Книга Фарс-мажор: Актеры и роли большой политики - Андрей Колесников

Александр Лукашенко, сидевший справа от президента Казахстана, протянул было руку, чтобы тоже подписать бумагу, но Нурсултан Назарбаев уже пустил ее в другую сторону, по часовой стрелке. Заметив повисшую в воздухе руку коллеги, он пробормотал:

– Да ладно, сам себя он потом как-нибудь подпишет…

Он хотел сказать еще что-то, но передумал, хотя и успел, кажется, произнести пару слов уже вполголоса.

* * *

Заседание ЕврАзЭС было объявлено закрытым. Все встали. Я успел спросить у Курманбека Бакиева, не обидно ли ему, что он не стал председателем ЕврАзЭС.

– Да я и президентом Кыргызстана еще не стал, – горько улыбнулся он.

* * *

Увидев, что Владимир Путин искренне старается приободрить и поддержать его, Ислам Каримов заметно оживился. Было такое впечатление, что президент Узбекистана и сам точно не знал, какой прием он найдет в Ново-Огареве, но ново-огаревская действительность превзошла все его ожидания. И под конец своего монолога Ислам Каримов настолько расслабился, что, обратившись к журналистам, сказал, что может ответить на их вопросы, если, конечно, кому-нибудь что-то еще не ясно. Журналисты промолчали.

Но не важно, что мог сказать Ислам Каримов журналистам. Он понял главное: у Владимира Путина к нему вопросов нет.

* * *

Председатель КНР говорил гораздо дольше Владимира Путина. Он в совершенстве владеет искусством вести переговоры в расширенном составе при журналистах – процитировать по итогам его десятиминутной речи было решительно нечего.

* * *

Канцлер Германии говорил удивительно сбивчиво. Этот невозмутимый дружелюбный человек сейчас очень волновался.

– Но это, я хочу сказать, совершенно не касается территориальной проблемы… – говорил господин Шредер. – Территориальная проблема здесь ни при чем! Но для многих людей этот город был и всегда останется Кенигсбергом.

Канцлер в какой-то момент показался даже беззащитным – перед необходимостью сказать что-то ободряющее для одной нации и не обидеть при этом другую.

* * *

Выяснилось, что президент Монголии владеет русским языком в таком совершенстве, в каком им вряд ли владеет кто-нибудь из участников совещания глав государств Шанхайской организации сотрудничества (я, конечно, не говорю о премьер-министре Пакистана Шаукате Азизе или первом вице-президенте Ирана Мохаммаде Реза Арефе).

Более того, если бы президент Монголии попал вдруг на заседание Госсовета Российской Федерации, то с его безупречным русским языком смотрелся бы гораздо выигрышней, чем многие и многие главы субъектов Российской Федерации.

* * *

После короткого и чрезвычайно здравого выступления президента Монголии (по этой причине и процитировать нечего) заседание в расширенном составе закончилось.

* * *

Премьер-министр Италии Сильвио Берлускони сошел с трапа под звуки российского гимна, который уверенно играл оркестр шотландской гвардии, и в тоске метался по отведенному ему периметру, виновато пожимая руки окружившим его чьим-то детям в белых рубашечках с флажками Великобритании и Италии, надеясь, наверное, что все это какой-то страшный сон.

* * *

Премьер-министр Японии Коидзуми вспомнил, что он приезжал в Москву 9 мая, на праздник 60-летия Победы.

– Только вы открыли торжества, и кончился дождь! Мне говорили, что вы разгоняли облака с помощью тяжелой артиллерии. Я рассказал это своим коллегам, и мне никто не поверил. Мне сказали: «Это шутка!» И я тоже сказал: «Это шутка». Это же шутка? – с тревогой посмотрел господин Коидзуми на российского президента.

– Нет, это не шутка, – посерьезнел тот. – Это была сложная работа. Была большая облачность, и на каждую тучу было израсходовано большое количество реагентов. И, как вы помните, – справились.

Надо было видеть в этот момент японского премьер-министра. Нет, он, конечно, ни на секунду не поверил. Он подумал, наверное, к тому же, что если с ним и дальше будут разговаривать как с больным ребенком, то островов ему ведь и дальше не видать.

* * *

Король Иордании Абдалла II уже двинулся навстречу Владимиру Путину, как вдруг выяснилось, что картинку теле– и фотокамерам вот-вот перегородит служебный ГАЗ-24, заехавший на территорию резиденции по какой-то производственной необходимости. Услышав звонкую родную речь фотокорреспондентов и поняв, что встал на пути короля, водитель показал, на что он способен. Его машина сдала задом по извилистой и узкой дорожке с такой скоростью, что через секунду стало уже не очень понятно: а был ли парень?

Теперь ничто не стояло между Владимиром Путиным и Абдаллой II. Они встретились, как старые друзья. Король хотел, кажется, дать понять, что даже лабрадор Кони для него не чужая. Бедная собака вынуждена была отвечать взаимностью.

* * *

Когда господа Путин и Назарбаев, произнеся пару протокольных фраз для журналистов, с чувством выполненного долга вернулись к господину Ющенко, я с удовлетворением убедился, что тарелка с сыром, стоявшая перед президентом Украины, совершенно пуста. Он потратил это время, похоже, с большим толком для себя, чем его коллеги для развития двусторонних отношений между братскими народами России и Казахстана.

* * *

Через несколько минут в зал вошли три главных героя: Владимир Путин, Александр Лукашенко и лабрадор Кони. Президент Белоруссии изо всех сил старался обратить на себя внимание собаки. Он гладил ее и настойчиво старался заговорить с ней. Кони безропотно терпела эти назойливые знаки внимания, но оставила за собой право не отвечать взаимностью.

– Знакомая мне уже, – пробормотал господин Лукашенко, проходя мимо журналистов и кивая на Кони.

Кони не могла ни подтвердить, ни опровергнуть.

* * *

Кони встала со своего места и пошла к журналистам.

– Попозировала на нашем фоне и пошла к своим журналистам! – возмущенно сказал Александр Лукашенко.

Ему не понравилось, что его так прямолинейно использовали. Впрочем, в этой командировке ему следовало подготовиться к этому с самого начала.

– Хони, иди сюда! – с характерным придыханием крикнул господин Лукашенко.

Собака обернулась и широко зевнула в лицо белорусскому президенту.

* * *

– В этом году исполняется 100 лет установления дипломатических отношений между Россией и Норвегией, – сказал президент России. – Кстати, Россия первой признала государственную независимость Норвегии.

Премьер-министр Норвегии Хьель Магне Бондевик резко выпрямился и положил локти на стол, словно сразу почувствовал себя чем-то обязанным лично господину Путину.

* * *

– Вам не кажется, что вы перекупаете российских бизнесменов? – спросил я у президента Украины Виктора Ющенко.