Книга Цена случайной ночи - Марина Серова

— Ты все-таки звонила ему, несмотря на его просьбу? — улыбнулась я.

Ксения ничего не ответила. Она сидела нахохлившись и вся как-то ощетинившись. Казалось, что она вполне уверена в своей правоте, только не знает, как это доказать окружающим. И может выражать свой протест только таким вот мрачным молчанием.

— Может быть, он просто отключил его? — высказала я предположение.

— Нет, он так никогда не делает. К тому же я слышала еще несколько дней назад, что бабка на них на всех наезжала и говорила, что, мол, на дачу никто ехать не хочет, она одна должна там все делать… А Данила и пообещал ей — мол, приедем, не волнуйся.

— Угу, а дача далеко?

— На Волге, на той стороне, в Окуневке.

— Ты там была, знаешь, где она находится?

— Да, — ответила Ксения и внезапно улыбнулась.

У меня аж брови поднялись вверх от изумления. Неужели царевна-несмеяна изменила себе?

— Там… — она внезапно покраснела, — у нас с Данилой первый раз…

«Понятно, ностальгические воспоминания», — подумала я и понимающе улыбнулась в ответ.

— Там очень красиво, — продолжала Ксения. — И все бабка, кстати, своими руками сделала. Владимир Сергеевич — он не очень энергичный человек, все больше в университете, деньги зарабатывает. Людмила Васильевна — та вообще городская женщина. А Маргарита Федоровна — она и рабочих наймет, и договорится, а где нужно, так и сама раствор замешает. В общем, отстроили они дачу хорошую, зелени полно… И охрана хорошая, дом утепленный, зимой можно жить. Ни бомжей, ничего такого нет. Мы как раз с Данилой зимой туда ездили. На Рождество… Так романтично все было… Камин зажгли…

Ксения улыбалась. Она рассказывала об их с Данилой прошлом с таким теплым чувством, что я прониклась искренним сочувствием к ней. Именно сейчас в этой суховатой девушке проступило нечто такое, что меня глубоко тронуло. Ведь до этого она была для меня просто заказчицей — одна из многих.

— Ну вот, мы с ним сели возле камина и начали говорить. Что будет с нами через десять, через двадцать лет. Будет ли этот камин? Буду ли я с ним, он со мной? Тогда у нас не возникало сомнений в ответе на этот вопрос. А за окном был снег, пушистый такой… И тихо так… Помните, как в клипе у Алсу: «Значит, наступила зима». И знаете, Таня, сейчас мне кажется, что мне все это приснилось. И я проснулась, и хочу заснуть снова, а не могу. Потому что мобильник его не отвечает. А за окном лето, и от той зимней сказки не осталось абсолютно ничего. Абсолютно!

Я взяла Ксению за руку.

— Не волнуйся. Я придумаю что-нибудь, чтобы Данила завтра сидел на моем месте и у вас возникла теперь уже летняя сказка.

Ксения посмотрела на меня глазами, в которых читалось — «вашими бы устами, Таня, да мед пить», но… Впрочем, когда жизнь разрушает идиллию, придуманную влюбленными, они готовы хвататься за тончайшую соломинку, чтобы вернуться в мир своих грез. В данном случае соломинкой была посредническая миссия частного детектива Татьяны Ивановой. Именно я должна была выступить в несвойственной мне роли замирителя поссорившихся влюбленных.

«А все-таки очень странно, почему родители против их отношений? — снова вернулась я к своим мыслям. — Причем особо усердствовал, даже при мне, Владимир Сергеевич. Мать тогда особого рвения не проявляла. Хотя чаще бывает именно наоборот — потенциальные свекрови стервозничают и находят у кандидаток на сердце своего любимого сыночка всяческие недостатки, а свекры, напротив, склонны оценивать невестку снисходительно».

— Итак, значит, родители Данилы стали против ваших отношений после смерти твоей мамы? — еще раз уточнила я.

— Ну… Я не помню… Может быть, и немного раньше. Да и мама…

Ксения отчаянно махнула рукой.

— Что мама? — спросила я.

— Она тоже незадолго до смерти как-то сказала мне, что, мол, Данила — парень несерьезный и что мне с ним, наверное, не по пути. Да, я сейчас это вспомнила. Ну почему, почему они против? Я не могу понять вообще этого! Как с цепи сорвались все! Я-то ладно, а Данила — им же можно управлять, он родителей слушается, а они вбили себе в голову… Наверное, из-за квартиры этой дедовой! Они думают — вот, мол, выйдет замуж, потом на нашу квартиру будет претендовать, а мать в суде все сделает как надо! Но вы поймите, я вообще никогда, никогда об этом даже не заикалась, понимаете! Мне важнее Данила, а не его квартира! А мама еще говорила — мол, ты его старше на год, потом поженитесь, ты раньше состаришься, он станет тебе с молодыми изменять, а ты будешь дома сидеть и слезами заливаться! Чушь, чушь, какая чушь!

Слова Ксении снова грозили перерасти в истерику. И я решила прервать ее монолог, перевести разговор в конкретное русло.

— Ксения, но ведь, чтобы я появилась на этой даче, нужен предлог, — спокойно проговорила я, как будто размышляя.

Девушка тут же прекратила причитать и застывшим взглядом посмотрела на меня. Осмыслив мои слова, она вдруг оживилась и даже повеселела:

— Можно что-нибудь придумать. Сейчас я подумаю…

«Нет уж, наверное, думать буду я, — про себя возразила я Ксении. — А то с твоей импульсивностью, девочка, мы далеко не уедем».

— Вы поедете рассказать им о том, что поймали убийцу мамы! — выпалила Ксения, все мысли которой, видимо, уже начали работать только в одном направлении.

— Ты успокойся, я найду предлог, — махнула я рукой. — Ты только ответь себе на вопрос: а нужны ли тебе отношения с Данилой? Или, может быть, с другим парнем тебе будет проще?

— Нет, нет! Я хочу только с Данилой, мне никто другой не нужен! — снова категорично заявила Ксения.

Другого, собственно, я и не ожидала. Когда человек влюблен, с ним разговаривать бесполезно. Аргументы от разума в этом случае наталкиваются на мощнейшее противодействие. Их просто не слышат, они отскакивают, как волны от скал. Пусть хоть целый Атлантический океан, но никакая толща воды не сможет пробить утесы, воздвигнутые человеком внутри себя. В этом, собственно, и есть великая сила любви. Вот только разрушительна или созидательна эта сила в данном случае? Вот в чем вопрос. Нет, скорее всего, Ксения с Данилой вместе не будут. Ну, помирятся, потом опять поссорятся. Видимо, здесь есть некая несовместимость. А если еще и родители против, то вообще перспективы шаткие… Но, кстати, почему же они против?

Вопрос этот не давал мне покоя. Наверняка здесь скрыта какая-то тайна. Просто даже ради этого мне стоило снова встретиться с Гладилиными. А что еще делать, с другой стороны? Эти сволочи, Машнов с Лопатниковым, в кутузке не колются, прикрылись якобы имеющимся у них алиби. Впрочем, наверное, не «якобы»… Мельникова устроит только твердое алиби, на остальные он не обратит никакого внимания. Значит, алиби все-таки есть…

Далее. Гаршина как организатора преступления призвать к ответу если и можно, то тоже не сразу и не прямо, а все ж, наверное, косвенно. Все остальные версии проверены — и тоже никаких зацепок. Рогожкин ни при чем, Золотареву незачем, Георгий Аркадьевич со своим начальником подписывали контракт в Москве. Все чистенькие, как только что из ванной.