Книга От любви до ненависти - Елена Белкина

— Завтра я занят, — сказал веско и сухо Илья. — Это во-первых. Во-вторых, он мог бы позвонить мне сам. В-третьих, насколько я понимаю, дело касается больше его интересов, чем моих. Если Андрею Викторовичу будет угодно, я жду его сегодня в семь часов вечера в редакции, если это его не устраивает, я назначу ему другое время.

Ошарашенная секретарша долго молчала, Илья даже стал беспокоиться, не потеряла ли она от такого неслыханного хамства дар речи.

— Так и сказать? — с придыханием спросила она наконец.

— Именно так и сказать.

— Хорошо…

Не прошло и минуты — вновь звонок.

— Тебя, — сказала Людмила, взявшая трубку.

— Боголей у телефона, — сказал Илья.

— Слушай, ты!.. — пророкотал гневный голос.

— Если собираетесь продолжать в том же духе, я слушать не буду! — торопливо, но без суеты ответил Илья и тут же включил и поднес к трубке диктофон: высокого класса, очень чуткий, он не раз пользовался им в подобных случаях.

— Я именно в этом духе буду продолжать! Если ты не перестанешь под меня копать! Если ты будешь выискивать то, чего нет! Если ты…

— Вы мне угрожаете?

— Именно угрожаю, сопляк! Ты ни в одном месте в этом городе себе работы не найдешь! Понял меня?

— Не только понял, но и на магнитофон записал, Андрей Викторович! — с величайшей вежливостью ответил Илья.

Андрей Викторович тут же бросил трубку.

А Илья срочно засел за статью, чтобы она появилась в завтрашнем номере.

И она появилась. Илья был в редакции, и телефон не умолкал: ему звонили коллеги из других газет, друзья и знакомые и просто читатели. Поздравляли. Что и говорить, материал удался: и написан лихо, и факты подобраны неопровержимые, подтвержденные цитатами из документов.

И вот очередной звонок. Женщина какая-то.

— Здравствуйте, Илья Сергеевич.

— Здравствуйте…

— Не узнали? Это Ольга.

— Не узнал, богатой будете. Но мы ведь никогда не говорили по телефону.

И Илья подумал, что он всю эту неделю практически не вспоминал Ольгу. Его это странным образом почти обрадовало.

Но и Ольга почти не вспоминала его: через три дня нога прошла, она вышла на работу, а там инвентаризация, ей пришлось наверстывать упущенное, к вечеру она буквально валилась от усталости.

В пятницу же вечером совершенно неожиданно явился Георгий. Его лоск ничуть не поблек, он по-прежнему был импозантен и элегантен, но если раньше это нравилось Ольге, то теперь раздражало, напоминая, какое духовное убожество прячется за этой блестящей внешностью.

— Не ждали? — спросил он.

— Нет.

— Не скучаем?

— Нет.

— Кофе угостишь?

— Обойдешься. Воспитанные люди, между прочим, без приглашения не приходят. Мог бы позвонить сначала.

— Тебе позвонишь, а ты начнешь выдрючиваться: некогда, не могу!

— Нет. Я прямо сказала бы, что не хочу тебя видеть. Что тебе от меня нужно?

— Мне? — удивился Георгий. — Абсолютно ничего! Я счастлив и доволен, у меня молодая жена.

— С горшка снял?

— Какой ты стала грубой!

— Хочу соответствовать тебе.

— Грубой и злой! А я ведь думаю о тебе. Ты молодая, беспомощная и глупая. Только глупая девушка может связаться с нищим старым журналистом, у которого все имущество — мотоцикл. Тебе понравилось кататься?

Ольге стало не по себе. Она поражена была осведомленностью Георгия. Впрочем, она и раньше знала, что у него связи и контакты в самых разных структурах, в том числе и криминальных Если захочет, может и слежку за ней установить. Но зачем ему это нужно?

И она спросила об этом.

— Зачем? Затем, что я беспокоюсь о тебе, — сказал Георгий с искренней озабоченностью. — Пусть мы мало прожили вместе, но я до сих пор чувствую тебя родным человеком, понимаешь? Я хочу, чтобы твоя жизнь была устроена как можно лучше. Если тебе нравятся старики, я могу тебя познакомить с одним очень уважаемым человеком. Он даже помоложе твоего…

— Он не мой! У нас просто…

— Дослушай! Он помоложе, он обеспечен, у него чудесный характер.

— Ясно, — сказала Ольга. — Ты кому-то хочешь меня удружить. Ты, как всегда, думаешь о деле.

— Дура! — презрительно сказал Георгий. — Я о тебе думаю.

— А я не прошу тебя об этом. И будь добр, проваливай. Иначе я милицию вызову. Я не шучу. Ты мне никто. Ты вторгся в чужую квартиру.

— И еще раз дура. Моя милиция, — подчеркнул Георгий слово «моя», — меня бережет. Я добра тебе хочу.

— Повторяю, у меня с этим человеком ничего нет и не будет! И если ты посмеешь его тронуть…

— Пока не трону, — пообещал Георгий. — А там видно будет.

— Я поняла! — вдруг озарило Ольгу. — Ты знаешь, я ведь поняла! Я поняла, зачем тебе это нужно. Ты проиграл нашу семейную жизнь. Не ты бросил, а тебя бросили. Разве не так? Ведь я от тебя ушла. И ты даже просил меня вернуться. И ты не можешь мне этого простить. Ты жалеешь, что не успел сделать мне больно. И вот теперь хочешь наверстать, хочешь любым способом причинить мне боль! Да?

Ей не требовалось ответа: по тому, как бледнеет и кривится его лицо, она поняла, что попала в точку. И он понял, что она увидела это, поэтому решил играть в открытую.

— Да, — сказал он. — Дураков и дур надо учить. Ты совершила самую большую ошибку в жизни, когда наплевала на меня, на нашу любовь.

— Какие слова!

— Молчи, дура! Я хочу, чтобы ты поняла, какую ошибку ты совершила. И будет момент, когда ты приползешь ко мне на коленях!

— Не дождешься! — выкрикнула Ольга.

И вдруг спросила:

— А как же твоя юная жена? Я приползу, а ее ты куда денешь?

И тут Георгий раскрылся полностью.

— Я вышвырну ее, как собаку, — мрачно и серьезно сказал он. — Я до сих пор тебя жду. Ты была одна — и я был спокоен. А сейчас ты пытаешься устроить свою жизнь. Я не могу тебе этого позволить. Я не могу позволить, чтобы ты кому-нибудь принадлежала, кроме меня.

— Ну ты и сволочь, — только и могла сказать Ольга.

— Да, — спокойно ответил Георгий. — Но ты ведь меня любишь!

И ушел, хлопнув дверью, абсолютно уверенный в том, что так оно и есть.

Боже, какая самоуверенность! — подумала Ольга.

Ей было плохо после его посещения. Ей было тревожно.

А в субботу стало еще тревожней, когда она прочла статью Ильи. Она ведь жила в реальном мире, реальными представлениями, она прекрасно понимала, какими последствиями это может грозить Илье. Тут Ольга вспомнила про его визитку, нашла ее и позвонила в редакцию. Старалась говорить ровно и бодро: