Книга Пропавшие - Джейн Кейси

— Мне бывает интересно сделать что-то самому, — заявил Джефф, двигая руками, чтобы заиграли мускулы на его суперзагорелых предплечьях. — Снимаешь рубашку, лезешь на лестницу, красишь окна на солнышке — это ни с чем не может сравниться. Был бы рад сделать это для тебя, если хочешь.

— Это очень любезно с твоей стороны, — сказала я, отстегивая ремень безопасности. — Но, пожалуйста, не думай об этом. Мне бы не хотелось тебя затруднять.

— Никаких трудностей… мне будет только приятно, — быстро возразил Джефф.

Я слишком вежливо себя вела. Настало время прояснить ситуацию.

— Послушай, Джефф, мне вообще-то все равно, как выглядит дом, ясно? Просто забудь об этом.

Он пожал плечами.

— Ладно.

Затем, пока я возилась с ручкой дверцы, Джефф стремительно нагнулся и схватился за нее. Его рука нажала на мою, толкая меня обратно на сиденье.

— Сара, — севшим голосом проговорил он, — подожди.

— Убери руки! — Он надавил мне на горло и на грудную клетку, и стало трудно дышать. — Джефф, отпусти!

— Я просто хочу поговорить, — прошептал он, отстегивая ремень безопасности. — Сара…

Он убрал руку с дверного замка, чтобы обеими руками взять мое лицо и притянуть к своему. Он был гораздо, гораздо сильнее меня. Я отчетливо осознала, что он собирается меня поцеловать, и я ничего не могла с этим поделать. Я сжала рот; его сосущие губы и толкающийся влажный язык, пытавшийся их раздвинуть, вызывали у меня отвращение. Я на ощупь нашла клаксон и нажала на него со всей силы, на какую оказалась способна. Он прозвучал оглушительно громко, звуковые волны завибрировали в салоне автомобиля.

— Господи! — вскрикнул Джефф, отпрянув. — Какого черта ты это сделала?

— Оставь меня в покое, Джефф, — монотонно произнесла я. — Я не шучу. Ты меня не интересуешь.

«Не порти с ним отношений, — скомандовал внутренний голос. — Тебе же не нужна драма в учительской, не так ли?»

— Послушай, я не в том настроении, чтобы идти дальше в настоящий момент. Я не ищу никаких отношений.

— Ну, тебе надо было только сказать.

Я подавила в себе желание закатить глаза. Он посмотрел в лобовое стекло и вздохнул.

— Слушай, я хотел бы попытаться убедить тебя, что могу быть хорошим другом, если никем другим.

Я заерзала.

— Джефф, тебе не нужно…

— Я хочу, — упрямо произнес он.

«И в этом ты весь, не правда ли?» Настал мой черед вздохнуть.

— Как знаешь. — Я взяла свою сумку. — Послушай, Джефф, я смертельно устала. Спасибо, что подвез. Ты не обиделся?

— Не обиделся.

Выходя из машины, я глянула на дом через дорогу, дом Дэнни Кина. Что-то привлекло мое внимание. Движение. Классика пригорода — дрогнувшая оконная занавеска. Я повернулась и как можно быстрее захромала по подъездной дорожке.

Как будто недостаточно обеспечив интерес к себе со стороны соседей, Джефф опустил стекло и крикнул мне вслед:

— Знаешь, Сара, ты особенная. Скоро увидимся.

Я не посмела обернуться. Я уже находилась в доме, запираясь на все замки и задвижки, когда он наконец поехал, просигналив на прощание. Прислонившись к двери, я застонала от невыразимой досады. Теперь он точно знает, где я живу, делая вид, что ему это было еще неизвестно. Кто-то из нас допустил ошибку. Я оплошала, когда упомянула в его присутствии Уилмингтон-истейт, но если он выяснил это каким-то другим способом, сейчас он проболтался. Не могу сказать, будто поверила его словам: «Отсюда тебе придется мной руководить». Он относился к той категории людей, которые не отвяжутся, пока не выяснят все, что им нужно. Он знал этот дом, подумала я. Он видел его раньше. Может, он за мной следил. Я передернулась, мне вдруг стало холодно, влажная одежда липла к телу. Я всегда считала Джеффа немножко странным, но в целом безобидным… А если я ошибалась? Если он точно знал, где ко мне прикасаться, чтобы добиться реакции? Вдруг это он виноват в моих синяках? Возможно, он знал, что у меня нет ключей от машины и меня нужно подвезти до дома?

Я проглотила комок, вставший в горле, пытаясь успокоиться. «Коллега — это не угроза, — заверила я себя. — Интерес не одержимость. Дружеское расположение не преследование». Даже если это он напал на меня, он же не знал, что у меня нет запасных ключей от машины. А кроме того, меня мог подвезти кто-нибудь другой.

Мне нужно было хотя бы остановить назойливое ухаживание Джеффа, поскольку отделаться совсем от него не удавалось. Напротив, каким-то образом оказалось, что я пообещала познакомиться с ним поближе. Как-то так получилось, но я привела его прямиком к своей двери. Может, это опять признаки паранойи, однако у меня возникло подозрение, будто это с самого начала было его планом.

1992 год

Через полтора месяца после исчезновения

Я толкаю дверь в комнату Чарли, и она распахивается. Прислушиваясь, я стою на лестничной площадке и держу за ноги трех кукол Барби. Мама внизу, смотрит телевизор. День ненастный, сырой, слишком холодный, чтобы играть на улице. В школу идти еще только через неделю, но я уже с нетерпением жду этого. Со времени исчезновения Чарли дни пусты и томительны. Я скучаю по школьным занятиям, веселью, друзьям. Оконные стекла в брызгах дождя, мимо дома проносятся машины — вот они здесь, а в следующую секунду исчезают. Я делаю шаг в комнату Чарли, потом другой. Странное ощущение от ковра, он отличается от того, который на лестнице или в моей комнате. Он толще, пружинит у меня под ногами. А я и забыла, что не бывала здесь уже несколько недель. Я знаю, что вообще-то мне и не полагается здесь находиться, но мне безразлично. Если я буду вести себя тихо, мама не узнает.

Я на цыпочках обхожу комнату, разглядывая вещи Чарли. В помещении все еще присутствует его запах, этот мальчишеский запах грязи и носков. Приятно его почувствовать, ведь я скучаю по брату. Я усаживаюсь на пол, прислонившись к кровати, и раскладываю перед собой кукол.

Какое-то время я сижу и играю. Я изображаю показ мод, прогуливая любимую Барби взад-вперед по своей ноге, а другие смотрят. Я забыла, где нахожусь, и когда слышу какой-то звук в дверях, то не сразу поднимаю голову.

— Что, интересно, ты здесь делаешь?

Там стоит мама, глядя на меня, и лицо у нее страшное. Она белая, а глаза смотрят пристально. Я откладываю кукол, не глядя на нее.

— Я просто играю, мама.

— Играешь? — Она подходит и, схватив меня за волосы, ставит на ноги.

Я кричу:

— Мама, больно!

Она встряхивает меня, не отпуская волос.

— Не смей сюда входить, ты понимаешь? Не смей сюда входить.

— Я знаю, прости. Я больше этого не сделаю.

Я уже плачу, но она, похоже, не замечает. Она смотрит на лежащих на полу кукол.