Книга Чудесное превращение - Моника Айронс

— Не говори так.

— Раньше я многого не понимала, — продолжала она. — Мне хотелось показать, какая я независимая, всем дать понять, что я не просто дочь Фернандо Вальдеса, что у меня есть свои мысли, свои чувства, что я тоже могу на что-то претендовать. Но тогда мне и в голову не приходило, что работа, карьера, независимость — все это фикция, если рядом нет того, кто тебя любит.

— Похоже, за то время, что мы не виделись, ты о многом успела поразмышлять, — заметила Клаудиа.

— А что толку? Уже слишком поздно! Только представить, через что ему пришлось пройти! А эти сплетни, эти насмешки, которые преследуют его до сих пор!

— Да, я что-то такое слышала… Родриго мне ничего не рассказывает, но и так нетрудно догадаться, каково ему.

— Должно быть, у вас разрывается сердце каждый раз, как вы его видите…

— Родриго сильный мальчик. Он сам справится со своими проблемами. Я не могу лезть в его дела, он знает: как только ему понадобится помощь, я буду рядом.

— Значит, — осторожно попыталась прояснить Мэри слишком туманные слова Клаудии, — сейчас… он не рядом? Он не живет здесь?

— Нет, он живет в том домике, который вы сняли.

— На вилле?

— Да. Он уже давно туда переехал.

— Он живет на вилле… один?

— У него нет другой женщины, если ты это имеешь в виду.

Мэри покраснела. Про женщину она даже и не подумала, просто представила себе, каково это быть одному в доме, предназначавшемся для них двоих, просыпаться в холодной постели, ложиться спать, зная, что никого нет рядом. Сидеть там вечерами, когда даже не с кем поговорить.

— Ты так ничего и не поняла… — проговорила Клаудиа. — У нас царят старые порядки. Мужская честь прежде всего. Ты оскорбила Родриго — так думают эти люди, — и он должен мстить. Вместо этого он защищает тебя. Конечно, для них он чудак, достойный осмеяния и презрения.

— Но это же несправедливо! — воскликнула Мэри. — Ни он, ни я этого не заслужили!

— Я не спорю. Но он дал понять окружающим, что ты для него важнее всего на свете, сознательно пошел против их закосневшей морали.

— Я не верю… не знаю, любит ли он меня.

— Не знаешь? Как ты думаешь, почему иначе он терпит все это? — с горечью спросила Клаудиа. — Не сомневайся в его чувствах, подумай о своих. Ради тебя он пожертвовал своей гордостью, добрым именем семьи, обычаями, принятыми у нас здесь. Когда мужчина так сильно любит, это возлагает на женщину огромную ответственность. Готова ли ты к ней?

— Да, — решительно ответила Мэри. — Раньше я тоже любила его, но та любовь не идет ни в какое сравнение с тем, что я испытываю сейчас.

— Тогда ты знаешь, что делать, — сказала Клаудиа.

— Да, знаю.

11

Роли были расписаны заранее. Клаудии и Мэри пришлось немало над этим покумекать.

— Господи, мальчики совсем взрослые, — заметила Клаудиа, — но, похоже, они так и не научатся устраивать свои любовные дела без помощи матери.

Мэри сняла номер люкс в «Паласио». Его окна выходили на оживленную площадь с множеством кафе. Стояла весна, пригревало солнце, посетители с радостью пользовались возможностью посидеть на улице за бокалом хорошего вина. На это и сделала ставку Мэри. Хиль-Луис должен был привести в кафе, расположенное напротив окна в номер Мэри, всех обидчиков своего брата. Соблазнить их было просто: достаточно пообещать им выпивку. В задачу Рикардо входило доставить на место действия самого Родриго. Из окна своего номера Мэри видела, как они, беседуя, вероятно, о делах, подошли к тому кафе, где уже затаился Хиль-Луис с приведенной им компанией двадцатилетних забияк, потешавшихся над Родриго.

— Может, зайдем, пропустим по бокалу вина? — предложил Рикардо.

Родриго удивленно посмотрел на него.

— Прямо сейчас?

— Почему бы и нет. Присядем здесь, на улице, гляди, какая погода! Послушаем пение птичек, перекусим. Ты что будешь есть?

Родриго не верил своим ушам. С чего это Рикардо вдруг стал таким заботливым? Вот это загадка!

Итак, участники собрались. Родриго на месте, его тупоголовые обидчики тоже. Настало время Мэри сыграть свою роль. Самую сложную! Стоит допустить самую крохотную ошибку — и пиши пропало!

Но как поступит Родриго? Откликнется ли на ее безмолвную мольбу? Даже если и нет, все равно то, что произойдет, по крайней мере, поможет восстановить его честь в глазах всего города.

Мэри полностью раздвинула занавески. Без этого ее план не сработал бы. Она в последний раз взглянула на себя в зеркало и вышла на улицу. Ее волосы были распущены, розовое платье было одновременно и скромным и сексуальным, но самое главное — в глазах ее горел огонь, который просто не мог оставить Родриго равнодушным.

Она шла по улице не спеша, хотя от страха у нее подгибались колени. В ее походке не было и намека на напряжение. Просто она будто вышла прогуляться.

Ее заметили. Она поняла это по тому, как стихли голоса. Поравнявшись с Родриго, уголком глаза увидела, как напряглось его лицо. Он поставил бокал на столик и нахмурился. Никак не мог понять, что это за день сегодня такой, что творится? Все с ума посходили, что ли?

Мэри приблизилась к нему.

— Ты хочешь что-то… — осторожно начал он.

— Да, — ответила она не слишком громко, но так, чтобы окружающим было слышно. — Хочу.

Она не двигалась. Ей было нужно, чтобы он сам встал и подошел к ней. Дождавшись желаемого, она продолжала молчать. Родриго стоял совсем близко и смотрел ей в глаза.

— Ты собиралась… — снова попытался сказать он.

И снова она не дала ему договорить.

— Я собиралась сделать вот это! — выпалила она и, не давая ему времени опомниться, прижала к себе и принялась целовать его, обняв за шею и погрузив пальцы в волосы.

Выглядело все несколько наигранно, но эти болваны все равно ничего не поймут, а Родриго догадается в чем дело. Тем более поцелуй-то был всамделишный.

Он не ответил ей сразу же, но и это не страшно. Пусть все видят, что она жить без него не может. А остальное приложится: она заведет его так, как только может это сделать женщина. И как любой мужчина, он не устоит.

Оправдались ее самые смелые ожидания: по тому, как ласкали ее его губы, она поняла, что ему ее недоставало не меньше, чем ей его. В такой ситуации возможно все. А именно — вторая часть плана.

Мэри осторожно высвободилась из его объятий.

— Тебе больше ничего не нужно? — спросил Родриго, начиная, по-видимому, понимать, что она задумала. Но он все еще не смел надеяться на лучшее.

— Наоборот. — Ее сердце колотилось с бешеной силой, по останавливаться уже поздно — и, по правде говоря, не хочется. — Я хочу, чтобы мы пошли в церковь… и поженились. Ты слышал? — Она повысила голос. — Я хочу стать твоей женой.