Книга Враг моего врага - Василий Горъ

…Я улыбался. Щерился во все 32 зуба. И медленно двигался вперед… Жонглируя тремя, только что подхваченными с лотка старого Сорена яблоками… И при этом неся что попало:

– Не будут ли так любезны многоуважаемые господа подать монетку бедному жонглеру на небольшого жареного бычка да бочечку какого-нибудь винца? А то я так оголодал, что аж налево тянет! А слева у нас, как известно, харчевня тетушки Агии, где кроме еды еще и девочки что надо!

Однако на группу воинов, приставших к вполне безобидной гадалке, с которой у меня сложились довольно хорошие отношения, мои вопли не произвели никакого впечатления.

Решив, что пора чуточку усложнить программу, я «вдруг» поскользнулся, упал на спину и тут же перекатом через голову вскочил на ноги, не дав упасть на землю оставшимся без контроля яблокам, – слава Господу, дядюшка Анобал не жалел розог для моего воспитания, и жонглировать чем попало я научился еще в глубоком детстве. Как ни странно, мое падение тоже никого не удивило. Пришлось хамить:

– Господин хороший! Какая у вас восхитительная походка!!! Вы, наверное, лучший кавалерист в Лурде? Еще бы – такой кривизны ног за свои семнадцать лет я не видел еще ни разу!

Высокий, роскошно одетый дворянин, один из тех мужчин, которых я пытался отвлечь от Эльги, наконец соизволил посмотреть на того, кто умудряется орать у него над ухом. На его лице промелькнула гримаса презрения, потом тень недовольства, а потом он понял, что я обращаюсь именно к нему, и вник в смысл моих слов! Меч свистнул в воздухе и чуть было не разрубил надвое одно из моих яблок – я вовремя «неуклюже» запнулся и пропустил хищное лезвие над своим плечом... Лицо этого напыщенного щеголя начало ощутимо багроветь. Он развернулся ко мне всем телом и прошипел:

– Эй, клоун! Уноси-ка ты свои копытца подальше, пока цел! А то я укорочу твой длинный язык! На целую голову! – Скользнув в мою сторону, он приподнял бровь и чуть шевельнул острием опущенного к земле меча…

Двое его друзей – монахи Ордена – повернули головы в мою сторону, осмотрели меня с головы до ног и, презрительно ухмыльнувшись, продолжили крутить руки старой Эльге. Монах в рясе, подпоясанной синим поясом, вцепившийся в ее правую руку, вдруг завизжал на всю торговую площадь, заставив шарахнуться привязанных у коновязи трактира лошадей:

– Я тебе тоже погадаю! По твоей грязной руке, старая карга! Смотри: ждет тебя большое горе! Ты, бедняжка, потеряешь одну кормилицу! Чрево твое будет сохнуть от недостатка еды, а глаза ввалятся от слез! Язык твой высохнет от причитаний, но некому будет тебя пожалеть, ибо нет сочувствия в этом мире! И никогда не будет!

Он расхохотался, потом под слитный гогот друзей взмахнул рукой и добавил:

– Но в отличие от твоего мое предсказание точнее! Потому что оно сбудется! Сейчас! Немедленно! Он подмигнул второму монаху и, вытянув правую руку Эльги перед собой, одним движением меча перерубил ее в запястье…

Под дикий крик старой гадалки я рванулся вперед… Выхваченный из сапога нож возник в горле хохочущего монаха, все еще сжимающего окровавленный меч… Яблоко, оказавшееся в левой руке, разбилось о переносицу его товарища, а пальцы правой руки вонзились в глазницы замешкавшегося дворянина… Через миг, ударом ноги сломав ногу лошади, на которой восседал еще один монах, я поднырнул под оправившегося от удара яблоком орденца и сломал ему гортань.

Дикое ржание жеребца, грохот падающего с коня воина Алого Топора, визги женщин в толпе зевак, вой ослепленного дворянина, хрип катающегося по земле монаха… – и глаза Эльги, в которых непонимание, боль, страх, надежда. Я захлестнул ее руку вырванным из брюк поясом, затянул узел, вскочил на ноги и метнулся в сторону ближайшей подворотни…

Увы, моя удача мне изменила – слева раздался грохот выбитой двери, и из харчевни выбежали еще несколько монахов… В толпе зевак кто-то взвизгнул, запричитала женщина, кто-то побежал прочь. Я заглянул в чьи-то знакомые, полные ужаса глаза и, рявкнув «Что встал! Лекаря! Бегом!», метнулся в противоположную от солдат сторону… Под ногами мелькнул забор, чуть позже еще один, я завернул за избу Хромого Пипа, скатился в овраг и через минуту оказался в лесу, в котором в такой поздний час меня не нашел бы сам Дьявол…

Пробежавшись по знакомым тропинкам, через пару часов я зашел в деревню с другой стороны и довольно спокойно добравшись до своего домишки, услышал взволнованный голос отца:

– Сынок, бегом сюда!

Я вышел во двор и хмуро уставился на него, чем-то безумно недовольного. Он протянул мне котомку, кошелек, меч и произнес:

– У меня нет слов! Все-таки ты – дурень! Подними ты руку на дворянина, у тебя еще был бы шанс скрыться… А ты додумался убить монахов Ордена Алого Топора. И еще одного ослепить! Они не оставят тебя в покое! Никогда… Поэтому уходи. Сейчас же… А за Эльгой я присмотрю… – Он смахнул с лица предательскую слезу и, порывисто обняв меня, стиснул в своих объятиях.

– На поляне у Кривого оврага тебя будет ждать Угол. Не уходи, не переговорив с ним. И дай тебе Создатель Удачи! Может, еще свидимся… – Отец тяжело вздохнул, легонько толкнул в меня в грудь и, повернувшись ко мне спиной, побрел в сторону дома, тяжело переставляя изъеденные язвами ноги…

Еще не вполне осознавая, что, собственно, произошло, я добрался до поляны – Угол был уже там… Не тратя времени на «всякую ерунду», он в своей непередаваемой манере короткими, рублеными фразами обрисовал мои перспективы:

– Допрыгался! Хотя и прав! Молодец! Хочешь выжить – иди в Аниор. Поспрашивай – найдешь. Обитель Последнего Пути. Ее сожгли, но кто-то же остался? Наверное… Найдешь – выживешь! Примут, научат, защитят… Удачи! – Он протянул мне маленький тощий кошелек, снял с пояса меч и неожиданно протянул его мне: – Возьми. На память. Ты был хорошим учеником, Эрик! Хоть и остался клоуном… Все, иди… Я сказал…

И не дав мне вымолвить ни единого слова, учитель растворился в зарослях, оставив меня одного…

Немного подумав и решив, что стоять на месте бессмысленно, я забросил котомку за спину и понесся по лесу в ставшем привычным за долгие годы тренировок темпе. Бег налегке оказался намного приятнее, чем ежедневные тренировки в труппе или у Угла, поэтому я смог уделить время раздумьям о том, что делать дальше…

…Дорогу до столицы княжества Лурд, Сиэля, я знал неплохо: раз в год мы с труппой ездили туда давать представления на праздник урожая. Миль семьдесят я надеялся пробежать к следующему вечеру, а вот дорогу к портовому городу Сенту не представлял себе совсем. Впрочем, я не думал, что добраться туда будет сложно, и не особенно беспокоился. Меня больше волновало, как отец объяснит городской страже, куда девался его сын, и что будет с Эльгой…