У девочек всё оказалось проще — им просто подогнали самые нарядные платья, кто-то еще и тюля или марли крашеной накрутил для пышности. Будет круто, заверил меня братишка.

— Миш, а мы не того, не утратили связь с реальностью?

— Ты про что, отец?

— Ну с этой твоей правдивостью костюма. Может того, из картона сделаем доспехи?

— Нет, папа! Взялся делать — делай хорошо. И вообще, у нас выкройки готовы, осталось только банку разрезать да ремешки прикрепить.

Я слегка приуменьшил объем работ, потому как мало было порезать банку из-под селедки Иваси, надо было еще и подогнуть все кромки. Не бай бог, вернется Паша окровавленный, порезанный острыми краями своих наручей. Рыцарь он или где? Значит пусть ощущает на своем теле тяжесть стального доспеха. И я оказался прав — в железках у него появилась некая плавность движений и солидность. Один раз попытался вытереть нос рукавом, провел по носу железякой — и сразу другой человек.

— Паша, запомни одно — в нашем доме мечом махать категорически нельзя! Ты всю посуду нам побьёшь!

— А в школе можно?

— В школе не можно. Там нужно, вспомни сценарий, тебе на сцене мечом махать придется. Так что поучимся, но не дома.

— Да чего там учиться! Раз, раз!

— Ага, ударился? И это ты еще легко отделался. А было бы в руке оружие? Сначала бы попало маме твоей деревяшкой, потом нам с папой от мамы, а уже потом и тебе тем же тапком, а то и мокрой тряпкой. Не зли монстров, которых не можешь победить, рыцарь!

— А монстры — это кто?

— Монстры — это чудовища всякие.

— Типа вашей мамы, что ли? — Над нами нависла угроза, хотя технически и не могла: Мишина мама уже ниже его ростом. То есть ниже меня.

— Вера, не нагнетай. Он не про тебя говорил, а вообще. — Мужская солидарность, как она есть.

— Уже спелись за моей спиной! Как вам сюрко шить, так я мама. А как не нужна, то сразу монстр! — и она ушла на кухню жалеть себя. Или чтоб её жалел отец. Или она рассчитывала, что мы все прибежим заверять её в своей ничтожности и её важности для коллектива. Но мы с Пашкой маленькие и на этот трюк не повелись. Так что папа Дима пошел один доказывать на словах, что все-все очень любят маму и бесконечно ценят её мнение, оно вообще самое важное. И что всё вообще не так, как она сама себе накрутила, и не надо вот сейчас истерик на ровном месте… Короче говоря, судя по звуку с кухни, родаки Миши и Паши снова слегка повздорили. Я даже не расстроился, у любящих неравнодушных друг к другу людей такое происходит регулярно, а у трезвых интеллигентных, как они — так и без поножовщины. Так что пускай бранятся, пословицу про тех, которые таким образом тешатся придумали на Руси не зря.

«Мы уезжаем в турне по Радяньской Украине двадцать пятого января, а представление у Пашкиного класса запланировано на пятницу, двадцать второе число. То есть на репетиции спектакля у пацанят и девочек из четвертых и прочих классов было отведено всего две недели. Ну да, это в профессиональных театрах по несколько месяцев мусолят каждую премьеру, а детишки, они такие! Как правильно говорят, детей переиграть невозможно. И вообще, если верить режиссеру Борису Краснову, то репетиции придуманы для бездарей, а грим для уродов».

Фраза достаточно популярная в творческой среде, но впервые я услышал её именно от Краснова в 2003-м еще не наступившем году на подготовке к одному грандиозному корпоративу. Тогда еще и слова такого никто не знал, насколько я помню. Короче говоря, наш ансамбль сможет поучаствовать в спектакле. Нет, играть и петь мы не будем, но всё равно помощь окажем бесценную.

'Не детям же доверять запись звуковой дорожке к спектаклю. И не их классной руководительнице, которая ни рыба, ни мясо. Особенно в сравнении с завучем по внеклассной работе. Вот у кого сил и опыта на такую движуху вагон. Как говорят, она даже краем глаза заглянула на репетицию наших подшефных в их класс. Не думаю, что тетю увиденное впечатлило, но это не беда. Время удивлять еще придет. Мы под это дело потеснились и обговорили им возможность сделать полный прогон на сцене актового зала, узурпированной нашим классе навсегда. Пусть обживутся на той площадке, где будут выступать начисто.

За всеми этими сборами на время как-то забылась моя основная лихорадка с ожиданием ответа из редакции. По сути, до турпоездки неделя осталась, а до Пашкиного концерта еще меньше. Родители двух тел имеют возможность поволноваться сначала за Пашку, а потом и за меня. Спросите, с какого перепугу волнения? Так у мелкого первое выступление не сцене, да еще я ему роль прописал не хухры-мухры, а с кучей слов. А за меня волноваться будут по неистребимой родительской привычке искать себе поводы попереживать. Отец, он вряд ли будет сильно париться, но при маме должен будет изображать ту же степень озабоченности, если не хочет скандала. Хотя прекрасно понимает — ничего в СССР со школьниками случиться не может. Кругом советские люди, милиционеры, партийные органы бдят за всеми. А еще и две классухи до кучи как сержанты-сверхсрочники при салагах. Как бы маме это объяснить?

Все эти хлопоты, упаковка благородного рыцаря и споры утомили так, что на каток не пошёл, хотя и воскресенье