Книга Цена случайной ночи - Марина Серова

К тому же… Я больше доверяла моему проверенному детектору лжи — своим костям. А они в очередной раз намекнули мне, что писать слово «конец» в деле Шуваловой рановато.

28+7+19 — «Примите жизнь такой, какова она есть, и извлекайте уроки».

То есть противодействовать жизни не следует. Значит, если пришла Ксения и попросила о помощи, ее следует оказать. Так надо понимать ситуацию. И еще и «извлечь уроки». А это означает, что и до того все было не так уж правильно и благостно. Если же пойти дальше в своих рассуждениях, то вообще можно сказать, что раньше была сплошная ерунда. В смысле — Машнов, Лопатников, Рогожкин, Золотарев… И прочие, и прочие.

Где копать дальше? Ну а вот, может быть, здесь, среди Гладилиных. Все правильно — «жизнь такова, какова она есть» сегодня предстала в виде Ксении, подталкивающей меня к общению со своим женихом Данилой и его родителями.

Все, решено. Нужно отправляться на эту дачу, только предлог необходимо придумать не такой идиотский, как предложила Ксения.

Впрочем, я не забывала и о своих интересах, и о предостережении костей. Если они говорят — не идти против течения жизни, значит, и не надо. А ехать на дачу к Гладилиным.

* * *

Предлог для посещения дачи нашелся сам собой, что еще раз подтвердило правильность моих намерений. Сама жизнь снова подсказывала мне ход действий. Мне же оставалось просто не противиться течению событий.

Гладилин позвонил сам. Он сказал, что сейчас уезжает на дачу на несколько дней и решил узнать, как продвигается дело. Так сказать, интересуется судьбой расследования убийства давней подруги.

Я сразу же сказала, что есть много новостей, но о них желательно говорить не по телефону. К тому же я ожидаю один важный звонок. А потом ухватилась за слово «дача». Я посетовала, что давно не была на природе. И зачем нам встречаться в городе, если можно это сделать на волжском берегу, и что если Владимир Сергеевич будет не против, то я могу подъехать именно на эту дачу во второй половине дня.

Гладилин благосклонно воспринял мою инициативу и подробно объяснил, как доехать до дачи. Я сверилась с тем маршрутом, который нарисовала мне Ксения, и убедилась, что все совпадает.

Через три часа я уже на своей машине переезжала через волжский мост, с некой завистью поглядывая на пляжников, которые купаются и загорают на островке посреди широкой реки.

Дача действительно производила впечатление. Это было добротное двухэтажное строение из белого и красного кирпича. Но это еще слабо сказано. Энергичная бабка постаралась выделиться — дачу украшали две башенки в диснейлендовском стиле. Если мысленно увеличить эту дачу раза в четыре, то получился бы замок в стиле модерн.

Именно архитектора, то есть Маргариту Федоровну, я и заметила, едва подъехала к даче. Она стояла и на повышенных тонах разговаривала с каким-то мужчиной. Прислушавшись, я поняла, что разговор ведется на дачные же темы — о поливе, трубах и еще о чем-то, что было бесконечно далеко от жизни городского частного детектива.

Заметив меня, Маргарита Федоровна расплылась в улыбке и затараторила:

— Проходите, проходите, Володя там, ждет вас.

Последовал широкий жест в сторону мини-замка. Я въехала на своей машине в ворота и остановилась. Навстречу мне вышел Гладилин.

— Здравствуйте. Проходите.

Я вышла из машины, поздоровалась и прошла в дачу. Действительно, все довольно мило — вполне приличная мебель сошла бы и для городской квартиры какой-нибудь бедноты.

— Что, у вас возникли какие-то вопросы? — поинтересовался Гладилин, указывая на плетеное кресло.

— Дело в том, что арестованы подозреваемые в убийстве. Но ваш сын Данила ушел в тот вечер от Ксении за полчаса до убийства. И я подумала, что вдруг он видел этих самых людей во дворе или в подъезде, случайно… Поэтому я взяла с собой фотографии, может быть, он их опознает.

Владимир Сергеевич, едва я упомянула Данилу в связи с Ксенией, помрачнел.

— Значит, они арестованы? — выдержав паузу, переспросил он.

— Да.

— А кто они?

— Подручные одного из, скажем так, авторитетов, сына которого арестовали за разбойное нападение и дело которого вела Тамара Аркадьевна.

Владимир Сергеевич мрачно кивнул.

— Я вам говорил, что это связано с ее работой, — сказал он, словно еще раз убеждая меня в том, что его первоначальная версия верна.

В этот момент в дачу вошла Маргарита Федоровна с корзиной яблок.

— Вот, кушайте, попробуйте, у меня тут несколько сортов, все должны попробовать. Я вам в прошлый раз давала мальт, а сейчас уже и бархатный анис поспел… У нас Данилка любит особенно бархатный, тоненькими прутиками зовет. Видите, у них какие тонкие ножки… А вкус — отменный. Ни у кого в округе этих яблок нет, только у меня. Почему-то не приживаются больше ни у кого, прямо мистика какая-то! Все говорят, яблоки — чудо! Ксения приезжала, тоже говорила: «Маргарита Федоровна, это из райского сада».

— Мама, поставь на стол, — отмахнулся Владимир Сергеевич, который почему-то вдруг напрягся, и я это связала с тем, что Маргарита Федоровна упомянула имя «Ксения».

И тут из дальней комнаты дачи появился Данила с наушниками плейера в ушах.

— Здравствуйте, — поздоровался он.

— А я к тебе, — улыбнулась я в ответ. — У меня к тебе несколько вопросов.

Владимир Сергеевич напряженно наблюдал за мной и сыном. Обстановку разрядила Маргарита Федоровна, которая сказала, что неплохо было бы в связи с прибытием гостьи накормить меня шашлыком. Тем более что костер она давно разожгла в дальнем углу сада и там уже образовались угли. А так как шашлык — это дело мужское, то Владимир и должен им заняться. Я не стала протестовать, отказываться, что, мол, не голодна, даже из тех соображений, что присутствие Гладилина-старшего мне мешало.

И когда Владимир Сергеевич удалился во двор заниматься костром, я для начала предъявила Даниле фотографии Машнова и Лопатникова. Как я и ожидала, он их не узнал. Он вообще заявил, что плохо помнил, как уходил тогда от Ксении. Вернее, помнил хорошо, потому что… тут в его ответе промелькнуло смущение, и я поняла, что молодые люди занимались, скорее всего, любовью, а, как правило, после таких эмоций никого и ничего вокруг не замечаешь, весь мир сосредоточен на собственных переживаниях и ощущении эйфории.

Но, собственно, цель у меня была другая. Я понизила голос и начала спрашивать у Данилы насчет его отношений с Ксенией.

— Я почти уверен, что она у вас была, — тут же заявил юноша. — И просила на меня повлиять. Это в ее духе. Но… Дело в том, что она за последнее время открылась мне совершенно с другой стороны. Я раньше не замечал в ней ничего отрицательного, все было просто и понятно. А сейчас… — Данила поиграл в воздухе руками, подбирая слова. — В общем, отец во многом прав, когда говорит, что она мне не пара, что нужно подождать, все проверить… Может быть, это смерть матери на нее так подействовала, а может, и нет.