Книга Печали веселой семейки - Марина Серова

И тут я заметила молодого человека, подходящего к телефонам-автоматам. От волнения я даже выронила бутерброд, который на лету подхватила пробегавшая мимо довольно мерзкая на вид псина дворянской породы. Старушки и дед заворчали еще сильнее, но теперь-то уж мне точно было не до них. Я подхватила сумку и скорым шагом направилась к телефонам, всем своим видом стараясь походить на спешащего куда-то человека, которому до зарезу нужно на троллейбус.

К сожалению, парень шел впереди меня, и я не могла рассмотреть его лицо. Меня чуть не трясло от волнения и нетерпения. Ну да ничего, еще каких-то несколько минут, и я, наверное, все узнаю.

* * *

Для человека, собирающегося сию же минуту угрожать кому-то, то есть мне, по телефону, если, конечно, это и был мой таинственный недоброжелатель, парень, вслед за которым я двигалась, вел себя достаточно разумно. Подождав, когда от остановки отойдет очередной троллейбус, он огляделся по сторонам. Из своего укрытия (в тот момент я спряталась за дерево, очень кстати оказавшееся на моем пути) я издали увидела его лицо, но это помогло мне мало, потому что пол-лица скрывали огромнейшие черные очки, напоминавшие собой две банки из-под шпрот, к которым по ошибке приделали дужки. Убедившись в том, что его никто не заметил, — а это было, конечно же, неправильное убеждение, поскольку я не спускала с него глаз, — парень нырнул в телефонную будку и набрал какой-то номер. Судя по движениям его рук и паузам между движениями, набирался номер, подозрительно похожий на мой. Я, воспользовавшись моментом, нырнула в соседнюю кабинку — всего их было три. Рисковала я, конечно же, ужасно, но что же было делать? Парень между тем начал говорить:

— Алло! Алло! Это я звоню, Алексей.

Судя по голосу, со свистом у парня был не один зуб, а чуть ли не полчелюсти. Во всяком случае, фраза, которую он произнес, на самом деле звучала как «это я жвоню, Алекщей». Мой телефонный недоброжелатель так не шепелявил. Тем временем парень продолжал разговаривать по телефону. Он конфиденциально понизил голос. Я, соответственно, навострила уши.

— Что? — говорил Алексей, причем дефектов речи у него с каждым словом набиралось все больше и больше. — Да, у меня есть план. Не еще один план, а самый лучший план.

Алексей понизил голос еще больше. Я целиком превратилась в слух. Может, это все-таки тот самый человек, который достает меня звонками? Вдруг он все же надумал приступить к решительным действиям против моей намозолившей ему глаза персоны и теперь звонит какому-нибудь своему сообщнику, договаривается насчет того, чтобы совершить на меня нападение? Вот же, обдумал ведь он какой-то план, да не один.

— И героин тоже, чистый продукт, — парень захихикал, прикрывая рукой трубку. — Цена обычная… Ладно, ладно, чего бояться? Я ж с автомата звоню…

Парень повесил трубку и, вынырнув из телефонной будки, скрылся в неизвестном направлении. Больше я его никогда не видела. И хорошо. Все-таки это был довольно неприятный тип.

Несмотря на то что я ошиблась в своих подозрениях, я не могла удержаться и разулыбалась, вспомнив речевые изыски парня в очках. Продолжая улыбаться, я вынырнула было из своей будки и… тут же поспешно нырнула обратно. К счастью, не заметивший меня подошедший в тот момент молодой человек с книжкой в руке занял соседний телефон-автомат. Тут-то я и услышала то, чего так ждала:

— Алло! Татьяна Иванова! Это снова я. Я следил за тобой и знаю, что ты делала сегодня. Почему ты не послушала меня и не осталась дома?

— Потому, что очень хотела увидеть тебя лично, голубчик, — громко и четко проговорила я, незаметно выйдя из кабинки, подойдя к парню сзади и положив ему руку на плечо.

