Книга Эмили из Молодого Месяца. Искания - Люси Мод Монтгомери

Был красивый, франтоватый Джек Баннистер, донжуан из Дерри-Понд — «колоритный негодяй», как называл его доктор Бернли. Конечно, Джек был совершенно беспринципным типом. Но кому известно, какое впечатление его сладкие речи и красивая внешность могут произвести на «темпераментную» Эмили? Эта мысль тревожила Марри три недели, а затем оказалось, что у Эмили все же есть толика здравого смысла. Джек Баннистер исчез со сцены.

— Эмили не следовало даже разговаривать с ним, — с негодованием сказал дядя Оливер. — Говорят, он ведет дневник и записывает все свои любовные истории и все, что ему говорят девушки.

— Не волнуйтесь. Того, что я ему сказала, он не запишет, — улыбнулась Эмили, когда взволнованная тетя Лора передала ей эти слова.

Новые тревоги доставил всем Марри Харольд Конвей из Шрузбури. Копна вьющихся темно-каштановых волос, сверкающие карие глаза, уже за тридцать, вид опустившегося поэта. Он зарабатывал на жизнь, «пиликая на скрипке».

Эмили пошла на концерт и там играла с ним дуэтом, после чего ее тетки в Молодом Месяце пережили несколько бессонных ночей. Но когда, выражаясь языком Блэр-Уотер, его «вытеснил» Род Данбар, стало еще хуже. Данбары считались «пустым местом» в том, касалось религии. Мать Рода была, конечно, пресвитерианкой, но отец методистом, брат баптистом, а одна из сестер принадлежала к секте «Христианская Наука». Другая сестра была теософисткой, что было хуже, чем все остальное вместе взятое, поскольку Марри понятия не имели, что это такое. Ну, и к какому вероисповеданию при всей этой мешанине, скажите на милость, принадлежал Род? Явно он был не пара правоверной пресвитерианке, племяннице хозяек Молодого Месяца.

— Его двоюродный дедушка был религиозным маньяком, — мрачно заметил дядя Уоллес. — Его шестнадцать лет держали на цепи в спальне. Что с этой девушкой? Она круглая идиотка или в нее вселился демон?

Однако Данбары были по меньшей мере уважаемой семьей, но что можно было сказать о Ларри Диксе, одном из «печально знаменитых Диксов из Прист-Понд», чей отец когда-то пас коров на кладбище и чей дядя не без оснований подозревался в том, что, желая навредить соседу, бросил дохлую кошку в его колодец? Конечно, сам Ларри преуспевал в качестве местного дантиста и был таким убийственно серьезным, внушительным молодым человеком, что его не в чем было упрекнуть… если бы только можно было смириться с тем обстоятельством, что он Дикс. Тем не менее тетя Элизабет испытала большое облегчение, когда Эмили дала ему отставку.

— Какая самонадеянность! — воскликнула тетя Лора, имея в виду, что какой-то там Дикс домогался девушки из клана Марри.

— Я дала ему отставку не из-за его самонадеянности, — сказала Эмили. — А из-за его манеры ухаживать. Он сделал отвратительно некрасивым то, что должно быть прекрасным.

— Вероятно, ты не приняла его предложение, потому что он сделал его недостаточно романтично, — с презрением в голосе сказала тетя Элизабет.

— Нет. Думаю, истинной причиной было впечатление, что он из тех мужчин, которые дарят жене на Рождество пылесос, — внушительно сообщила Эмили.

— Она ничего не желает принимать всерьез, — сказала тетя Элизабет в отчаянии.

— Я думаю, она заколдована, — сказал дядя Уоллес. — У нее не было ни одного приличного поклонника в этот лето. Она такая темпераментная, что приличные молодые люди боятся ее как огня.

— За ней закрепляется репутация ужасной кокетки, — стонала тетя Рут. — Неудивительно, что никто из порядочных мужчин не хочет иметь с ней дела.

— У нее вечно какой-нибудь экстравагантный любовный роман, — отрывисто подытожил дядя Уоллес. И весь клан почувствовал, что дядя Уоллес нашел необыкновенно меткое словечко. «Романы» Эмили никогда не были традиционными, приличными романами, какими должны быть романы Марри. Они действительно были экстравагантными.

II

Но Эмили всегда благословляла судьбу за то, что никто из членов ее клана, кроме тети Элизабет, ничего не узнал о самом эксцентричном из всех ее поклонников. Если бы они узнали, то решили бы, что она «темпераментна» сверх всякой меры.

Все произошло просто и глупо. Редактор шарлоттаунекого «Аргуса», ежедневной газеты с претензиями на литературность, нашел в каком-то старом американском периодическом издании некий, не охраняемый авторским правом, рассказ в нескольких частях «Королевская помолвка» какого-то неизвестного автора Марка Гривза и решил напечатать его в специальном издании «Аргуса», посвященном «рекламе» острова Принца Эдуарда в качестве летнего курорта. Редакционный штат «Аргуса» был мал, и наборщики набирали это специальное издание урывками в течение месяца. Когда уже почти все было готово, выяснилось, что заключительная глава «Королевской Помолвки» исчезла. Редактор пришел в ярость, но это не помогло отыскать пропавшую главу. Быстро подобрать другой рассказ было невозможно, да и времени набирать текст заново не оставалось. Специальное издание должно было идти в печать через час. Что было делать?

В этот момент в редакцию забрела Эмили. Они с мистером Уилсоном были добрыми друзьями, и она всегда заходила навестить его, когда появлялась в городе.

— Как ты кстати! — сказал мистер Уилсон. — Не окажешь ли мне услугу? — Он бросил ей потрепанные и засаленные листы с текстом «Королевской помолвки». — Ради всего святого, возьмись прямо сейчас за работу и напиши заключительную главу к этой истории. Я даю тебе полчаса. Еще за полчаса ее сумеют набрать. И это злополучное издание выйдет у нас вовремя.

Эмили торопливо просмотрела рассказ. Нигде не было ни намека на то, какую развязку намеревался сделать Марк Гривз.

— Вы представляете, чем кончался рассказ? — спросила она.

— Нет, даже не читал его, — простонал мистер Уилсон. — Просто выбрал его из-за подходящей длины.

— Хорошо, я постараюсь сделать, что могу, — сказала Эмили, хотя не привыкла писать с непочтительным легкомыслием о королях и королевах. — Этот Марк Гривз, кто бы он ни был, похоже, очень свободно чувствует себя в обществе королевских особ.

— Ручаюсь, что он ни одной никогда не видел, — фыркнул мистер Уилсон.

За отведенные ей полчаса Эмили сочинила вполне достойную заключительную главу: тайна, вокруг которой был закручен сюжет, раскрывалась весьма оригинальным образом. Мистер Уилсон схватил исписанные листки с горячим вздохом облегчения, вручил их наборщику и проводил Эмили с поклонами и благодарностью.

«Интересно, заметит ли кто-нибудь из читателей, где кончился текст автора и началось мое сочинение, — с улыбкой размышляла Эмили. — А еще интересно, увидит ли когда-нибудь его Марк Гривз и если да, то что он подумает?».

Представлялось совершенно невероятным, что ей когда-нибудь доведется получить ответ на этот последний вопрос, и она выбросила его из головы. А потому, когда две недели спустя, вскоре после обеда, кузен Джимми ввел какого-то мужчину в гостиную, где Эмили в этот момент ставила розы в старинный кубок из горного хрусталя на рубиновой подставке — фамильная драгоценность Марри, — Эмили никак не связала появление незнакомца с «Королевской помолвкой», хотя у нее сразу возникло впечатление, что посетитель чрезвычайно разгневан.