Книга Дмитрий Лихачев - Валерий Попов

Книга Лихачева, вышедшая в 1962 году в издательстве АН СССР, называлась «Текстология: На материале русской литературы X–XVII веков». И — как это было со многими лихачевскими книгами — вызвала повышенный интерес и оживленную полемику. Лихачев никогда не опускался до тавтологии, рабского пересказа чужих трудов, и если писал, то всегда сообщал что-то новое и неожиданное.

Лихачев первый заявил, что текстология — не прикладная дисциплина, а самостоятельная наука, изучающая историю текста. По обилию материала, богатству идей, самостоятельности и глубине трактовки, эрудиции автора — книга его не имеет равных в своей области. Лихачев обосновывает и расширяет все основные положения текстологии. Пишет о влиянии «сводов» (собраний рукописей, в которых текст находился) на сам текст и о многом другом. Указывает методы закрепления выводов изучения истории памятников литературы в виде так называемых генеалогических схем, составляющих «родословное дерево» памятника.

И как всегда — главная новация книги подсказана дерзкой, нестандартной мыслью Лихачева. Его предшественники (да и большинство более поздних авторов) стремились всячески «обезличить» памятник, отскрести с него наслоения, подсказанные историческим временем снятия копии, индивидуальностью или корыстными интересами переписчиков, в общем — убрать все личное, свести к канону, стандарту. Таково стремление большинства ученых, строителей трафаретов и схем: установить все незыблемо, неизменно — и, наконец, успокоиться. Гении — это те, кого схемы бесят, в ком бушует личностное начало. И вывод «Текстологии» Лихачева таков: «Текстология имеет дело прежде всего с человеком, стоящим за текстом»![12]

Безусловно, для всех — и не только филологов, но и каждого, пригревшегося в своем кресле, для всех ученых (и не только ученых) посредственностей это был гром среди ясного неба, пощечина по их сытой, гладкой физиономии, оскорбление! Им хотелось блюсти устоявшийся стандарт, и при этом хорошо зарабатывать, для них главное — сытый покой и никакой «самодеятельности»… их-то личности давно уже «ни за чем не стояли», да и личностей не было, потому и придумали, что личность вредна для науки, смущает ее… И вдруг — Лихачев: «Главное — личность! Во все века!» А где ее взять?! Уже столько веков занимались тем, что изгоняли ее отовсюду. И вдруг — опять? Главная привлекательность — и беда Лихачева — в яркой индивидуальности его книг, за которой не угнаться! Можно лишь попытаться их «утопить» — что многие пытались сделать, но безуспешно.

Один из самых известных читателей Лихачева Олег Басилашвили писал о нем: «Его занятия древнерусской литературой, формально не неся в себе ничего антисоветского, чрезвычайно противоречили системе. Например, тома замечательного издания „Памятники литературы Древней Руси“ я покупал в Болгарии, в Польше — но не у нас. Почему эти книги не лежали открыто на полках книжных магазинов? Чем они были опасны?.. Образ Лихачева всегда связывался в моем сознании с какой-то большой хрупкостью (страшно разбить!), и в то же время с очень большой стойкостью. Это сочетание несочетаемого меня восхищало и даже пугало. Таких людей, как Лихачев, я никогда не встречал».

Когда Гранин спросил Лихачева: «Какой главный итог вашей деятельности?» — тот ответил: «Возрождение интереса к семи векам древнерусской литературы».

ЕРЕСИАРХ

…И при всех успехах, наградах и званиях смута вокруг Лихачева не утихала, а наоборот — разрасталась. Может быть, как раз потому, что успехи его казались кому-то чрезмерными? Смута эта есть и сейчас. Узнав, что я собираюсь писать книгу о Лихачеве, мои друзья-филологи прореагировали почти одинаково:

— Да ты что?!

— А что?

— Пропадешь!

— Почему?

— Да ты не представляешь, сколько разных групп, даже противоположных, считают себя «наследниками» Лихачева! Сколько у него до сих пор завистников и врагов!

— У Лихачева? Врагов? Через двенадцать лет после его смерти?! Чем же он им насолил?

— Чем человек успешнее — тем больше завистников! Съедят тебя! Или скажут — «не допочтил», или наоборот, «приукрасил»! Все знают, как надо — и к Лихачеву не подпускают.

— …Ладно. Пусть занимаются интригами, а я — напишу всё, как было!

— Ты не представляешь, сколько «подводных камней». Одна история с Зиминым чего стоит! Осторожней будь!

Про Зимина я уже слышал. То, что произошло с Зиминым — до сих пор «на слуху» и часто вспоминается как дело не очень ясное: мол, увитый лаврами, властолюбивый Лихачев убрал талантливого соперника не совсем корректными методами. Правда, разговоры эти идут не от профессионалов, а в основном от «сочувствующих», которым всегда лучше видно со стороны, как правильно было нужно сделать.

Лихачев ретроградом не был. Скорее — он был просвещенным консерватором. Но и «умеренный консерватизм» уже многих раздражал. «Новаторам» хочется крайностей, ведь именно только в крайностях тебя и заметят, ибо все остальное уже занято людьми, сделавшими что-то настоящее.

Прежде на Лихачева все больше нападали сверху, угнетали власти. И вдруг вспыхнула «внутренняя война» — на него напали «свои». Его, в сущности, обвиняли в том же, что и всегда — в излишней увлеченности, субъективности. Но теперь еще и в том, что он «субъективно» подыгрывал властям, создал вокруг «Слова о полку Игореве» некий фальшивый «патриотический апофеоз». Лихачев вполне лояльно относился к тем изыскам науки, которые он сам не разделял. Но времена менялись, приходили новые люди — и им казалось, что Лихачев «загораживает дорогу». Его «величие», непререкаемость стали кое-кого раздражать: мол, что он сделал для науки, кроме прославления старого, созданного давно и не им? Почему же он — везде, почему всюду — лишь «Лихачев, Лихачев»? Почему именно он, консерватор, стал символом всей современной культуры? И удар был нанесен по основной его «базе» — древнерусской литературе, которой он создал такую славу!., а заодно и себе, добавят завистники.

— А так ли уж безупречна созданная им картина? — заговорили оппоненты. — Может, эта «картина» — подделка?!

Для объективного изучения этого конфликта мне необходимо было пойти в Пушкинский Дом. Там, в Отделе древнерусской литературы, где уже 12 лет как нет Лихачева, до сих пор идет изучение драматической истории, связанной с Зиминым, главным противником Лихачева в вопросе о «Слове». Сотрудница отдела Л. В. Соколова подарила мне огромную, почти восьмисотстраничную книгу, содержащую полную и объективную историю гипотезы Зимина и ее обсуждения в научных кругах. Книга называется «История спора о подлинности „Слова о полку Игореве“». Л. В. Соколова, как указано под обложкой, была составителем книги, писала вступительную статью, готовила тексты и комментарии. Ответственным редактором книги была доктор филологических наук Н. В. Понырко, нынешний руководитель Отдела древнерусской литературы. Рецензировали книгу доктор исторических наук М. Б. Свердлов и доктор филологических наук М. В. Рождественская.