Книга Невидимка и (сто) одна неприятность - Яна Ясная

— Она все равно не колдует, только ценный продукт переводить, — хмыкнул Адриан, которого совершенно не смущало, что он предложил зелье Алисон, которая “не колдует” еще больше меня.

— А за компанию? — поддернула его некромантка.

— Ой только срыва нам тут не хватало, — Мирей убрала бутыль в сумку. — Что б ты знал, Адрианчик, оно скоро выветрится, так что если у тебя в планах нам что-нибудь этакое наколдовать…

Внезапно Алисон резко зашипела и согнулась пополам, прижав к животу стиснутые кулаки.

— Эй, ты чего? — Адриан рухнул на колени рядом с ней, обхватив за плечи.

— Алисон! — Мирей побледнела и тоже бросилась к подруге.

Я вскочила на ноги, готовая помчаться за наставниками, в голове промелькнуло с десяток панических мыслей. Неужели Мирей все же что-то напутала с рецептом?..

— У.. х… хо.. хо.. д.. ди… те... — еле-еле выдавила белая как мел некромантка. Ее трясло так, что зубы громко клацали.

— Что?..

Алисон вскрикнула и выгнулась судорожной дугой. Ее подбросило в воздух — и на землю упали два расколотых браслета…

Мы не успели.

Выброс силы ударил в грудь, повалил с ног, вышиб дыхание. Упругая волна, пройдя сквозь тело, словно выкачала жизненные силы. Мгновенно навалилась непомерная слабость, закружилась голова.

Сквозь навалившуюся апатию и бесконечную усталость, с трудом получалось держать глаза открытыми, не говоря уже о том, чтобы двигаться и что-то предпринять. Но я таращилась, как могла, изо всех сил пытаясь сбросить оцепенение.

Фигуру Алисон, подвешенную в воздухе, окутала полупрозрачная черная дымка, поблескивающая мертвенно-зелеными разрядами. Она стремительно разрасталась в грозовое облако, заволакивая небо.

Оглушенная, в абсолютной тишине я видела, как другие тоже слабо дергаются на земле. Как стремительно съеживаются, чернеют и облетают молодые листья парковых деревьев. Как между мной и Алисон вдруг в воздухе возникает слабое серебристое свечение, формирующееся в уже знакомый силуэт. Это свечение становится ярче и ярче. И я с удивлением осознаю, что мне вдруг легче дышится. Пытаюсь приподняться, судорожно соображая, что вообще я могу сделать…

...и тут случился взрыв. Черная туча некромантической энергии лопнула, силуэт растворился в воздухе, Алисон рухнула вниз.

Но звуки не возвращались. И как в немом кино я смотрела, как поляна наполняется наставниками, как они суетятся, хаотично мечутся — на самом деле, наверняка, действуя по протоколам — но со стороны и в тишине это смотрится как бессмысленное мельтешение.

А еще я вдруг понимаю, что из всех попавших под удар срыва воспитанников — в сознании я одна.

Подвал воспитанники не любили.

Впрочем, это не удивительно, иначе крайняя мера наказания в Горках не была бы таковой. Прибегали наставники к нему довольно редко, так что он не успевал приесться и новизна ощущений не пропадала.

Ощущений того, как тебя сдавливает со всех сторон толща серого камня. Как каждый вдох получается как будто недо-. Как будто одно легкое отказало и никак не получается набрать кислорода столько, сколько хочется. И звуки доносятся как сквозь толщу воды и то приходится сосредотачиваться, чтобы их разобрать.

Полная магическая блокировка. Абсолютная. Не просто перекрывающая доступ к силе, как в случае с запирающими браслетами, а в принципе отрезающая тебя от тебя от всей магии мира.

Мерзкое, отвратительное ощущение, как будто ты не просто лишился одного из чувств, а все они стали работать наполовину и через раз.

До сих пор мне бывать здесь не доводилось…

Ректор от произошедшего был в ярости. Ледяной и пугающе тихой, но тем не менее — ярости. А коль скоро я одна была в состоянии дать показания, на меня эта ярость и обрушилась.

Не то, чтобы конкретно… нет, никто не обвинял в случившемся одну отдельно взятую Элалию Хэмптон. Но и мне прилетело. Хотя бы за то, что не сообщила наставникам, что мои друзья употребляют мало того, что запрещенное на гражданке, так еще и экспериментальное зелье, составленное сумасбродной алхимичкой-недоучкой.

“Вы хоть понимаете, что все могло закончится во много раз хуже?”

В принципе я понимала. Но мне хотелось бы, чтобы ректор Торнвел на пальцах разъяснил мне, как именно я могла их остановить, или как я дальше существовала бы в этом коллективе, если бы действительно ломанулась к наставникам при виде бутылки.

Естественно, задавать этот вопрос я не стала.

А Мирей действительно умудрилась “на коленке” собрать запрещенный состав. И зелье действительно целиком и полностью действовало так, как нужно. Только вот совершенно не стоило совмещать его с некромантическим даром редкой мощности и так еле-еле удерживаемом браслетами.

В общем, если резюмировать — мы, хоть и талантливые, но идиоты, и это не лечится.

Хотя этого, конечно, ректор Торнвел тоже вслух не сказал.

Лично ко мне у администрации Горок тоже был один большой вопрос — как? Как так получилось, что девочка-невидимка с, прямо скажем, не самым сильным потенциалом и рефлексами, сейчас выслушивает ректорский гнев, тогда как все остальные сданы на попечение медсестры, которая мечется между воспитанниками, рвет на себе волосы и грозиться уйти из этого дурдома в сто двадцать пятый раз.

Я в общем-то знала “как”.

Но подумала… и промолчала.

Опять.

Почему?

Ответа на этот вопрос наверняка у меня не было.

Что я им могу сказать? “Меня защитил призрак”?

А потом пускаться в путаные объяснения, пытаясь не выдать нелегальное посещение библиотеки, выброс на крышу, взламывание печатей и прочие прелести нашего с Лагранжем времяпровождения?

Увольте. В текущей ситуации в дополнительных нарушениях признаваться это больше, чем глупость.

И я пожала плечами.

Вы же умные. Вы же наставники. Вы же должны во всем разобраться.

Вот и разбирайтесь.

— Три дня подвала, мисс Хэмптон, — устало сообщил мне ректор. — Как и остальным участникам этого опасного и глупого мероприятия.

Я не стала спорить. Зачем? И выходя из кабинета, подумала только о том, что встретить Лагранжа у меня не получится, даже если я очень захочу.

Но я ведь и не собиралась, так?..

Естественно, помимо магической блокировки нарушителям были прописаны и “одиночные камеры”. На тюрьму или зловещее подземелье они, конечно, не походили. Скорее на комнату в гостинице средней руки — простенько и чистенько, а что еще надо? Во-первых, “Зеленые горы” все же элитное заведение, и учеников здесь не пытают, а лечат (хотя… опять же если вспомнить злосчастные ледяные ванны…). А во-вторых, симптомы блокировки вкупе с одиночеством и так уже были достаточным испытанием, и не было нужды добавлять к ним еще и суровый тюремный антураж.