Книга Время любить - Татьяна Ермакова

Перед глазами все время стоял… точнее, лежал Леонид Троян, прикрытый до пояса кремовой простыней, так ярко оттеняющей загорелый торс. Тело Леонида не могло соревноваться по формам со скульптурой гениального Микеланджело, мускулы выражены не сильно, но видно, что они есть…

Но даже не это волновало Маргариту. Она все никак не могла понять, почему оказалась в одной постели с Леонидом, да еще в более чем пикантном виде. Он же ей даже не нравился никогда! То есть не нравился как мужчина.

Как к человеку Леониду Трояну Маргарита относилась неоднозначно. Немного раздражает. Не сильно, а так, чуть-чуть. Чего он каждый день заглядывает в их кабинет, спрашивает как дела, от работы отвлекает? С другой стороны, он варит замечательный кофе и никогда никому не отказывает в чашечке. Да и манера передвигаться бегом или почти бегом Маргарите скорее импонировала…

Так почему же она проснулась в его постели?!

Напрягая память, Маргарита пыталась восстановить события вчерашнего вечера, но «до дачи» это получалось с легкостью, а вот «на даче»… никак не получалось.

Выплывали какие-то обрывки — то пьяное лицо Валерии, то Троян, провозглашающий очередной тост, — вот, собственно, и все.

О чем она думала, когда ложилась к нему в постель? Где была ее голова? Ей сейчас нужно зарабатывать деньги, карабкаться по служебной лестнице вверх, заботиться о родителях и Тимофее, но никак не спать с новым начальником. Это только у Рязанова в его знаменитой комедии служебный роман заканчивается хорошо. Но это, скорее, исключение, чем правило.

Маргарита казнила себя за то, что напилась так, что ничего не может вспомнить, за то, что забыла о своем долге, за то, что, ничего (вообще ничего, кроме имени) не зная о мужчине, так… легкомысленно себя повела. Такого она себе ни разу в жизни не позволяла, а тут вдруг…

— Ритуль, что с тобой? — заботливо спросила мать.

— Ой, мам, — неубедительно соврала Маргарита, — устала на работе.

— Ну, ничего, ничего, — Алевтина Дмитриевна погладила дочь по ладони. — Все наладится, привыкнешь.

— Привыкну, — согласно кивнула Маргарита, решив, что ни мать, ни сын не должны ничего узнать. Зачем лишний раз волновать своих близких.

ГЛАВА 10

Телефонную трель Маргарита услышала еще за дверью. Она быстро отперла замки, влетела в квартиру и схватила трубку, уже было нажала на кнопку соединения…

«А вдруг это он? — запаниковала Маргарита. — Что говорить, как себя держать?»

Но за несколько секунд невозможно выработать тактику поведения, особенно если ты и так ломала голову над этой самой тактикой вот уже два дня.

— Ай, была не была! — махнула рукой Маргарита. — Или меня нет дома?..

— Как это тебя нет дома? — возмутилась трубка голосом сестры. — Я же тебя слышу!

Маргарита прислонила трубку к уху и только тут сообразила, что мыслила вслух, причем уже соединившись.

— Привет, Мариш! — Слышно было так, словно сестрица засела в соседней комнате, а никак не за океаном. Впрочем, ничего удивительного, все как всегда. Из штата Флорида Соединенных Штатов Америки дозвониться проще, чем из какого-нибудь Саратова. Особенности национальной связи поражают своей непредсказуемостью.

— От кого шифруешься? — ехидно поинтересовалась Маринка.

— Твой лексикон несколько устарел, — фыркнула Маргарита. — И ни от кого я не шифруюсь.

— Врешь! — торжествующе сообщила сестра.

— Ну и вру, тебе-то какое дело? — вяло огрызнулась Маргарита.

— Неужели твой гад опомнился, пошел на попятный и теперь забрасывает тебя цветами, посыпает голову пеплом, рвет волосы и умоляет вернуться? — ахнула Маришка.

Маргарита задумалась. Она еще не привыкла жить одна, без мужа, но все же быт как-то постепенно налаживался. Интересно, как бы и вправду она отреагировала, если бы одним прекрасным утром открыла дверь, а за ней бы стоял Анатолий с букетом цветов? Маргарита так ярко представила эту картинку, что под ледяной глыбой в душе сильно защемило. Все же, что ни говори, а они прожили вместе столько лет, любили друг друга… наверное. Она-то точно любила. Самозабвенно. Так что бы было, если бы Анатолий, нет, не Анатолий, Толя, Толенька, пришел и попросил прощения?! Наверное, она бы высказала ему все. И как ей больно от его предательства, и как плохо Тимке, и как отец с матерью переживают из-за крушения брака младшей дочери… Все бы ему сказала и… Ой, как ей хотелось бы его выгнать, выставить, спустить с лестницы… Но такого она не сделает… Скорей всего, она его простит… Простила бы… Или нет?..

— Эй, алло, Ритка! Уснула, что ли?! Я тебе с другого конца света, между прочим, звоню!! — возмутилась в трубке Маришка. — Или я что, права?!

— Прости, сестричка. Задумалась я… Нет, ты не права. Галинский на такой экстрим совершенно не способен! — рассмеялась Маргарита.

— Тогда… Ну-у!

— Что, ну?

— Рассказывай, не томи! — приказала сестра.

— Мариш, что сказать мужику, с которым проснулась в одной постели, но при этом ничего не помнишь?

— Ну, мать, ты даешь! — аж присвистнула Маринка. — Пустилась во все тяжкие? Молодец, уважаю, давно пора!

— Марина! — поморщилась Маргарита.

— А с чего это ты ничего не помнишь, наширялись, что ли? — не обращая внимание на укоризненный тон сестры, спросила Марина.

— Не дождешься! — злорадно рявкнула Маргарита. — Шампанским напились, аж в горле плескалось.

— Ой, какая интересная жизнь у людей! — пригорюнилась Марина.

— «Туда ехали — за ними гнались, обратно едут — за ними гонятся», — процитировала Маргарита любимый обеими фильм «Не бойся, я с тобой». — Так что ты скажешь?

— Рит, а ты точно ничего не помнишь? — уточнила сестра.

— Да точно, точно.

— Так, может, ничего не было?

— Вот только на это и надеюсь.

— Ну, нажрались — с кем не бывает — и спать завалились, — продолжала размышлять Маришка. — Он, небось, никак не меньше тебя выпил… А если что и было… и у него вполне могло память отшибить… А что тебя так волнует, не пойму? Ну, мало ли что случилось. Он вообще кто?

— Мы вместе работаем, — уклончиво ответила Маргарита. — И я не знаю, как мне с ним завтра себя вести.

— Да никак! Если тебе он неинтересен, сделай вид, что ничего, абсолютно ничего не случилось. А вот если интересен…

— Неинтересен! — отрезала Маргарита. Сделала она это так поспешно, что поневоле заронила в сестрице подозрение. Но Маришка, женщина опытная, не стала сейчас же уточнять и выпытывать. Она знала: когда Рита созреет, сама обо всем расскажет.

— Неинтересен так неинтересен. Как там родители, Тимка?

Поговорив еще несколько минут, сестры попрощались. Маргарита посмотрела на определитель, болтали они десять минут сорок семь секунд.