Книга Пророчество - Василий Горъ

На какое-то время задумавшись, я потерял нить разговора и сосредоточился только тогда, когда Хранитель, вздохнув, предложил мне все три месяца, оставшиеся до Прихода его Врат, посвятить подготовке перехода в другой мир… Тут я уперся и высказал свое мнение: учиться я буду, но гораздо меньше: у меня в этом мире есть еще одна цель. Спасти Беату. И ни в какой мир я без нее идти не намерен…

Хранитель с Мерионом переглянулись, одинаково пожали плечами и замолчали. Наконец Наставник озвучил свое решение:

– У тебя, вернее, у нас, есть два месяца. А потом в любом случае ты должен оказаться здесь. Договорились?

Я утвердительно кивнул.

– Тогда завтра на рассвете – в путь!

Глава 32

Олежка приехал домой неожиданно рано, около восьми вечера и, почти не обратив внимания на то, что я наготовила, уединился с Марком Ивановичем в большой комнате. Я тут же обиделась: ужин, любовно выложенный мною на тарелки, стыл на кухонном столе, а два здоровенных мужика, как девчушки-первоклассницы, о чем-то шептались в комнате. Не посвятив в свои мужские секреты меня. Меня!!! Скорее всего, поэтому или из-за тяжести внизу живота я забралась с коленками на стул, уткнулась в оконное стекло и неожиданно для себя горько заплакала… Хотелось лечь и умереть: мало того, что я стала чужой в своем родном доме, так мне не доверяли еще и тут… Кроме того, зверски хотелось жрать… Не есть, а именно Жрать! Терпеть оставалось еще пару дней, но сил сопротивляться голоду у меня уже не осталось… А самая главная причина моего плохого настроения – Олег, почему-то не делающий ни одного шага в отношениях сверх того, что уже было, совершенно спокойно что-то обсуждал с Дедом, вместо того чтобы приласкать меня, такую одинокую и несчастную… Чтобы не натворить чего-нибудь непоправимого, я вонзила ногти в ладони и посильнее сжала зубы…

Подождав минут десять и поняв, что этот чурбан не намерен выбегать из комнаты со словами извинения и цветами, я вскочила на ноги, пнула упавший на пол стул и рванула в ванную, где открыла воду, набросала в нее всякой ароматной соли, добавила пены и, не дожидаясь, пока вода покроет даже дно, быстренько раздевшись, легла на обжигающе-холодную поверхность… Глядя, как вода медленно обволакивает мое тело, я продолжала рыдать, размазывая слезы по лицу и то и дело кусая губы…

Услышав какой-то шорох, я открыла закрытые глаза и обомлела: на краю ванны сидела причина моей обиды и улыбалась во все тридцать два зуба! Я попыталась было возмущенно вскочить, но вовремя сообразила, что несколько неодета. Пришлось начать возмущаться. Однако слове на втором он нежно взял меня за лицо и, приблизив свои губы вплотную к моим, тихо-тихо, на грани слышимости, прошептал:

– Не шуми, милая! Я так по тебе соскучился! У меня был очень тяжелый день. И мне кажется, я сделал все что мог, для того чтобы нам было хорошо, понимаешь?

Почувствовав его прикосновение, я тут же обмякла и заревела еще горше, но, как ни странно, чувство обиды на Олега вдруг куда-то улетучилось! Он, не говоря ни слова, ласкал меня по голове, словно маленького ребенка, иногда нежно целовал куда придется, и постепенно я успокоилась… Почувствовав, что мои рыдания прекратились, парень моей мечты опустился на пол около ванны и, тяжело вздохнув, положил голову на ее край.

– Знаешь, я так много чего должен тебе рассказать!

– У тебя есть другая? – вдруг ляпнула я и, наткнувшись на его изумленный взгляд, почувствовала себя полной дурой.

– С чего ты взяла? – захихикал Олежка, и я, чтобы не видеть его насмешливый взгляд, плеснула водой прямо ему в лицо. И не попала: непонятно как, но он увернулся… А потом макнул в воду меня! Тут я разошлась не на шутку: через десять минут, мокрые как мыши, мы тряпкой и новой футболкой Олега вытирали воду с пола, потому что залить соседей внизу нам совершенно не хотелось… Потом я сообразила, что неодета, причем прикрыта только клочьями пены, и дико расхохоталась! Глядя на меня, захихикал и Олег… очнулась я на его коленях на полу, срывающая с него мокрую майку…

– Подожди, милая! – Парень осторожно отвел мои руки от себя и, не дав мне сказать очередную глупость нежным, но безумно коротким поцелуем, довольно твердо сказал:

– Я должен с тобой поговорить. Очень-очень серьезно. Ты не против?

Что-то в его глазах враз остудило во мне все любовное томление, и я, мгновенно завернувшись в валяющееся на полу полотенце, попыталась встать на ноги…

– Давай я тебе помогу! – Он легко встал вместе со мной, потом аккуратно вытер мне мокрое лицо и плечи, завернул в свой махровый халат, оказавшийся для меня чем-то вроде автомобильного чехла, и поволок в мою комнатку… – Дед ушел по делам… Вернется не скоро… А разговор нам предстоит долгий. Так что, если ты не против, я приволоку себе сюда что-нибудь поесть, ладно?

Через минуту я, уютно завернувшись в одеяло, с удовольствием наблюдала, как он ест. Огромная тарелка котлет с картофельным пюре довольно быстро опустела; вслед за ней отправились крабовый салат и кружка киселя, а потом, сбегав на кухню и сполоснув посуду, Олег устроился рядом со мной на полу и неожиданно спросил:

– Ты фантастику любишь?

– Я люблю тебя! – вдруг вырвалось у меня, и я, смутившись, натянула на голову одеяло…

Теплая, нежная ладонь Олега неожиданно оказалась рядом, нащупала мою шею и притянула меня к себе.

– Солнышко мое ненаглядное! Я тебя тоже люблю!!! Мне очень нужно, чтобы ты мне поверила, понимаешь? – Он аккуратно высвободил мою голову из-под одеяла и посмотрел мне в глаза. – Потому что от этого разговора зависит моя жизнь! И твоя, наверное, тоже!

– Хорошо! – млея от «послевкусия» услышанных слов, кивнула я. – Я тебе верю. И фантастику люблю!

– Тогда слушай и постарайся не смеяться… Я – не землянин…

Я захохотала так, что чуть не упала с кровати. Но, посмотрев на огорченное лицо парня, вдруг сникла и трясущимися губами прошептала:

– Это значит, что ты хочешь меня бросить? Ты куда-то уезжаешь, а нормально сказать мне это не в состоянии? Я все поняла! Дай я оденусь!!!

Быстренько спеленав меня все тем же многострадальным одеялом, он удивленно посмотрел на следы моих ногтей на своих руках и груди и захихикал:

– Да… Такого я от тебя не ожидал! Я же сказал, что люблю тебя, Маша! С чего ты взяла, что я куда-то намылился?

– Все вы такие! – буркнула я, не прекращая попыток вырваться из кокона.

– Послушай меня хоть минуточку, а потом делай выводы, ладно? – Олег расстроенно опустил руки вдоль тела и тяжело вздохнул: – Ну пойми же меня, мне и так тяжело говорить это кому бы то ни было… А тут самый родной мне человек – и тот не хочет мне верить!

Выражение «самый родной человек» в мой адрес несколько остудило мою злость, а когда он сбегал и принес откуда-то из комнаты пригоршню золотых монет и украшенную какими-то, явно драгоценными камнями кольчугу, я успокоилась совершенно.