Книга Поэтика детектива - Петр Моисеев

Впрочем, жанр произведений Во, кажется, не дает оснований сближать его творчество с детективом. Его произведения (не все, но многие) – это вариации на темы «авантюрно-плутовского романа с его строгой кольцевой композицией, чередой нелепых недоразумений (квипрокво), курьезных происшествий и неожиданных развязок, резко выписанными картинами нравов и паноптикумом колоритных персонажей»[103].

Тем не менее кое-что все-таки объединяет избранную Во литературную форму с детективом. Помимо уже названных черт поэтики писателя, необходимо указать на его интерес к событийности, сюжетостроению:

Я считаю, что писание – это не исследование характера персонажа, а упражнение в использовании языка, и именно этим я одержим. Меня не особо интересует психология. Драматургия, разговорная речь, события – вот что мне интересно[104].

Кроме того, его романы не просто имеют занимательный сюжет; этот сюжет выстроен по-настоящему изощренно. Необходимо отметить, что Во использует не только приемы авантюрного жанра, но и особенности жанра новеллистического. Отсюда, на наш взгляд, и строгость композиции, и неожиданные повороты сюжета, и столь же неожиданные развязки. А новелла – одна из предшественниц детектива.

Интересное признание делает Во, когда называет писателя, повлиявшего на его стиль; писателем этим оказывается Вудхауз. Особого сюрприза для читавших Во в этом нет; сходство (как и различия) ощущается отчетливо. В то же время фигура Вудхауза как бы сводит воедино все те черты поэтики Во, о которых мы говорили. Вудхауз, безусловно, создатель «плоских» героев («объемные» ему бы только мешали); он блестящий сюжетостроитель; тип сюжета, им используемый, явно восходит к новелле, более того, каждый роман Вудхауза представляет собой, по сути, вереницу новелл, объединенных общей темой. Вместе с тем Вудхауз (кстати, интересовавшийся детективом) вплотную к детективу подходит: сюжеты его произведений часто начинаются с формулировки проблемы, которая кажется неразрешимой, но блистательно решается в результате удачной идеи кого-то из героев. Это, в сущности, детективный сюжет, но задача Вудхауза все же другая – юмористическая; поэтому его романы приобретают элементы, необходимые для юмористики, но лишние для детектива («лишние» эпизоды, персонажи и так далее). И все же Вудхауз – фигура многозначительная.

Наконец, Во сам признавался (в 1949 г., в интервью Харви Брейту), что хотел бы написать детектив. «Не в духе Грэма Грина, а, скорее, рассказ в стиле Агаты Кристи или Эрла Стэнли Гарднера[105], где даны ключи и имеет место решение»[106].

Таким образом, все как будто сошлось для того, чтобы Ивлин Во мог написать детектив: личные связи, вкусы, собственная поэтика, литературные влияния, наконец, просто желание это сделать, – все позволяет нам ожидать от Во обращения к интересующему нас жанру Между тем результат оказался неожиданным. С одной стороны, Во действительно написал детектив. С другой стороны, он его не написал.

Нет, речь идет не о том, что в черновиках Во сохранился какой-то сюжет задуманного им, но ненаписанного детектива. Все гораздо интереснее. Речь идет о произведении Во «Тактические занятия».

Это новелла, а жанр новеллы, на наш взгляд, имеет одну существенную особенность, помимо того что Гете называл «неожиданным поворотом»: новелла – в идеальном случае – должна восприниматься так, чтобы читатель и не догадывался о том, что читает именно новеллу. Во начинает «Тактические занятия» в бытовом ключе, живописуя убогий (по европейским меркам) быт английской семьи из среднего класса после Второй мировой войны. Замученный этим бытом, да и просто разлюбивший свою жену, герой «Тактических занятий» замышляет убийство. При этом началом новеллы Во задал настолько верный тон, что переход от быта к «идеальному преступлению» оказывается достаточно плавным, и читатель может не почувствовать подвоха и продолжать воспринимать «Занятия» в первоначальном ключе. В то же время искушенный читатель догадывается, что развязка будет неожиданной – по меньшей мере, для самого читателя, а скорее всего, и для героя тоже. Но такой искушенный читатель, к сожалению, получает лишь часть задуманного автором удовольствия, хотя и не по своей вине (виноват он разве, что он искушенный?). И действительно, «неожиданный поворот» происходит: в финале «Занятий» герой с ужасом осознает, что великие умы мыслят одинаково – его жена, в свою очередь, задумала убить его, и ее замысел увенчивается успехом.

Безусловно, «Тактические занятия» не детектив. Во не предлагает нам загадку, которую «читатель должен быть в состоянии и не в состоянии… разгадать»[107]. Заподозри мы хотя бы на секунду, что Элизабет Верни – нечто большее, чем будущая жертва, что она играет в сюжете активную роль, и тактика Во будет сорвана, а удовольствие от чтения испорчено.

Вместе с тем такая новелла никогда бы не была написана, если бы не существовало детективного жанра.

Во-первых, сюжет «Занятий» можно рассмотреть под несколько другим углом зрения: как историю, где в финале мы наконец-то узнаем, кто же настоящий преступник, причем им оказывается самый неожиданный персонаж. Это само по себе не образует детектива и даже не является обязательной его чертой; тем не менее нет нужды говорить о том, насколько часто в детективах встречается такой сюжетный ход.

Во-вторых, Во строит свое произведение как новеллу, не предупреждая нас о неожиданном финале (в детективе такое предупреждение подразумевается формулировкой загадки в начале книги). Однако он и не обманывает нас, давая внимательному читателю все необходимые подсказки, то есть соблюдая правила честной игры, которым следовали все выдающиеся детективисты! В самом деле, еще до развязки Во между делом сообщает нам множество важных фактов:

Чувства и мысли Элизабет всегда и для всех оставались за семью печатями[108].

…Элизабет, женщина себе на уме, никогда не рассказывала о своей работе, а работа, в сущности, была связана с насаждением враждебных населению деспотических правительств в Восточной Европе. Однажды вечером в ресторане к ней подошел и заговорил с нею высокий молодой человек с изжелта-бледным острым лицом, которое дышало умом и юмором.