Книга Субмарин - Андреас Эшбах

– Я помогу вам как смогу.

– На это я и надеялся, – говорит Высокий-Лоб.

С этим он меня отпускает. Объясняет мне, что у него еще очень много дел, но вскоре мы снова встретимся. После чего гонец провожает меня обратно в лагерь.

Днем за нами снова приходят и зовут разделить с ними трапезу, на этот раз это другая группа субмаринов. Похоже, их уже предупредили, что Плавает-Быстро легко разозлить, поэтому теперь они концентрируются на мне. Меня спрашивают, кто самый могущественный король людей воздуха, и очень скептически воспринимают мой ответ о том, что у людей воздуха уже очень давно нет никаких королей.

Затем меня просят рассказать о моей жизни на суше. Интереснее всего им кажется такое явление, как школа. Они уже наслышаны, что их король хочет устроить для них что-то подобное, но пока не поняли, как к этому относиться. Вот только я не совсем тот человек, кого стоит об этом спрашивать. В школе мне часто было скучно, и я не понимала, для чего мне зубрить то, чему меня учат. Только сейчас, попав в подводный мир, я вынуждена признать, что мне было бы существенно проще ориентироваться здесь, если бы в школе я меньше хлопала ушами.

В тот самый момент, когда я пытаюсь объяснить это племени Серых Всадников, они вдруг округляют глаза и благоговейно склоняются. Это еще что? Что я такого сказала? После секундного замешательства я осознаю, что дело совершенно не во мне, а в принце, который показался у меня за спиной и приближается к нашей группе.

– Если ты уже поела, – обращается он ко мне, – то я бы хотел представить тебя китам.

Плавает-Быстро награждает принца взглядом, который мог бы обратить в бегство акулу, и ехидно замечает едва заметными жестами:

– Китам? Почему бы тогда не представиться еще и устрицам и водорослям?

Я его игнорирую. А Шесть-Пальцев, похоже, вообще его не замечает.

– С удовольствием, – отвечаю я. – Я уже наелась.

– Тогда поплыли, – говорит принц. Он снова излучает эту странную смесь обаяния и неприязни. Я благодарю всех собравшихся, прощаюсь и следую за ним. Почему-то я предполагала, что киты находятся в непосредственной близости от лагеря, а значит, плыть нам недалеко, но всё совсем не так. Мы покидаем палаточный город, мы плывем и плывем, а китов всё не видно.

– Шрам-на-Подбородке была права, – констатирует принц через какое-то время. – Ты действительно очень медленно плаваешь.

Это переполняет мою чашу терпения. Я прекращаю грести и отвечаю ему гневными жестами:

– Я это знаю! Нет совершенно никакой необходимости меня постоянно этим попрекать. Или ты думаешь, что мне это нравится?

Он ошарашен моей реакцией и так широко распахивает свои голубые глаза, что кажется, будто они светятся.

– Прости, – наконец произносит он. – Это было глупо с моей стороны.

Кажется, от неожиданности он забыл свою холодность.

– Мы торопимся? – спрашиваю я чуть более миролюбиво.

– Нет, – отвечает он. – Мы совершенно не торопимся.

– Ну вот давай и не будем торопиться.

И мы плывем дальше в расслабленном темпе. Как же приято плыть, когда не чувствуешь себя балластом. Местность вокруг красивая, хоть ей и далеко до буйства цветов Большого Барьерного рифа с его кораллами и рыбами. Размеренными движениями мы плывем над мягко колышущимися коврами из водорослей, нас с любопытством рассматривают крылатки и провожают груперы, их синие пятнышки мерцают как драгоценные камни. Солнечный свет льется на нас сверху и заставляет море вокруг нас светиться бездонно-голубым.

Я наблюдаю за тем, как плывет Шесть-Пальцев. Ему не стоит задаваться, у него самого перепонки совсем маленькие. Но он сильный – меня завораживает игра мускулов на его спине. А коса – это, похоже, и правда что-то вроде знака отличия Серых Всадников. Никто больше в племени Высокого-Лба так волосы не носит, хотя многие женщины наворачивают у себя на голове довольно безумные прически.

Синева вокруг нас становится темнее, морское дно исчезает где-то в глубине. И практически сразу же до меня доносится щелканье китов.

Их много. Гораздо, гораздо больше, чем я себе представляла. Они плывут нам навстречу, игриво окружают нас. Я перестаю считать их, добравшись до тридцати. Какое же это невероятное зрелище!

Наконец из их толпы выныривает Маленькое-Пятнышко – и первым делом поворачивается ко мне! Похоже, Шесть-Пальцев обескуражен.

– А ты ему нравишься, – говорит он.

– Ну хоть кому-то я нравлюсь, – отвечаю я и осторожно провожу ладонью по коже кашалота рядом с его глазом. Маленькое-Пятнышко покачивается из стороны в сторону, ему явно приятно мое прикосновение. И только тут он обращает внимание и на принца.

Шесть-Пальцев тоже гладит его, но мыслями он явно где-то не здесь. И тут же получает наказание за свою отстраненность: кит коротко стряхивает его руку, разворачивается мощным движением хвоста и уплывает.

– Киты выбрали это место, потому что недалеко отсюда дно становится глубже, а они ищут пищу на глубине, – рассеянно объясняет мне Шесть-Пальцев.

Я завороженно наблюдаю за прекрасными животными. Самая непривычная картина – сразу несколько китов плывут рядом вертикально, повернувшись друг к другу как беседующие люди: головы направлены вверх, а хвосты вниз. Отовсюду раздается щелканье и треск, и, если прислушаться, замечаешь, что все звуки разные. Наверное, это и правда настоящий язык.

Маленькое-Пятнышко возвращается. Похоже, он простил принца, дает ему себя погладить и при этом булькает, как будто смеется. Его глаз с любопытством изучает меня.

– Вообще-то Маленькое-Пятнышко – не единственный, кому ты нравишься, – внезапно говорит Шесть-Пальцев.

Его жесты отзываются во мне так, как никогда бы не смогли отозваться произнесенные вслух слова. У меня внутри вдруг что-то закипает, словно там начал извергаться подводный вулкан, а мои жабры трепещут, как никогда еще не трепетали.

– Что это значит? – спрашиваю я его тяжелыми, как свинец, и совершенно непослушными пальцами.

Шесть-Пальцев ничего не отвечает, только смотрит на меня. Мне это кажется или он действительно приближается? Я смотрю на его четко очерченные скулы, и у меня в голове звучит одна-единственная мысль: он сейчас меня поцелует! И – удивительное дело – я ничего не имею против. Даже если бы он сделал это, потому что он принц Серых Всадников и привык, что ему все можно. Даже тогда я бы не возражала.

Но с чего это вдруг? Я же думала, что он меня терпеть не может?

Теперь я совсем ничего не понимаю.

И всё-таки он меня не целует. Я всё придумала. Он смотрит на меня, внимательно изучает мое лицо, а потом говорит:

– Я хочу представить тебя Большой-Матери. Это их предводительница.