Книга Субмарин - Андреас Эшбах

Я нервно моргаю, сглатываю и не сразу могу прийти в себя.

– Конечно, – говорю я. – С удовольствием.

Я следую за ним среди постоянно движущейся толпы из многотонных туш, которые при этом так изящны, словно танцуют балет. Вновь и вновь я ловлю их взгляды, направленные на меня, и читаю в них расположение.

Несмотря на то, что я наполовину человек воздуха. Одна из тех, кто причинил их родичам столько зла. Может быть, они просто не знают об этом? Но что, если однажды они узнают? Эта мысль приводит меня в ужас.

Наконец мы подплываем к самому большому киту. Невероятный гигант, его толстая серая кожа испещрена шрамами и отметинами. Должно быть, это и есть Большая-Мать.

– Не делай ничего, – сигнализирует мне Шесть-Пальцев. – Пусть она сама.

Большая-Мать плавно опускает свой мощный хвост, чтобы встать вертикально, и при этом внимательно смотрит на меня сначала одним, а потом вторым глазом. Наконец она начинает медленно двигаться в мою сторону – в нашу сторону: Шесть-Пальцев остается рядом со мной.

Она подплывает все ближе и ближе. Ощущения такие, как если бы с тобой хотел поласкаться слон. Я должна была бы запаниковать, но я остаюсь совершенно спокойной и сама себе удивляюсь. Наконец ее огромный, покрытый шрамами живот касается моего, очень нежно, как лист, упавший с дерева. Какое-то время мы парим так. Неподвижно. Спокойно.

Потом она начинает щелкать. С такого близкого расстояния это уже не просто какие-то металлические звуки, а целое землетрясение. Я чувствую, как ее щелчки проходят сквозь мое тело, как от них вибрируют мои кости, грудная клетка, черепная коробка. И я по-прежнему не боюсь.

В школе мы много чего узнали о китах. Кашалоты относятся к зубастым китам, они самые крупные представители этого подотряда и самые неистовые. В наших учебниках были старые картинки, на которых кашалоты убивали людей, разбивали корабли и заглатывали гигантских спрутов. Они весят до пятнадцати тонн, у них четыре желудка и дыхало на голове, воздух они могут задерживать на девятнадцать минут – это шесть юнитов. Эти знания совершенно не подготовили меня к тому, что я буду парить в глубине Тихого океана живот к животу с исполинским животным.

Наконец Большая-Мать снова отстраняется. Она еще раз окидывает меня взором на расстоянии и, к моему удивлению, делает движение, похожее на плавный кивок. После чего царственно удаляется.

– Что это было? – спрашиваю я совершенно растерянно.

– Ты и ей понравилась, – отвечает Шесть-Пальцев.

Племя Серых Всадников тоже знает обряд Вместе-Вместе, его как раз проводят в этот вечер, по всеобщим заверениям – в мою честь. На том же месте, где вчера был пир, теперь, похоже, собралось все племя. По крайней мере все его взрослые субмарины: дети во Вместе-Вместе не участвуют.

Короля тоже нет, замечаю я.

Плавает-Быстро, конечно, отказывается. Я не вместе с ними, заявляет он и не желает сопровождать меня. Что меня, конечно, бесит, но, в принципе, не так уж и сильно: я уже достаточно уверенно чувствую себя в лагере Серых Всадников и могу прекрасно перемещаться без телохранителя. К тому же отсутствие Плавает-Быстро вряд ли кто-то заметит. Слишком уж много там народу.

Должно быть, сейчас полная луна, такая же яркая и серебристая, как и море, которое светится вокруг нас. Звучит первый голос, похожий на невероятно низкий орган, потом вступают другие, всё больше и больше, невозможно понять, сколько голосов здесь сливаются воедино.

Мне уже не приходится пересиливать себя, чтобы звучать вместе со всеми, петь вместе со всеми, наоборот, мне кажется, что звуки вокруг порождают звуки внутри меня.

Я покачиваюсь с закрытыми глазами в такт то накатывающим, то отступающим каскадам звуков, я наполняюсь гудением и пением и давно уже не могу понять, какой из звуков исходит от меня, а какие – от остальных. Да это теперь и не важно. Мы все – одно целое. Я могу быть чужой, Посредницей, наполовину человеком воздуха – но здесь и сейчас, сегодня вечером, я часть единого целого, я пришла, я здесь. И все печали, мысли, цели, желания и надежды отступают на второй план.

В какой-то момент я ощущаю импульс открыть глаза, и, когда я их открываю, я смотрю прямо в льдисто-голубые глаза Шесть-Пальцев.

Я понятия не имею, когда он появился и почему оказался напротив меня, шагах в двадцати, не больше, но сейчас это совершенно не важно. Я здесь и он здесь, наши взгляды встречаются, сливаются воедино, в точности как звуки, которые мы издаем. Всё хорошо так, как есть. Я не отвожу взгляда, и он тоже не отводит. Так мы и смотрим друг на друга до тех пор, пока я окончательно не перестаю различать, кто на кого смотрит, кто есть кто, не я ли он и не он ли я.

Внезапно мне становится ясно, что сегодня днем он действительно хотел поцеловать меня, просто не решился. Эта мысль должна бы вообще-то вызвать целый поток других мыслей, но ничего такого не происходит. Я просто крепко держусь за нее, и сейчас, по крайней мере в этот момент и в этом месте, я совершенно счастлива.

Позднее, по дороге назад к палатке, рядом со мной вдруг оказывается Высокий-Лоб.

Завтра мы отправимся на прогулку, – сообщает мне он. – Только я и ты. Мне нужно кое-что показать тебе. – Он раздумывает одно мгновение, но потом все же добавляет: – Что-то, что касается твоего отца.

19

И следующим утром мы отправляемся в путь, король и я, на украшенном фиолетовыми лентами ките, которым Высокий-Лоб правит сам, твердой рукой. Я впервые вижу его вооруженным: на спине у него висит копье, наискосок, как у разведчиков, только на его копье поблескивает стальной наконечник, так что это поистине королевское оружие.

Я нервничаю, потому что прошлой ночью плохо спала от волнения и бесконечных попыток разгадать, что же меня ожидает. Король протягивает мне петлю страховки, ждет, пока я надену ее на себя, и одобрительно кивает, видя, что я всё делаю правильно. Потом он слегка дотрагивается до огромной головы кита – совсем нежное касание, но его достаточно, – и начинается полет. Я на секунду закрываю глаза, кручу головой и прислушиваюсь к своему недавно обнаруженному магнетическому чутью. Если я не ошибаюсь, мы плывем на юг.

– Мы с кашалотами хорошо понимаем друг друга, потому что нас объединяет общая судьба, – объясняет мне Высокий-Лоб, пока мы плавно скользим над скалами и темными коврами водорослей в сопровождении стаек любопытных губанов. – Люди воздуха преследуют нас точно так же, как когда-то они преследовали их. Несколько человеческих жизней назад люди воздуха практически истребили китов, а киты такого не забывают. Это разумные и чувствительные создания, у них своя культура, во многом не так уж непохожая на нашу.

– Большинство людей воздуха даже и не подозревают о существовании людей воды, – вставляю я, хотя вообще то, что он рассказывает, конечно же, правда. На китов охотились почти вплоть до самых Энергетических войн, хотя было прекрасно известно, что эти животные находятся на грани вымирания, и не только из-за китобоев, но и из-за тогдашнего сильного загрязнения морей.