Книга Самое время для новой жизни - Джонатан Троппер

После звонка Сьюарда, да еще сделавшись, можно сказать, героями вечерних новостей, мы все слегка разволновались и не находили себе места. Конечно, мы струхнули, но было и что-то бесспорно захватывающее в причастности к столь громкой истории, в том, чтобы иметь, так сказать, сведения из первых рук. Не считая Сьюарда, мы знали больше всех, больше Тома Брокау, вот как! Мы создавали новости.

Поужинали поздно, на скорую руку – мини-пиццей и картошкой фри – и разошлись по спальням. Каждый из нас, похоже, хотел побыть наедине с собой и еще раз обдумать, что мы, собственно, делаем. Я быстро принял душ, переоделся в шорты и футболку с Ben Folds Five, лег в постель. Воспользовавшись телефоном на ночном столике, проверил свой автоответчик больше по привычке: я не ждал никаких сообщений. Одно, поспешное, короткое, от Этана, которому явно было неловко: он узнал о моем разводе и хотел спросить, что случилось. Перезванивать не обязательно. Затем от матери: она просто хотела сказать мне, что сообщила моему брату о разводе, подумав, что он должен быть в курсе, и вообще-то, конечно, я должен был бы сказать ему, но кто знает, когда я наконец соберусь это сделать, и, кроме того, он мог понять по ее голосу, что что-то не так, и неправильно было бы, если бы он случайно узнал об этом от кого-то еще. От третьего сигнала я вскинул брови, не имея представления, кто еще мог звонить. Низкий хриплый голос с минуту болтал на испанском, затем повесили трубку, и, поскольку мои познания в испанском ограничивались тем, чтобы понимать, и то скорее интуитивно, значение предупреждающих надписей на дверях электрички, я уверенно заключил, что ошиблись номером, и действительно, кроме матери и Этана, некому было меня разыскивать.

За сообщением на испанском последовало три длинных сигнала: автоответчик больше ничего не имел мне сказать. Я повесил трубку, не забыв предварительно нажать семерку, чтобы стереть старые сообщения и освободить место для новой увлекательнейшей подборки.

Никогда не понимал природы иррациональной надежды, непроизвольно расцветавшей внутри, как цветок в пустыне, стоило мне подойти к автоответчику. Словно где-то там у меня куча друзей, забытых начисто, и сейчас кто-нибудь из них объявится, освежит мне память.

Попытался читать Раймонда Карвера, чтобы вернуть себе ясность мысли, но заснул, опять же думая о Линдси, и очнулся резко с прилипшим к книжной обложке – ламинированной, будто пропитанной воском – лбом, в необъяснимом замешательстве, какое испытываешь, просыпаясь в ярко освещенной комнате. Я посмотрел на часы на ночном столике – 2:12 – и попытался вспомнить, что же вырвало меня из сна. Перевернулся на спину и лежал тихо, прислушиваясь, но в доме стояла абсолютная тишина. Снаружи кто-то жег листья, слабый едкий запах дыма проникал в окно спальни. Так я провел минуту или две, глубокомысленно принюхиваясь, прежде чем до меня дошло: окно закрыто. Запах шел не снаружи, он был внутри, и горели однозначно не листья.

Джек… блин.

Я скатился с постели, запутался ногами в одеяле, едва не рухнул ничком и, подпрыгивая и спотыкаясь, вывалился в коридор, уже застланный дымным туманом. Ударил по выключателю, принялся колотить девчонкам в дверь с криком:

– Поднимайтесь, горим!

При свете я разглядел, что дым идет из-под двери Джека. Только я обнаружил огнетушитель за дверью Чака, как последний вылетел в коридор, едва не врезавшись в меня.

– Что за хрень?! – заорал он, размахивая руками у лица, чтобы отогнать дым.

Тут сработала пожарная сигнализация: пронзительный вой, минуя уши, казалось, вонзился прямиком в мозг – меня передернуло.

– У Джека в комнате! – я пытался перекричать сигнализацию.

Выплыли Элисон и Линдси, ошарашенные, с припухшими от сна глазами. Чак схватил ключ с дверного косяка, вставил в замочную скважину и толкнул дверь. Из комнаты надвинулась стена свежего дыма, на секунду остановившая меня, затем я вбежал внутрь, на ходу выдергивая чеку огнетушителя. Джек покидал на пол книги и развел костер. Спички он, видимо, нашел в столе мистера Шоллинга. Я окинул взглядом комнату, но Джека не обнаружил. С облегчением увидев, что огня-то совсем немного, я изо всех сил надавил на ручку огнетушителя. Пена почти сразу поглотила пламя.

Чак стоял в двух шагах от ванной. Внезапно оттуда вылетел Джек, облаченный лишь в треники, и пошел в атаку. Он набросился на замешкавшегося Чака, оба повалились на пол. Где чьи руки-ноги, уже нельзя было разобрать.

– Джек! – закричала Элисон. – Прекрати!

Я схватил ее, сунул в руки огнетушитель:

– Поливай! – и бросился на помощь.

Тем временем Джек высвобождается из объятий Чака, поднимается, переступает через него. В это время Чак ловит его за ногу, тянет на себя – Джек летит вниз, ударяется об пол. Тут подбегаю я, чтобы оседлать Джека, но тот быстро переворачивается на спину, хватает меня за вытянутые руки, дергает, и я в итоге приземляюсь на пол рядом с ним. Все еще лежа на спине, Джек отчаянно лягается свободной ногой и с третьего раза попадает Чаку в грудь, тот издает пронзительный стон, выпускает Джека. Джек вскакивает на ноги, во взгляде его исступление. Устремляется в сторону Элисон, но в этот момент я бросаюсь ему на спину. Мы бешено кружим по комнате, отскакиваем рикошетом от книжного шкафа и врезаемся прямо в Элисон. Огнетушитель выпадает из ее рук, глухо ударяется об пол, Элисон падает нам под ноги, мы летим через нее. Джек валится прямо на меня, навзничь, не дав мне перевести дух, принимается биться как сумасшедший, пытаясь встать, при этом лупит мне локтями прямо под ребра. Совершив головокружительный прыжок, Чак с криком приземляется на нас сверху, практически вышибая из меня дух, но Джек тоже издает боевой клич и швыряет Чака вверх тормашками на диван.

– Мать твою! – вопит Чак, ударившись о металлическую диванную раму.

Джек переворачивается – теперь мы лицом к лицу, – твердо упирается ладонями мне в грудь, чтобы подняться, и я вижу его безумные глаза. Он уже стоит на коленях, тут раздается резкий треск, и, к моему удивлению, Джек снова валится вперед, на меня. Я собираюсь с силами для новой схватки, но вдруг понимаю, что лежит он поперек моей груди обмякнув, мертвым грузом. Только в этот момент я замечаю стоящую над нами Линдси: глаза распахнуты, рот приоткрыт, в руке мертвой хваткой зажат электрошокер.

На секунду все замерли – мы четверо, распростертые на полу в разных углах, и в центре комнаты Линдси с вытянутым вперед электрошокером. Наконец я вылез из-под Джека.

– Объясните, почему поверженный Джек все время падает на меня? Не сказал бы, что мне это нравится. – Я, пошатываясь, поднялся. – Все живы?

– Не совсем, – Чак скатился с дивана и медленно встал на ноги. Он яростно тер грудь, из левой ноздри струилась кровь. – Боже ты мой!

Элисон подползла к Джеку, перевернула его на спину и прокричала:

– Джек! Джек, ты слышишь меня?

Если и слышал, то виду не подавал.

– Ну же, Джек, очнись! Чак, мне кажется, он не дышит!