Книга Когда Кузнечики выходят на охоту - Марина Ли

А затем мое лицо облизали широким теплым языком и ткнулись прямо в середину щеки чем-то мокрым и ужасно холодным. От неожиданности я вскрикнула и — проснулась, обнаружив себя все на той же летней кухне, где уснула после не самого легкого разговора с лучшим другом. И не было здесь ни демонических коней, ни жениха с незнакомкой-невестой, ни самого друга, который требовал от меня поцелуев.

Зато был спящий Матэнхэйм и бодрый, совершенно довольный жизнью Бифштекс. Щенок поставил передние лапы мне на грудь, приподнял одно ухо и вывалил из радостно открытой пасти розовый язык.

— Зараза, — прохрипела я, вытирая лицо ладонью. — Чтоб тебя всю жизнь так будили, как ты меня сейчас.

Бифштекс согласно тявкнул, а я спустила ноги с лежанки, села и потянулась, а не обремененный стеснением щенок взобрался на постель и от избытка чувств грызанул меня за рукав платья.

— Обнаглел совсем.

Я щелкнула его по носу, а затем, задумчиво посмотрела на заваленную шкурами скамью, которая этой ночью послужила мне постелью. Странное дело, но я отчетливо помнила, что засыпала в кресле.

Поднявшись на ноги, я подошла к больному. Матэнхэйм дышал глубоко и спокойно, а о болезни говорил лишь выступивший на лбу холодный пот и чрезвычайно бледная кожа. А пульс был хороший, ровный, да и аура радовала своей чистотой.

— На поправку идете, уважаемый лесник, — заверила я больного. — А я иду приводить себя в порядок и объяснять своему заботливому другу для чего лекари у постелей в креслах спят, а не нежатся на простынях, даже если вместо простыней шкуры.

Времени на то, чтобы воплотить в жизнь все заветы фру Агустины у меня категорически не было. И без того продрыхла всю ночь, взвалив свои, между прочим, обязанности, на плечи некроманта. Поэтому ограничилась лишь тем, что умылась холодной водой, волосы костяным гребнем расчесала, да в тугую косу заплела. Платье измятое заменить мне было не на что, поэтому пришлось разгладить его магией и порадоваться своей предусмотрительности. Все-таки правильный я наряд для дороги выбрала — лекарский. И движения не стесняет, и не маркий, и ухаживать за ним легко, не то что за атласом или шелком.

К тому времени, как с утренними процедурами было закончено, настроение мое переменилось, и к этому приложила свои руки Мэри. Хозяйка хутора перехватила меня, когда я выходила из умывальной.

— Ох, эрэ! Вы тут! А я уж как перепугалась! Прихожу, а вас нет!

— Что? В каком смысле?

— Так вы не знаете! — улыбнулась она и крепкой рукой здорового человека (Могилой Предков клянусь, на этих вервольфах все как на собаках заживает, еще вчера же чуть живая была!) перехватила меня за локоть и принялась сбивчиво объяснять:

— Я с рассветом поднялась, чтобы коров подоить. Привычка, тут уж ничего не поделаешь, а эрхэ перехватил меня и говорит: «Ступай-ка, милая, за мужем присмотри, пока наша целительница отдыхает». И добавил, чтоб тише воды была, и будила вас только если Мат очнется или стонать начнет, или, к примеру, жар у него начнется. «А за коровами, говорит, я и сам могу. Не привыкать мне».

Сердце мое сжалось, на мгновение замедляя ток крови, а затем разогналось с места, да с такой скоростью, что чуть из груди не выскочило.

От стыда, не иначе.

— Девятый час утра уже, — подлила масла в пламя моих мучений Мэри, — а он не присел же ни на миг. Хоть вы ему скажите, эрэ! Вас он непременно послушается... А я пока с Матом побуду.

— С вашем мужем все хорошо, я его осмотрела сразу, как проснулась, — скрывая смущение за деловым тоном, произнесла я. — Выздоровеет он еще не очень скоро, но угроза жизни миновала, поэтому постоянно у его постели уже можно не сидеть. Достаточно проверять его состояние хотя бы раз в час.

— Да?

— Да. — О том, что к ночи обязательно случится рецидив, я не стала говорить. — А с Джоной я поговорю. Спасибо.

Мэри всплеснула руками и виновато улыбнулась.

— Мне-то за что? Это я вам руки должна целовать за все, что вы для нас сделали. По гроб жизни не забуду. Эрхэ со старшими мальчишками дрова пошел складывать. Вы их всех зовите что ли. Завтракать будем.

Джону я и в самом деле нашла на засыпанной опилками площадке, где он вместе с двумя пацанятами складывал дрова в круглую поленницу. Заметив меня, он выпрямился, отряхнул руки и, вскинув бровь, спросил:

— Как спалось?

— Очень хорошо, — улыбнулась я в ответ. — Спасибо тебе.

Он кивнул. Мальчишки, навострив уши и приоткрыв рты, переводили любопытные взгляды с него на меня.

— Не будешь отчитывать за то, что я тебя уложил?

— Нет. — Я закусила костяшку указательного пальца, чтобы не улыбаться так по-дурацки. — Нам наставник всегда говорил, что настоящий целитель не должен отказываться от предложенной помощи, а наоборот радоваться ей и благодарить.

— И за то, что Наведенный сон использовал?

Мальчишки оживились, а я проговорила:

— Мэри завтракать звала.

Ко вчерашнему разговору, судя по всему, ни я, ни Джона не торопились возвращаться. Может, причиной этому послужили две пары любопытных ушей. А может какие-то другие причины. Я об этом в тот момент запретила себе думать, а потом все вдруг так завертелось, что мне как-то стало не до разговоров.

После завтрака, который Мэри накрыла для всех на летней кухне, пока я помогала Мэри маленькая помогала нам с Мэри большой мыть посуду, а Джона с мальчишками играл в колпачки, Бифштекс прокрался наружу, на что, конечно же, никто не обратил внимания, если бы он тут же не поднял яростный лай.

— Кур что ли опять гоняет, подлец? — задумчиво протянула мать семейства. — Вот посажу я этого прохвоста на цепь...

— Я посмотрю, мам! — тут же сориентировался Тим и, проворно проскользнув под столом, выскочил на улицу, бросив на ходу:

— Без меня не играйте! Я мигом!

И вернулся действительно мигом — минуты не прошло. Да вот только без Бифштекса и с таким выражением лица, что Джона вскочил на ноги и бросился наружу, захватив вместо оружия кочергу.

— Что там? — спросила Мэри у сына. Надо сказать, что, в отличие от некроманта, женщина не то что не собиралась никуда нестись сломя голову, она даже на своего сына и не глянула толком. — Бифштекс опять пытается крысу поймать?

Малышка Мэри звонко рассмеялась. Я тоже улыбнулась, представив, как этот неуклюжий еще толстячок охотится, а Тим растянул губы в улыбке и ответил:

— Не. Там народу пришло, как на ярмарке.

Вот тут наша хозяйка перепугалась. Миска выскользнула из ее рук и упала в чан с мыльной водой, гулко стукнувшись о дно.

— Какого народу? — просипела она, покосившись на спящего мужа. — Откуда?

— Да демоны их знает, — важно ответил мальчишка, вытаскивая из носа козявку. — Но много-о. Может, человек десять.