Книга К звездам! - Гарри Гаррисон

…Взглянув на часы на приборном щитке, Ян сбросил скорость. Явиться на рандеву он должен был ровно в девять. Не раньше и не позже. Вечер был ясный, на улицах еще попадались прохожие. Он свернул на Эджуэйр-Роуд и потихоньку двинул в сторону Маленькой Венеции. В машине играло радио, чуть громче, чем он любил, но музыка тоже была частью плана.

Точно в девять ноль-ноль он остановился у моста через канал Регента и открыл машину. Из темноты появился какой-то человек и придержал дверцу, пока Ян вылезал. Лицо его было замотано шарфом, разглядеть невозможно. Он сел в машину, осторожно захлопнул дверцу и уехал. С ним уехали и удостоверение Яна и все его «клопы», вместе с пальто, туфлями и одеждой в сумке. Пока Ян не вернется в машину, Безопасность не увидит и не услышит его и ничего не будет о нем знать. Со стороны канала кто-то помахал ему рукой.

Ян пошел за незнакомцем примерно в десяти шагах, не пытаясь догнать его. Холодный резкий ветер пронизывал до костей, Ян съежился и сунул руки в карманы. Вокруг было тихо, даже снег под ногами не хрустел, только где-то вдали работал телевизор. Замерзший канал лежал полосой нетронутой белизны. Они подошли к нескольким катерам, вмерзшим в лед. Провожатый огляделся по сторонам, спрыгнул на катер и исчез. Ян последовал за ним, нашел в темноте дверь, толчком распахнул ее и вошел. Кто-то закрыл дверь у него за спиной, включился свет.

— Прохладно, — сказал Ян, глядя на девушку, сидевшую у стола.

Лицо в маске было незнакомым, но фигура и волосы явно принадлежали Саре. А у человека, приведшего его сюда, оказалась знакомая улыбка и не хватало зуба.

— Пекарь! — Ян крепко пожал ему руку. — Рад тебя видеть, дружище!

— Я тебя тоже. Смотрю, ты жив и здоров, да и выглядишь молодцом.

— У нас очень мало времени, — строго сказала Сара, — и очень много дел.

— Да, мадам, — согласился Ян. — У вас есть имя, или я должен называть вас мадам, как королеву?

— Можете называть меня Королевой, друг мой.

В голосе Сары звучали озорные нотки, и Пекарь это заметил.

— Похоже, вы уже встречались. Так что тебя, сынок, мы будем звать Королем, а то, убей меня, если помню, как тебя звали в прошлый раз. Вот что. У меня тут в трюме есть хорошее пиво. Я его вытащу, а уж потом займемся всеми важными делами.

Ян и Сара едва успели обняться, как Пекарь уже вернулся, грохоча сапогами по трапу.

— Ну вот, — сказал он, ставя на пол две большие бутылки.

Рядом с бутылками он бросил на пол металлический ящик, а сам пошел на камбуз за полотенцем, чтобы вытереть бутылки. Ян отвинтил пробку и наполнил доверху стаканы, стоявшие на столе.

— Пиво домашнее, — похвалил Пекарь. — Не та бурда, что в пивных подают.

Он залпом осушил стакан и стал открывать железный ящик, пока Ян наполнял стакан снова. Открыв ящик, Пекарь достал оттуда два небольших конверта из алюминиевой фольги и положил их на стол.

— Внешне это обычные телевизионные записи, — сказала Сара. — Их можно включить в бытовой телевизор. Одна — органный концерт, другая — юмористическая программа. Положите их в сумку вместе со своими. Не пытайтесь прятать. Такие же записи продаются в огромных количествах прямо на космодроме.

— А эти какие-то особенные? — спросил Ян.

— Пекарь, будь добр, поднимись наверх, покарауль, — попросила Сара.

— Ты права, Королева. Если кто чего не знает, то и разболтать не сможет, — согласился Пекарь.

Он подхватил полную бутылку и вышел. Едва дверь за ним закрылась, Сара сняла маску. Ян обнял ее и начал целовать со страстью, удивившей их обоих.

