Книга Стратонавт поневоле - Леонид Треер

— Из разных стран, — ответил Коля.

— Почем там помидор? — деловито поинтересовался дядя Никодим, не прекращая работу.

Но на такой пустяковый вопрос Коля даже не захотел! отвечать. Накрепко привязав «Искатель» к клену, он помчался на автобусную остановку. Через полчаса он уже шагал по знакомым улицам. Здесь все было как прежде. Отбойные молотки весело вспарывали асфальт. У весов, полизывая мороженое, сидели аккуратные старички. Афиши извещали о мотогонках и о гастролях зарубежной балерины. Из окон консерватории летела песня «Не плачь, девчонка». Хотелось останавливать прохожих и говорить им приятное.

Чем ближе Коля подходил к дому, тем больше он волновался. Два месяца его носило по свету. Два месяца он ничего не слышал о папе и маме, и, они не слышали о сыне. Исчезновение Коли было для них большим горем.

Он вошел во двор и остановился в недоумении. Двор был заполнен людьми. В первую минуту Коля подумал, что ошибся адресом. Но, внимательно осмотрев здание, он обнаружил герань и кактус в окне четвертого этажа, сушеную, рыбу в окне третьего этажа. Сомнения исчезли — он попал именно к своему дому, а собравшиеся во дворе люди были соседями Редькина.

Желая выяснить, что происходит, Коля поднялся по пожарной лестнице и увидел сверху такую картину.

В центре двора стоял грузовик с опущенными бортами. Грузовик окружали близкие и знакомые Редькина. Коля увидел папу, вытирающего глаза платком, печально-суровую маму, папиного брата дядю Сеню из города Ейска, тетю Лизу из Кутаиси и прочих близких и дальних родственников. Чуть сбоку от родни в полном составе скорбел 6«а» класс, в котором учился Коля. Редькин с удивлением отметил, что учителя тоже стояли рядом с грузовиком. О жильцах дома № 7 уже было сказано. Эдисон Назарович теребил, вздыхая, фуражку. Василиса Ивановна Барабасова раскачивалась и что-то причитала. Рядом с ней сидел кот с заплаканными глазами.

В кузов грузовика поднялся управдом Удручанцев. Он строго посмотрел на собравшихся и произнес:

— Вечер, посвященный памяти Коли Редькина, объявляю открытым! Слово имеет Колина одноклассница Соломина Ирина.

Ирка Соломина, к которой Редькин испытывал сложное чувство, заговорила с выражением, словно читала стихотворение у доски:

— Коля Редькин прожил короткую, но интересную жизнь. Шесть лет он учился в нашем классе, и все эти годы Коля был душой и сердцем класса. Что бы он ни делал: разучивал ли новую песню, дежурил ли на вешалке или просто думал, — он делал это лучше всех…

Редькин от таких слов чуть не свалился с лестницы. Ирка врала бессовестным образом. Вернее, кое-что она излагала очень ярко, а кое-что даже не вспоминала.

— …Мы потеряли своего лучшего товарища, — звонко чеканила Ирка, — но мы обещаем быть достойными Коли Редькина и учиться только на хорошо и отлично! Спи спокойно, дорогой наш Коля.

Редькин растерянно заморгал, не зная, что предпринять. Он уже собрался было крикнуть: «Я живой! Я невредимый! Вот я, смотрите!», но в это время в кузове появилась Василиса Ивановна. Желание послушать ее было так велико, что Коля решил повременить с разоблачением.

— Золотой был мальчик, золотой… — запричитала Барабасова, сдерживая рыдания. — Всем двором его любили форварда нашего… Бывало, с базара идешь, корзина руки отрывает, так Коленька обязательно подбежит, поможем донести… — Василиса Ивановна выжала платок на спину взъерошенного кота. — Или хвутбол взять. Детишки завсегда окошко высадят-и бежать. А Коленька придет, извинится, стекло новое вставит… Уж лучше б меня, старуху смерть взяла, а Коленьку не тронула. Ведь сколько блага получиться могло бы от него…

Барабасова всхлипнула, покачнулась, начала падать но ее успели подхватить.

— Слово имеет Степан Плутархович, физрук, — объявил управдом. — Подготовиться родственникам.

Степан Плутархович, похожий на старого гладиатора разбежался и легко запрыгнул в кузов «перекидным» способом. Он нерешительно открыл рот, мучительно подбирая слова, как вдруг с пожарной лестницы раздался пронзительный крик:

— Товарищи! Произошла ошибка! Я живой! Собравшиеся разом повернули головы к Редькину. Hа сколько секунд стояла напряженная тишина, затем полетели возгласы:

Невероятно! Этого не может быть!

— Тот тоже был рыжий!

— Какое счастье!

— Какой ужас!

Бледный Удручанцев юркнул в кабину грузовика, машина, отчаянно сигналя, умчалась со двора.

Колин папа упал в обморок. Колина мама прошептала: «Мальчик мой!» — и протянула руки к сыну.

Вечер памяти Редькина превратился в чествование воздухоплавателя. Коля рассказал, как протекало путешествие, какие города и страны ему довелось посетить, как вел себя шар в различных условиях и что неприятно поразило его в пути. Слушали Редькина затаив дыхание. Со всех сторон передавали записки. Никто не хотел расходиться.

Особенно подробно Коля рассказал о судьбе мапуят. Он сообщил, что сейчас корабль, груженный стройматериалами и машинами, держит курс на остров. Предложение Редькина оказать помощь ребятам было встречено с одобрением. Эмма Силантьевна и Степан Плутархович тут же заявили о своей готовности отправиться к мапуятам.

Лишь глубокой ночью опустел двор. Когда Коля шел к своему подъезду, его остановила Барабасова. Она вынула из-за спины новенький черно-белый футбольный мяч и вручила его Коле:

— Вот, подарочек от меня. Играй на здоровье. За окно не волнуйся, я решетку поставила. — И Василиса Ивановна растаяла в темноте вместе с котом.

Коля вымылся под душем, поужинал и лег в кровать. Все, что происходило с ним в течение этих двух месяцев, теперь казалось сном. Но общая тетрадь — дневник путешествия — лежала под подушкой строгим доказательством всех фактов и событий.

Мама заканчивала ваять очередную скульптуру. Пала решал все ту же задачу.

Леро смотрел телевизор.

Воздухоплаватель Редькин спал…