Книга Класс: путеводитель по статусной системе Америки - Пол Фассел

Некоторые предметы в каталогах для среднего класса довольно неуклюже играют на сентиментальных струнах покупателей – как, скажем, четырехдюймовые цимбалы на деревянной подставке с дюймовыми буквами ЦИМБАЛ СТАТУСА. Или подушка (за 25 долларов) с надписью

ЛУЧШЕ НУВОРИШ ЧЕМ СОВСЕМ НЕ РИШ

В сущности, все, что вам следует знать о психологических настройках среднего класса, молчаливо выражает пробка для шампанского из магазина Hammacher Schlemmer. Каталог магазина сообщает: «Этот необычный ограничитель сохраняет игристость пузырьков после церемонии откупоривания. Гальванизирован золотом». Вот, видите: одновременно и тяга к великолепию, и потребность в благоразумии – эти два противоречащих друг другу мотива постоянно раздирают сердца тех, кого прибило к социальной серединке.

Сердца же высших классов, судя по всему, избавлены от подобной внутренней борьбы – по крайней мере на это указывают адресованные им каталоги. Высше-средний класс, составляющий аудиторию каталогов «Talbotsand L.L. Bean» и «The Horchow Collection» (Даллас), хорошо понимает, чего именно ему хочется в качестве безделушек; это дорогие пустячки, которые преподносят людям, у которых есть все. Через такой каталог вы можете заказать серебряный стаканчик для мороженого, серебряные гасильники для свечей, мудреные штопоры, золотые или серебряные пластинки в воротник (исключительно в знак почтения, ибо для получателя дара они совершенно бесполезны, поскольку тот носит только рубашку «оксфорд» с пуговицами на воротнике), наборы отлитых в меди миниатюрных ковбойских сапог для придавливания окурков в пепельнице, приспособления из медных трубочек и маленьких спиртовок нагревать бокалы для бренди. У покупателей тут не встает вопрос о том, чтобы поддержать чье-то эго или подыграть амбициям – эго уже в надежном месте, а амбиции неизвестны.

Как же определить, что каталог адресован людям высше-среднего или высшего класса? Во-первых, корзины и подогреватели для хлеба на всех без исключения фотографиях будут наполнены не какими-то кругленькими булочками, маффинами и прочими плебейскими хлебобулочными изделиями, а круассанами. Во-вторых, в этих каталогах непропорционально изобилуют китайские артефакты (вроде «вазы для имбиря» – в таких сосудах в древние времена перевозили специи), указывая на тесные связи с восточной «стариной» – той самой, архаичной, куда американцы отправляли миссионеров и которую колонизировали, опекали, образовывали и обдирали. Вы также можете не сомневаться, что каталог адресован высшему классу, если встретите в нем предложение прибрести рыцарские доспехи в человеческий рост, полностью укомплектованные, в том числе мечом, за 2450 долларов: «Все сочленения, включая забрало, подвижны». Вы сможете либо выставить доспехи как украшение, либо же – хотя ансамбль и весит добрых семьдесят пять фунтов – отправиться в нем на вечеринку и потягивать напитки сквозь забрало в шлеме.

Однако главным индикатором ориентации каталога на клиентов высшего класса является то, что он продает одежду. Что-то не подойдет или не понравится – для богатых это не имеет значения, просто отдайте кому-то – Армии спасения или прислуге. Пролетарии не могут себе позволить таких потребительских рисков. Даже если они все-таки покупают одежду через свои пролетарские каталоги, риск минимален, поскольку чаще всего можно выбрать вариант «one ize» («без размера») – например, «Ее или Его комплект для отдыха»: хлопчатобумажная футболка с камуфляжным с чего вдруг? откуда вообще такая идея?) рисунком или аналогичная ночная сорочка (красная или в красно-белую полоску) с надписью на кармашке «Бррр, мне холодно».

