Книга Геракл без галстука - Дмитрий Смирнов

Рассчитывать на победу над Аполлоном Пану, разумеется, не приходилось, но отказаться от состязания волосатый не смог. Хотя изначально было понятно, что соперники — музыканты разных стилей и сравнивать их не совсем корректно. Пан исполнил на своей свирели «Yesterday», Аполлон на лире — гимн Греции. И если при звуках свирели слушатели в зале плакали, то под лиру им всем волей-неволей пришлось встать. И главный судья соревнований Тмол, мотивируя свое решение этим единодушием зрителей, присудил победу Аполлону.

Уже после окончания съемки, когда телевизионщики сматывали кабели, а публика полезла к артистам за автографами, Мидас тоже пробился к Аполлону и сказал что-то вроде: «А знаете, в этой «Естердее» тоже есть своя идея». Но попытка показаться остроумным, мягко говоря, не нашла у звезды шоу-бизнеса понимания. Бог солнца, конечно, не Майкл Джексон, но и он крайне негативно воспринимает, когда при нем хвалят кого-то другого.

— Кто пустил сюда этого идиота с ослиными ушами? — недовольно поморщился суперстар, и Мидаса вытолкали взашей. А проснувшись поутру, меломан обнаружил, что боги слов на ветер не бросают. Вместо привычной лопоухости на голове фригийского царя красовались два серых ослиных локатора. Всю оставшуюся жизнь Мидасу пришлось ходить в специальном колпаке, чтобы скрыть от подданных, к чему приводит чрезмерное увлечение музыкой.

Зато непосредственный соперник Аполлона Пан ушел с ринга подобру-поздорову. Единственной его утратой после этого состязания оказалось авторское право: Гермес, запатентовав свирель под своим именем, продал ее затем все тому же Аполлону как собственное изобретение. Но это были сущие пустяки по сравнению с тем, что случалось вынести другим оппонентам вздорного бога.

Сатир Марсий, на свою беду, нашел как-то раз флейту, брошенную на берегу ручья Афиной. Богиня, придумав такой инструмент, решила сыграть на нем на олимпийском пиру. Эффект от выступления получился двойственный: с одной стороны, все пировавшие благосклонно рукоплескали, но с другой — Афродита и Гера во время выступления музыкантши просто попадали со смеху. Усевшись помузицировать на берегу ручья, Афина поняла причину их веселья. С раздутыми щеками, она больше напоминала хомяка, возвращающегося с колхозного поля, нежели грозную и прекрасную небожительницу. Афина швырнула инструмент на землю, проклиная музыку вообще и эту флейту в частности.

Не ведавший сложной судьбы найденной им дудки Марсий принялся упражняться в занятиях музыкой и вскоре достиг больших успехов. Местные нимфы говорили даже, что он играет как бог, а то и лучше. Марсий не нашел в себе сил отвергнуть лившиеся славословия, и оскорбленный таким сравнением Аполлон вызвал сатира на поединок. Судить дуэль, само собой, был вызван уже проверенный Тмол.

Марсий высокохудожественно просвистал на флейте трогательную песню про очень одинокого пастуха. Аполлон же, не отходя от традиционного репертуара, грянул на лире очередной марш, в тот раз это был «Походный марш лейб-гвардейского Преображенского полка». Впечатление было настолько несопоставимо, что даже Тмол не осмелился присудить победу олимпийцу, а объявил ничью и назначил дополнительное время.

Но при этом заявил, что в следующем раунде задание усложняется: теперь следует не только играть, но еще и петь. А поскольку Марсий физически не мог одновременно петь и извлекать из флейты ноты, то он был признан побежденным. Не сумевший одолеть конкурента в честной борьбе Аполлон в раздражении велел живьем содрать с бедняги кожу и прибить ее к дубу, под которым проходил поединок. Участь художника была трагична еще в те времена. И шагавшие в компании с Гераклом Филей и судьи пришли к единодушному выводу, что еще легко отделались.

Покинув пределы владений Авгия, успевшие уже подружиться Филей и Геракл простились. Сын царя Элиды намеревался отъехать на остров Дулихий, где планировал основать собственное царство. Судьи заявили, что пойдут с ним, поскольку надеются заложить на острове основы по-настоящему правового государства, в котором не будет места беззаконию и тирании. Геракл же изменил свои планы, решив заглянуть в гости к оленскому царю Дексамену, о проблеме которого услышал от встретившегося по дороге селянина.

Геракл застал Дексамена в тягостных раздумьях над судьбами своего семейства. За Мнесимаху, младшенькую дочь царя, посватался вождь последних выживших в битве при Фолое кентавров Эвритион. Поскольку взять силой, как он это обычно делал, дочку оленского мэра было несподручно, то он заявил, что берет Мнесимаху в жены. Сюжет, впоследствии элегантно улегшийся, с некоторой поправкой на революционную борьбу, в основу популярного худфильма «Свадьба в Малиновке».

Дексамену совсем не хотелось иметь такого зятя, о котором по всей Греции по горам и долам катилась дурная слава, что он наипервейший в стране скандалист и похабник. Чего стоила одна только выходка на свадьбе у Пирифоя. Но в случае отказа безбашенный кентавр мог в своем буйстве повредить царский дворец, да и его владельца тоже.

И эти опасения были отнюдь не лишены оснований. Мало того, что Эвритион был здоров как слон: будь он лошадью в чистом виде, так сказать, без примесей, не влез бы ни в одни оглобли. Но и о силе этого разгульного кентавра ходили легенды. Он мог ударом копыта расколоть скалу, кулаком перешибал двенадцать кирпичей, а головой разбивал амфору. Серьезного мужчину этими десантными фокусами было не удивить, но на обывателей они производили изрядное впечатление.

Геракл, как и положено герою, появился в самый последний момент.

Когда невеста уже тихо плакала у алтаря от отчаяния, жених довольно ухмылялся и постукивал в нетерпении копытом, а несчастный папа заламывал от бессилия руки.

Но едва священник произнес: «Нет ли у кого из присутствующих возражений против этого брака?» — в павильон вошел Геракл и в убедительной форме доказал Эвритиону, что невеста его не любит и бракосочетанию не бывать. Жених при поддержке свидетеля, дружек и остальной банды пытался возражать, но в руках героя оказался достаточно веский аргумент, чтобы расстроить эту неудачную свадьбу.

Успевшие спастись бегством кентавры привычно попрятались по лесам, Эвритиона отпели в том же храме, Дексамен и Мнесимаха пополнили многочисленные ряды благодарных Гераклу по гроб жизни граждан, признательностью которых он так никогда и не воспользовался.

Но закончить ассенизационный поход таким эффектным аккордом герою не удалось. Отзвук или, вернее сказать, отдушка победы над отходами скотопроизводства преследовали его до самой смерти. Уже через неделю после депортации герой из владений Авгия в Элиду прибыла срочно вызванная местными зелеными комиссия ОБСЕ, расценившая произведенный поворот рек как экологическую катастрофу.

Еще большим ударом по природе был признан сопутствовавший этому повороту сброс фекалий в акваторию естественных водоемов. Чиновники чуть не месяц лазали по окрестностям, подсчитывая нанесенный природе убыток. В итоге, в графе «сальдо» оказалась выведена такая сумма, на которую (в пересчете на современное валютоисчисление) байкальский целлюлозно-бумажный комбинат не нагадил бы, пожалуй, и за полвека работы.