Книга Король гоблинов - Кара Барбьери

Никогда я не видела ни одного существа, обладавшего такой же скоростью, силой и жестокостью, с которой нападавшие охотились и убивали, явно наслаждаясь процессом. Черты их лиц казались чудовищными и напоминали звериные морды.

На меня обрушился меч, и я едва успела вскинуть топор. Длинный клинок застрял между лезвием и рукоятью, так что удалось выбить оружие из хватки противника. От усилий, потребовавшихся для приема, запястья теперь ныли, но я все же сумела пронзить бок соперника и, не обращая внимания на залившую меня чужую кровь, сосредоточилась на следующем неприятеле. Шаг за шагом приходилось прорубать себе путь к родным через напавших на деревню гоблинов.

Я уворачивалась от большинства ударов, направленных на меня, чтобы нанести собственный. Но чаще всего тоже промахивалась. Хотя дела у меня шли лучше, чем у соратников, которые умирали вокруг как мухи. Возможно, стоило задуматься о причинах возникновения такого волшебного воинского таланта. Я никогда не уделяла особого внимания тренировкам с оружием. Но меня словно вела сверхъестественная сила, дергавшая за ниточки. Шаг вперед, нагнуться и пропустить над собой замах меча, потом отпрыгнуть в сторону, занести топор и ранить врага. Все это было похоже на танец, который тело знало заранее, до того, как в игру включался мозг.

Однако и мое везение подошло к концу. Что-то сильно ударило меня по голове, повалив на землю, пропитанную кровью. Задыхаясь, я схватила горсть грязи и с криком швырнула ее в гоблина, который склонился надо мной. Он с отвращением отшатнулся, утирая испачканное бледное лицо, изумрудные глаза вспыхнули от ярости. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам, когда предводитель налетчиков одним слитным движением вцепился в мое плечо.

Я начала вырываться, но тут же получила пинок в живот и скорчилась от острой боли, которая сотней ножей пронзила тело. На губах выступила кровь, оставив на языке металлический привкус. Даже с закрытыми глазами и сражаясь со спазмами в желудке, я обратила внимание на стихший шум битвы. Только время от времени слышались победные крики напавших на деревню монстров да стоны умиравших соратников.

Гоблин вздернул меня вверх за волосы, заставив зашипеть от боли и открыть глаза. Я решила хотя бы встретить свою смерть гордо, глядя в лицо победителю.

– От тебя пахнет Пермафростом, – пробормотал он, прежде чем снова бросить меня на землю. – Почему ты пахнешь Пермафростом?

Я приподнялась на локтях лишь для того, чтобы получить еще один пинок под ребра, и опять свернулась в клубок, катясь по залитой кровью земле. Со всех сторон тела последних защитников деревни расчленяли, разрезали на куски, били и наносили такие удары, что вскоре стало не различить, кем они были при жизни. От жуткого зрелища и запаха к горлу подступила тошнота, но я давно ничего не ела, а потому только закашлялась и сплюнула кровь.

– Беги, – велел тот гоблин, который меня пнул.

Я дико уставилась на него. За спиной предводителя уже собирались другие монстры, образуя полукруг. Они улюлюкали, злобно ухмылялись и хищно переглядывались.

– Я сказал беги! – снова крикнул светловолосый.

Я отползла, с трудом поднялась на ноги, а затем побежала к лесу.

Вслед мне летел хриплый смех, и было ясно, что гоблины рано или поздно меня настигнут. Они отпустили жертву не из милосердия, а желая насладиться охотой. Но, несмотря на боль от полученных ударов и текущую изо рта кровь, говорившую о внутренних повреждениях, я мчалась между деревьев, как раненая лань. Мне никогда не приходило в голову задуматься, что чувствовали животные, которых я преследовала и убивала. А теперь сама оказалась в роли добычи. Ирония ситуации горчила на языке.

В боку кололо, в горле пересохло, а глубокие вдохи не приносили облегчения. Стремясь оторваться от гоблинов, я перепрыгнула через гнилой ствол дерева, приземлилась на сырые растения и подвернула лодыжку. Поковыляла дальше через перелесок и в конце концов свалилась в овраг, ударившись ногой о камень. Боль, резкая и горячая, пронзала меня при любой попытке пошевелить ступней. Похоже, кость сломана. Оставалось лишь сидеть на месте и ждать, когда явятся преследователи.

Они наверняка начнут истязать и пытать меня, а затем убьют. Быстро, если повезет. Но вряд ли гоблины окажут такую любезность и, скорее всего, захотят наиграться с жертвой, как кошка с мышкой. От этих мыслей зрение помутилось.

Рядом со мной что-то прошуршало, и я застыла на месте, когда по коже скользнула прохладная чешуя небольшой белой змеи. На хвосте виднелись следы клыков, похоже, от другой змеи, если откинуть предположение, что она пыталась укусить сама себя. Несмотря на окраску, свойственную альбиносам, тварь явно была ядовитой, если я правильно помнила наставления отца.

Над головой раздались шаги, а тихий голос в сознании прошептал: «С помощью корней, клыков и железа». Что бы ни задумали сотворить со мной гоблины, это наверняка окажется во много раз хуже того, что я собиралась предпринять.

Так что я схватила змею и подставила ей для укуса ладонь. Мир вокруг растворился.

14. Что есть и чему никогда не бывать

Я подскочила на постели, задыхаясь от пережитого кошмара. Сердце едва не выпрыгивало из груди. Все казалось таким реальным… абсолютно реальным. Его голос, его прикосновение, его приспешники. Лишь слегка придя в себя, я поняла, что очутилась не там, где ожидала. Не на илистых берегах реки царства мертвых, а в уютном деревянном доме, где провела все детство, в большой спальне с низким потолком. Здесь всегда было многолюдно, учитывая наличие шести старших сестер, но сейчас их нигде не было видно.

Я удивилась, что помню об испытании, и понадеялась, что Хель не услышит мои мысли.

«Поверь, дорогое дитя, – отозвался голос, от звука которого тело тут же покрылось мурашками, – последнее испытание ты будешь помнить до конца жизни, безуспешно стараясь забыть».

Я принялась оглядываться по сторонам, одновременно пытаясь подняться с постели, только чтобы упасть обратно от приступа головокружения. Ножки кровати скрипнули по полу. Мне же оставалось лежать, пережидая, пока перед глазами не прекратят плавать черные точки, и размышлять, что же случилось.

Внезапно я поняла, что тело снова стало… целым. Повреждения, полученные у Лидиана в плену, исчезли. Застарелые шрамы тоже не болели. На гладкой коже рук не было мозолей и ран. Обе груди вновь занимали положенное место и слегка округлились. Прикоснувшись к щеке, я не обнаружила следов от когтей гоблина. Но как? Что произошло?

– Эбба! – воскликнул из-за двери знакомый голос, а с лестницы донеслись шаги.

Вскоре в спальню вошел мужчина, который наклонил голову, чтобы не удариться о притолоку.

Кого он назвал Эббой? Мама дала мне такое среднее имя, чтобы уравновесить мужское первое. Но никто раньше не обращался так ко мне. Зачем? Ведь я не могла быть женщиной, являясь наследником рода.

Высокая фигура выпрямилась, и мужчина подошел к моей постели. Это был Сорен и в то же время не Сорен. Я с приоткрытым ртом смотрела на него, где-то в глубине души чувствуя, что он был настоящим, как до того Лидиан и родители. Однако в этот раз он выглядел по-другому.