— Не сейчас, пожалуйста, у нас совсем нет времени. — Сара попыталась его оттолкнуть.

— Но когда же будет это время? Скажи сразу, а то я тебя не отпущу.

— Ян… Ну ладно — завтра. Подскочи к клубу, и поедем вместе обедать.

— А потом?

— А потом сам знаешь. — Она рассмеялась, вырвалась и села по другую сторону стола.

— Быть может, сестра моя права, — сказал Ян. — Наверно, я на самом деле влюбчивый…

— Я тебя прошу, не надо об этом. Ни сейчас, ни когда бы то ни было. Твоя машина вернется через десять минут, к тому времени мы должны закончить все дела.

Он хотел ответить — но промолчал. Только кивнул головой. Сара расслабилась, но Ян заметил, что она машинально ломает пальцы. Ладно, поговорить можно будет завтра. Она подвинула к нему конверт.

— Главная — органный концерт. Я не знаю, как это сделано, но компьютерная память как-то введена в фоновый шум, в помехи.

— Конечно! Это же блестящая идея! Память любого компьютера основана на двух сигналах — да или нет — это все, что есть в бинарной системе. Так что память можно растянуть, смодулировать, изменить по частоте — превратить в как бы случайные внешние шумы. И без ключа никто не сможет их прочитать.

— Ты прав. Такой была наша связь раньше. Но это очень неуклюже, медленно, и много записей пропадает. Сейчас разработана новая система — и все подробности на этой дискете. Она должна быть доставлена по назначению. Ситуация уже взрывная, и взрыв произойдет, как только мы установим надежную связь. Это будет только начало, потом к нам присоединятся и другие планеты.

— Хорошо, — сказал Ян, засовывая конверты в карман рубахи и застегивая клапан. — А почему две?

— Наш связной на космическом корабле уверен, что его засекли и запись будет перехвачена. Поэтому первому человеку, который войдет с тобой в контакт, ты отдашь «куклу». А вторую запись сохранишь для настоящего агента.

— А как мне его узнать?

— За тобой будут наблюдать. Как только тебя научат работать в открытом пространстве, ты останешься один. Тогда-то и будет установлен контакт. Кто бы ни подошел — он скажет пароль: «Ты давно проверял страховочный трос?» Отдай ему запись.

— «Куклу»?

— Именно. А настоящий агент придет к тебе за концертом.

— Все это как-то слишком сложно.

— Так и должно быть. Ты просто выполняй.

Дверь каюты тихонько скрипнула, и через щель прозвучал голос Пекаря:

— Машина будет через две минуты. Пойдем-ка, пора.

Глава 18

Космическое путешествие началось с обычного полета на обычном реактивном самолете. Ян летал достаточно много, новизна ощущений давно стерлась. Большую часть пути через Атлантику он читал, а когда посмотрел вниз — над мысом Канаверал увидел только бугристую пелену тропических облаков.

По горизонтальному трапу Ян вышел из самолета прямо на перрон аэровокзала, а через другой такой же трап прошел в космический челнок. Внутри челнок отличался от самолета только отсутствием окон. Перед каждым пассажиром на экране светился умиротворяющий луговой пейзаж — качались лилии, плыли белые облака, — и звучала столь же умиротворяющая музыка бетховенской «Пасторали». Взлет с максимальным ускорением в полтора g оказался более чувствительным, чем на обычном самолете, но не поражал. Даже когда щиток открыл носовую телекамеру и вместо луговых лилий на экранах появилась картина открытого космоса — большой разницы не ощущалось: словно это была просто-напросто другая телепрограмма. Только когда ускорение полностью прекратилось — разница стала заметна. Несмотря на то что всем пассажирам заранее раздали специальные таблетки, у некоторых желудки не выдержали физиологического воздействия невесомости. Бортпроводник поплыл по салону с гигиеническими пакетами, подбирая ручным вакуум-насосом все, что пролетело мимо них.