Если средний класс совершает покупки для укрепления морального духа, а высший класс – для смеха, то пролетарии падают жертвой благоговения перед технологиями и искусством. Они, безусловно, оценят электронные часы, напичканные космическими достижениями науки (с музыкальным будильником), а также фото- и видеокамеры (чем сложнее, тем лучше), стереосистемы, цветные телевизоры и т.д. Нет такого карманного компьютера, который пролетарии сочли бы слишком претенциозным, чтобы отправлять его почтой. В этом же ряду и предметы искусства: фарфоровое яйцо, понизу украшенное изображением рождественского вертепа; «музыкальная гондола.., великолепно отделанная искуснейшей медной чеканкой. Гондола поворачивается вокруг своей оси под нежную мелодию “О, соле мио”. Прикрепленная к борту коробочка для сокровищ отделана изнутри элегантным красным бархатом». Или солнечные очки с линзами в форме сердечек; акриловое панно размером с доброе одеяло, изображающее несущегося на вас жеребца; фотообои, изображающие дверь (ее можно прикрепить и на стену), открытую в благородную конюшню, из стойла к вам свешивает голову лошадь; «изображение вашего питомца на канве для вышивания – пришлите нам хорошую цветную фотографию» ; рамки для фотографий с надписями «Счастье – это быть бабушкой/дедушкой». Или обеденная тарелка с цветной фотографией вашей собаки («вы будете беречь ее многие годы… За дополнительные 4,50 доллара можно добавить любую надпись до 25 символов»). Иные предметы, выбираемые пролетариями, к искусству отношения не имеют, зато полезны и экономят силы – например, классические щипчики для удаления волосков из носа. А иные – сентиментальны и «традиционны» – как, например, рулончик туалетной бумаги, старинным готическим шрифтом желающий вам «Счастливого Рождества» на каждом листочке («Сделайте маленький милый подарок»). Примечательно, что в современных версиях каталогов для пролетариев практически исчезли копилки – те самые, в чью узкую щелочку вы любили (до того как инфляция превратила привычку «копить» в жестокую шутку) бросать монетки, откладывая на образование или удивительное путешествие.

Один из выдающихся признаков каталога, адресованного пролетариям, – христианская тематика. Один каталог так и называется «Христианский семейный каталог». Он предлагает читателю бесчисленные таблички с самодовольными девизами или маленькие иронические таблички вроде таких: «Господи, помоги мне всегда помнить, что со мной не случится сегодня ничего такого, с чем мы с тобой на пару не справимся», «Когда помогаешь ближнему карабкаться по крутому склону, то и сам приближаешься к вершине» или «Ты коснулся меня. Я вырос». Если задача таблички для домохозяйки из среднего класса – напомнить, что нудная работа по дому тоже имеет ценность, то пролетарские таблички напоминают о том, что Господь любит трудяг, безусловно любит, хотя и нет нужды об этом постоянно говорить.

Важной особенностью пролетарских каталогов является частота фигурирования в них единорогов. Мы встретим тут единорогов плюшевых, оловянных и медных, «фарфоровых вращающихся музыкальных единорогов» – словом, всех мыслимых представителей единорожьего племени. Как сообщает один каталог, «единороги сегодня – самое модное повальное увлечение». Я полгода пытался разобраться, почему именно, но в конце концов сдался. Быть может, причина – в чрезвычайно избирательном и низкопробном англофильском снобизме, выделившем единорога из британского королевского герба, по какой-то причине не захватив заодно и льва, который, в общем, производит впечатление куда более стильного зверя. Возможно, популярность Толкина (но ведь не в пролетарской среде, верно?) подогрела интерес к «мифическим животным», всем вместе и каждому в отдельности. А может, дело в экзотичности (и, следовательно, редкости, а значит, и ценности) единорога, перед которой пролетарская фантазия не в силах устоять. И еще одно, возможно, важное наблюдение: в отличие от мифического же дракона, единорог – существо чрезвычайно кроткое и этим схоже с реально существующими созданиями, почитаемыми в пролетарской среде за святых, – китами, дельфинами, пандами и коалами. А для образованных пролетариев единорог может смутно ассоциироваться с эротическими мотивами – туманные намеки на девственниц, фаллизм рога и т.д. Чем бы ни объяснялась популярность единорога среди пролетариев, эта тема служит примером того, что литературные критики обычно называют «псевдореференцией»: некий предмет удивительным образом отсылает к чему-то более специфичному, чем кажется поначалу. Передо мной лежит претенциозный пролетарский рисунок, нагруженный глубоким смыслом. Мы видим полностью сформированного единорога, появляющегося из яйца (!) на фоне радуги и звездного неба с неявными «зодиакальными» мотивами. Животное и само (сам? сама?) испещрено звездочками. Каков скрытый смысл? Да, в общем, никакого, но кажется, будто он тут есть, и в этом и заключается пролетарская достаточность образа, насыщающая сразу две потребности – поразить и напустить туману.