Книга У-гу! - Карл Хайасен

— Почему ты пытался убежать? — спросил он.

— Я требую адвоката, — с каменным лицом ответил задержанный.

— Адвоката? Ну-ну.

Делинко развернул машину, собираясь ехать в полицейский участок. Вдруг в зеркале заднего вида он заметил, что по улице еще кто-то бежит, дико размахивая руками.

Это еще кто такой? Полицейский нажал на тормоза.

— Эй! Эгей!!! Стой! Да стой же! — орала приближающаяся фигура, отблескивая лысиной в свете фонарей.

Это был Лерой Брэнитт, он же Дикобраз, прораб «Бабушки Паулы». С красным и почему-то вымазанным в грязи лицом, пыхтя как паровоз, он добежал до патрульной машины и устало навалился на капот.

Полицейский Делинко высунулся в окно:

— Что случилось?

— Поймал? — задыхаясь, прохрипел прораб. — Молодец!

— Вы про кого? Про вот этого? — Делинко кивнул на задержанного.

— Про этого! Который пакостит у меня на участке! — Дикобраз кое-как распрямился и ткнул пальцем в подростка. — Сегодня он пытался ограбить мой вагончик. Пусть еще скажет спасибо, что я не прострелил его дурацкую башку!

Делинко изо всех сил пытался скрыть восторг. Он добился своего! Вандал «Бабушки Паулы» пойман!

— Я его прихватил было, да он удрал, — сказал Дикобраз. — Но я успел узнать, как его зовут. Рой. Рой Эберхард. Не веришь — спроси у него сам.

— Незачем, — сказал Делинко. — Эберхарда я знаю. Это не он.

— Он мне наврал! — взревел Дикобраз, который, по-видимому, ждал от юного взломщика честного признания.

— Полагаю, вы хотите выдвинуть против него обвинение, — сказал Делинко.

— А ты как думал? Конечно, хочу. Этот ворюга пытался меня ослепить! Швырнул мне землю в глаза, понял?

— Нападение, — констатировал Делинко. — Плюс попытка кражи со взломом, незаконное проникновение, разрушение частной собственности и так далее. Не волнуйтесь, я все зафиксирую в рапорте. — Он махнул рукой в сторону пассажирского сиденья, приглашая Дикобраза. — Вам придется съездить со мной в полицейский участок.

— Да запросто! — Дикобраз бросил злобный взгляд на заднее сиденье. — Хочешь знать, откуда у него на туфельках эти красивые железячки?

— Не сейчас, — сказал Делинко. — Но вообще, конечно, меня интересует все. — Это был тот самый счастливый случай, которого Дэвид так долго ждал. Сейчас они доберутся до участка, и он получит от задержанного полное признание.

Полицейский Делинко помнил по учебным фильмам, что в работе с подозреваемым, который не склонен к сотрудничеству, нужна тонкая психология. Поэтому он вкрадчиво начал:

— Слушай, юноша, ты можешь облегчить свое положение.

— Надо же, — буркнул юноша из-за решетки.

— Скажи нам для начала, как тебя по-настоящему зовут.

— Ой, дяденька, я забыл.

Дикобраз осклабился:

— Теперь точно придется запереть его в каталажку.

— Ну, поступай как знаешь, — пожал плечами Делинко. — Не хочешь говорить — не говори. По закону имеешь право.

— А вопрос можно? — криво ухмыльнулся задержанный.

— Задавай.

— Задаю, — сказал Дана Матерсон. — У кого из вас, олухов, можно стрельнуть сигаретку?

Глава шестнадцатая

В дверь позвонили, когда Эберхарды только сели за стол.

— Ну вот! И в воскресенье покоя нет! — сказала мама.

Она была уверена, что воскресенья предназначены исключительно для семейного отдыха.

— Рой, это к тебе, — сказал папа, вернувшись из прихожей.

У Роя холодок пробежал по спине: он никого не ждал. Неужели опять что-то случилось на стройплощадке?

— Один из твоих приятелей, — сказал мистер Эберхард. — Говорит, что вы собирались кататься на скейтах.

Уфф! Значит, Гаррет. У Роя чуть ноги не подкосились от облегчения.

— Точно. А я и забыл.

— Но у тебя же нет скейтборда, — напомнила мама.

— Все в порядке. Его приятель принес запасной, — сказал папа.

Рой, торопливо вытирая рот салфеткой, поднялся из-за стола.

— Ничего, если я схожу?

— Рой, сегодня же воскресенье, — укоризненно сказала мама.

— Ну пожалуйста, мам! На часок всего!

И родители, конечно, согласились. Их радовало, что у сына в новой школе завелись друзья.

Гаррет ждал на крыльце. Он с ходу попытался что-то сказать, но Рой незаметно махнул ему рукой: позже. Они молча докатились по тротуару до конца квартала, а потом Гаррет соскочил со скейта и сообщил:

— Ты не поверишь: вчера вечером Дану Матерсона упекли в каталажку!

— С ума сойти! — Рой изобразил крайнее удивление. Ну что ж, участок «Бабушки Паулы» оказался под охраной — как он и надеялся.

— Сегодня утром моей маме звонили копы, — докладывал Гаррет. — Он пытался влезть в вагончик и чего-то там спереть.

Маме Гаррета, психологу-консультанту «Южной тропы», всегда сообщали, если у кого-нибудь из учеников возникали неприятности с законом.

— А сейчас, чувачок, будет самая бомба: Дана сказал копам, что он — это ты!

— Так и сказал?

— Во тупица, да?

— И что, они поверили?

— Ни на секунду!

— А он был один? — спросил Рой. — В смысле — больше никого не арестовали?

Он чуть не спросил про сводного брата Беатрисы, но вовремя прикусил язык.

— Не, больше никого. И знаешь что? У него уже были приводы!

— Приводы?

— Криминальное досье, парень. Дана уже попадал за решетку — так копы сказали моей маме.

И снова Рой как-то не очень удивился.

— А за что?

— Тырил с прилавков, взломал автомат с кока-колой — в общем, всякое такое, — ответил Гаррет. — А один раз сбил с ног какую-то тетку и выхватил у нее кошелек. Только мама заставила меня пообещать, что я никому не скажу. Это должно храниться типа в тайне, пока Дана несовершеннолетний.

— Точно, а то как бы его незапятнанная репутация не пострадала, — съязвил Рой.

— А я думал, ты будешь кувыркаться от счастья!

— С чего вдруг?

— Мама говорит, что на этот раз его упрячут за решетку надолго.

— В тюрьму, что ли?

— Ну да, — подтвердил Гаррет. — Из-за его криминального досье.

— Класс, — безмятежно сказал Рой.

Кувыркаться он, может, и не собирался, но на сердце у него сильно полегчало. Ему надоело быть боксерской грушей для Даны Матерсона.