Книга Мед и горечь - Дебора Смит

Теперь каждый поцелуй был медленным и проникающим. Он воспламенял сердца, а руки заставляли содрогаться от мучительного наслаждения, проникая все глубже, дальше, в неизведанные места. Он ласкал поверхность ее бедер и ягодиц, а потом нежными неторопливыми пальцами проник в нее. Его легкие, почти дразнящие касания довели ее до состояния ошеломляющего блаженства.

– Ты заставляешь меня чувствовать себя совершенством, – сказала Бетти, глядя на него голодным, пьяным от вожделения взглядом. – Или что отдельные мои части совершенны, по крайней мере.

Макс вздрогнул и хрипло засмеялся. Его бедра терлись о ее живот, нежно нажимая на самые чувствительные места, отчего ее тело трепетало.

– Все части твоего тела просто фантастически прекрасны. Мои части от них без ума. А все вместе они…

– Чувствуют вот так, – Бетти скользнула на него легко и быстро, произнося его имя. Его тело выгнулось навстречу ей, и руки вонзились в ее ягодицы. Откинув голову, он закрыл ей глаза и шутливо выругался таким нежным тоном, как будто читал любовный стих. Потом, извиняясь, взглянул на нее. Бетти улыбнулась и покачала головой.

– Извинение принято, – прошептала она. – Хорошо сказано, майор.

Его глаза заблестели. Он обхватил ее сильными руками. Одним быстрым движением Он опрокинул ее на спину. Их тела мгновенно слились, толчок был глубоким и пронзительным. Требовательная боль внутри живота начала перерастать в бурю, которую нельзя было дальше выносить. Бетти крепко сжала плечо Макса и прошептала:

– Унеси нас, Макс. Унеси отсюда.

Он целовал ее до тех пор, пока оба не задохнулись, потеряв контроль над собой и возможность делать что-то еще, кроме быстрых, сладких толчков, приближающих к достижению цели.

Глава 8

В своем приюте Бетти чувствовала себя хорошо. Уже через несколько дней, проведенных вместе с Максом, она поняла, что нуждается в нем все сильнее.

Макс же никогда не был так счастлив оттого, что магистрат в Вебстер Спрингс работает только половину дня. Он все утро изнемогал в ожидании, когда сможет воплотить свои фантазии обо всех возможных наслаждениях с Бетти.

– Где моя женщина? – бодро воскликнул Макс, входя в дом и закрывая за собой дверь.

Бетти вскочила с постели навстречу ему и улыбнулась. Она была почти полностью скрыта под огромным ворохом одежды. Все, что он мог видеть, – это голова, руки и голые ноги.

– Я только что получила это из Атланты. Посмотри! У меня снова есть одежда. Ты можешь отнести наряд Дейзи Мае назад в костюмерную.

– Черт! Это был мой самый любимый наряд. И какие замечательные аксессуары! Например, чего стоит один белый винчестер для отца невесты.

Откуда-то из-под груды одежды она, запинаясь, пропищала:

– Я от него отказываюсь навсегда.

Он направился к ней, лукаво улыбаясь и подсчитывая про себя, сколько времени ему понадобится, чтобы затащить ее в постель.

– Детка, я рад, что ты хранила одежду в Атланте, и я знаю, что ты травмирована этим пожаром. Но ты не должна из-за этого таскать на себе все свои пожитки. Я дам тебе место в шкафу. Ты похожа сейчас на тетку с третичным «кумм».[9]

– Что? На кого я похожа? – Бетти уронила одежду на пол. На ней были только черные прозрачные трусики.

Макс бросился к ней и подхватил на руки.

– Теперь ты похожа на женщину, которую сейчас поцелуют, приласкают…

– Я знаю, у тебя есть один пунктик. – Смеясь, она развязала его галстук-шнурок, расстегнула ворот рубашки и прижалась губами к его шее. Ее голос стал хриплым и серьезным. – Я уже думала, что ты никогда не придешь.

Его трясло, пока он нес Бетти в постель. А там он заставил задрожать и ее. Как было здорово дома! Как было здорово знать, что дом – это Бетти. Войдя глубоко в ее тело, все сильнее сжимая ее и теряя контроль над собой от стонущих звуков ее голоса, Макс понял, что без нее его дом уже не будет для него прежним. Это была единственная трезвая мысль.

* * *

Какое-то время они лежали в полной тишине, и вдруг она ощутила, как изменилось его настроение. Подняв голову с его плеча, она убрала влажные волосы с его виска и радостно улыбнулась ему.

– О чем ты так упорно думаешь?

Макс коснулся рукой ее лица и внимательно посмотрел в серые влюбленные глаза, полные губы, отмечая неординарную красоту этих несовершенных черт.

– Ты неповторимая, восхитительная. Вот о чем я думаю.

– У тебя прекрасный вкус.

– Ты ужасно добра сегодня. И ты такая бледная. Как ты себя чувствуешь?

Она лениво пригладила спутанные темные волосы у него на груди, положила туда руку и оперлась на нее подбородком.

– Я все время думаю о своем доме. И пытаюсь решить, что же делать дальше.

– Ну, это просто. Теперь ты будешь жить со мной.

– Но не дома, – она подняла голову и нежно посмотрела на него. – Я уже жила так с другими, Макс. Это не мой стиль.

– А я думал, что мы уже решили эту проблему. Дело ведь не в отсутствии уважения, заботы или обязательств. У нас все это есть, верно?

– Да, да, есть. Я не говорила, что собираюсь сейчас расстаться с тобой, – она мгновение колебалась, будто бы борясь с каким-то внутренним решением, потом пристально посмотрела на него. – Я… гммм. Я должна быть честной… чёрт. Но я не хочу… Однако я должна быть с тобой честной.

Она на секунду прижалась головой к его груди, и он ощутил, как напряглось ее тело: ноги вытянулись, прижавшись к его ногам, и вся она словно окаменела.

– Ну, тогда скажи мне, – мягко предложил Макс, поглаживая ее спину.

Бетти посмотрела ему в глаза и кивнула.

– Я все еще намерена выйти замуж и иметь семью. Я дам тебе время, но я не откажусь от своей мечты, – она приложила палец к его губам, предупреждая возможные возражения. – Это не угроза, Макс, – это факт, просто факт.

Она убрала руку, ожидая ответа. Его охватило смущение вперемешку с горьковато-сладким разочарованием.

– Я не прошу тебя отказываться от чего-либо. Я думаю, нам хорошо вместе, и мы это уладим.

– Нет.

«Нет». Бетти встала и пошла к груде одежды. Найдя поблескивающую серебром кофточку и на ходу надевая ее, она снова направилась к Максу. Он натянул одеяло и сел, наблюдая, как просвечивает ее тело сквозь тонкую материю. Бетти шла, подняв голову и расправив плечи.

Она остановилась возле кровати и посмотрела на Макса с грустью и чувством собственного достоинства. От этой смеси мурашки побежали у него по позвоночнику.