Книга Слеза ангела - Татьяна Корсакова

– Значит, так, Корнеева, давай я сразу же продемонстрирую тебе свою человеческую сущность, чтобы никаких сомнений и недомолвок между нами не оставалось.

– Человеческую сущность?..

– Да. Ты же наверняка боишься, что я теперь один из них. Не зря ведь назначила встречу в таком многолюдном месте да еще с хорошим освещением. Хочешь меня как следует рассмотреть.

– Хочу, – она не стала кривить душой. – И ты должен меня понять. После того, что случилось с Риткой…

– Тогда поиграем в игру «найди десять отличий», – начал Иван очень серьезно. – Отличие первое – я помню свое прошлое в мельчайших деталях, а Ритка не знала, что у ее отца нет мобильника. Принимается?

– Принимается, – Света сделала знак официантке и пробормотала виновато: – Прости, есть хочу – умираю.

Иван кивнул.

– В критических ситуациях на тебя все время нападает жор.

– Еще одно доказательство? – улыбнулась она.

– Скорее дополнение к первому. Теперь второе, смотри внимательно, – Иван растянул губы в голливудской улыбке.

Света подалась вперед – да, зубы как зубы, никаких клыков.

– С ногтями тоже полный порядок, – он вытянул вперед руки. – Маникюра нет, но ногти вполне человеческие. Это третье. Ну и самое главное – меня никто не кусал, можешь удостовериться, – Иван потянул за ворот сорочки, обнажая мускулистую шею сначала с одной, потом с другой стороны.

– Минуточку, – Света улыбнулась подошедшей к их столику официантке, сделала заказ и только потом заговорила: – Ты даже не представляешь, как мне хочется тебе верить. Я сегодня весь день с ума сходила от мыслей, что с тобой могло случиться что-нибудь страшное. Но я собственными глазами видела, во что превратилась Ритка, и не могу рисковать.

– То есть ты намекаешь на то, что я вполне могу оказаться одним из них, просто в моем случае процесс трансформации не зашел еще так далеко, как в Риткином? – усмехнулся Иван и сделал большой глоток кофе. – Знаешь, как биолог, я тебя понимаю. Если предположить, что вампиризм – это какая-то диковинная болезнь, передающаяся, к примеру, неизвестным вирусом, то у любой инфекционной болезни есть инкубационный период, когда внешне она никак не проявляется, – он взъерошил густые волосы и добавил с отчаянием в голосе: – Господи, Корнеева, если бы мне еще вчера сказали, что я буду вот так всерьез рассуждать о теории возникновения вампиризма, я бы ни за что не поверил.

– А сейчас веришь? – шепотом спросила Света.

– Даже не знаю, что и ответить. Я привык доверять фактам, а факты говорят о том, что мы непозволительно мало знаем о человеческой и нечеловеческой сущности.

– Вань, а можно последнее испытание? – Она расстегнула рюкзачок. – Ты не обидишься?

– Валяй.

У Сабурина и в самом деле имелся чеснок, Света нашла его в холодильнике и прихватила с собой.

– Съешь это! – потребовала она, выкладывая перед Иваном несколько очищенных зубчиков.

– Издеваешься? – Он поморщился. – От меня же потом вонять будет.

– У меня есть вот это, – рядом с чесноком легла упаковка жевательной резинки. – Ваня, я очень тебя прошу.

– Корнеева, сдается мне, что фишка с чесноком и святой водой в нашем случае не прокатит, – сказал он. – Это скорее из области фольклора.

– Тогда ешь!

– Не думал, что ты можешь быть такой подозрительной.

– А я не думала, что вампиры существуют.

– Одного зубчика хватит? – Иван нехотя взял чеснок в руку.

– Хватит.

– Вьешь ты из меня веревки, Корнеева, – простонал он, забрасывая зубчик в рот.

Света затаила дыхание, но ничего ужасного не произошло. Не грянул гром и не запахло серой. Запахло чесноком, а Иван поморщился и потянулся к жевательной резинке.

– Надеюсь, теперь ты удовлетворена, и мы можем перейти к более серьезным вещам, – проворчал он, вытряхивая из упаковки на ладонь сразу пять подушечек.

К их столику уже торопилась официантка с подносом в руках, и Света ограничилась лишь кивком. То, что народное средство на Ивана не подействовало, обнадеживало, но кое-какие сомнения, как ни крути, остались. Увы, развеять их можно было лишь с помощью солнечного света. Да где же его взять в одиннадцатом часу вечера?

От запаха кофе и сдобы закружилась голова, а желудок заурчал так громко, что даже корректный Иван удивленно выгнул бровь.

– Я предупреждала, что голодна, – сказала она, впиваясь зубами в еще теплый круассан. – А ты не молчи, рассказывай.

– Давай ты сначала поешь, а то, боюсь, мой рассказ может отбить тебе аппетит, – Иван скрестил руки на груди, давая понять, что решение его окончательное и спорить с ним бесполезно. Пришлось спешным порядком запихивать в себя все три круассана, запивая их обжигающе горячим кофе. Наконец она отодвинула пустую тарелку и потребовала:

– Рассказывай!

Иван начал издалека. Из такого далека, что Света даже не сразу поняла, о чем он.

– Корнеева, ты думаешь, я – это я? – спросил он печально.

– Хотелось бы верить, – пробормотала она, лихорадочно вспоминая, каким еще способом можно вывести вампира на чистую воду.

– А я ведь теперь себе не принадлежу.

– А кому ты принадлежишь? – Внутри все похолодело.

– Князю.

– Господи… – Света инстинктивно отодвинулась.

– Не бойся, Корнеева, – Иван успокаивающе взмахнул рукой. – Это не в том смысле, что я один из них.

– А в каком?

– В том, что от князя теперь зависит моя жизнь, – сказал он и добавил: – От князя и от тебя.

Все-таки они его покусали… Может, не в шею, а в какое-нибудь другое место… После событий прошлой ночи Света была готова поверить во что угодно.

– Они меня не покусали, – Иван словно читал ее мысли. А может, и читал? – Они сделали мне инъекцию.

– Инъекцию чего?

Он пожал плечами.

– Какого-то яда. У меня в запасе три дня, а потом, если не ввести антидот, я помру. Вот так, как в американском боевике.

В голове зашумело: яд, антидот, три дня… На что-то же ему оставили эти три дня, что-то же он должен сделать?..

– Чего они от тебя хотят? – Света смахнула выступивший на лбу пот.

– Они хотят не от меня, а от тебя.

– Слезу ангела?

– Ее самую.

– Но я не…

– Корнеева, – перебил ее Иван, – давай я сначала расскажу тебе все, что со мной случилось, а потом мы вместе подумаем, как быть.

Иван говорил спокойно, точно читал доклад на заседании студенческого научного общества, но его спокойствие не могло ее обмануть. Он боится так же, как и она, просто не хочет этого показывать.