Парень выронил книгу и телефонную трубку и медленно повернулся ко мне. Мне показалось, что никогда еще я не испытывала такого шока. Это был Андрей, водитель Каминских, сбежавший любовник Эммы Эдуардовны, собственной персоной.

* * *

В первое мгновение мы оба оторопели.

— Вы? — выдохнул Андрей, сразу не найдя в своем лексиконе ничего более подходящего, чем местоимение второго лица множественного числа.

— Я, — вторя ему, местоимением же ответила я — у меня от неожиданности тоже вышибло из памяти весь активный словарный запас.

Конечно, кто-то из нас должен был опомниться первым и сказать или сделать что-то по существу, но уверяю вас, самое большее, на что мы были в тот момент способны, — это стоять друг против друга и обалдело хлопать глазами. Со стороны мы, наверное, напоминали два экспоната из музея восковых фигур. Даже так называемые живые картины, когда люди, по замыслу, застывают в различных позах, изображая что-нибудь, и те показались бы живее той, которую представляли мы: «Поимка преступника, или торжество интеллекта над криминалом».

Первой опомнилась, конечно же, я:

— Я обязана вас задержать по подозрению в…

Я не договорила. От моих слов Андрей вышел из ступора. Он вдруг вздрогнул так, как будто через него пропустили двести двадцать вольт, и внезапно бросился бежать. Честно говоря, я была не совсем готова к подобным действиям с его стороны. Я ожидала, что он либо сразу сдастся — не будем упускать из виду, что порой эффект неожиданности именно так действует на преступников, — либо постарается меня обезвредить. Он же вряд ли знал, что у меня черный пояс по карате, вполне мною заслуженный, и будь он похладнокровнее, то увидел бы перед собой всего лишь беззащитную женщину, распутывающую дело силами своего ума, не более того. Но у страха глаза велики, и этот здоровенный сильный парень, из которого смело можно было бы выкроить двух человек моей комплекции, не придумал ничего лучше, как броситься от меня наутек.

Андрей кинулся через дорогу прямо наперерез машинам, перебежал Предмостовую площадь под неистовый аккомпанемент из визга тормозов, криков и гудков и помчался по набережной. Все это произошло за считаные секунды. Драгоценные секунды, которые я потеряла, приходя в себя от неожиданной встречи. Ринуться через дорогу вслед за Андреем сразу я не смогла — помешал проезжавший мимо автобус, переполненный пассажирами, а сводить счеты с жизнью в мои планы никак не входило. Я дождалась, когда автобус проедет, а потом уж тоже бросилась наперерез машинам, вызвав новый залп визга тормозов, гудков и криков.

Вся эта ситуация очень напоминала ту, когда за мной гналась серебристая «Нексия». Разница заключалась в том, что преследуемый и преследующий вместо четырех колес передвигались на своих двоих, хотя и с порядочной скоростью, надо признать. А самое главное — преследователем на сей раз была я.

Я выбежала на набережную и остановилась, озираясь. Синей куртки Андрея нигде не было видно. Наверное, пользуясь тем, что его от меня какое-то время закрывал автобус, он или свернул куда-то, или просто спрятался. Невдалеке от меня оказалась лавочка, на которой сидели три вышеупоминавшиеся старушки и дед-пенсионер. Последний неторопливо вслух читал пожилым матронам газету:

— Вот что пишут: «Сам объект нападения, к счастью, отделался легким испугом. Злодей, по-видимому, испугавшись, что будет задержан и опознан, бросился бежать. Личность его устанавливается. Из достоверных источников нам стало известно…» Тьфу ты! — смачно сплюнул дед. — Перестрелять их всех надо! То ли дело при социализме! Жили да не тужили. Работали да деньги получали. А сейчас? Тьфу! — последовал новый плевок. — Бизнесменов этих развелось, как собак нерезаных. Плюнь — в бизнесмена попадешь.