Книга Апология здравого смысла - Чингиз Абдуллаев

— Очень неплохо. У нас тоже есть конкретные результаты. Наместе преступления идентифицировали его сперму. Теперь мы знаем его группукрови. Полагаю, это нам поможет.

— Какая у него группа крови?

— Редкая. Третья группа. Резус положительный.

— Не такая уж редкая, — недовольно пробормотал Дронго, — уменя тоже третья. Правда, резус отрицательный.

— Вас мы пока не подозреваем, — серьезно ответил Смирнов, —и учтите, что вам нужно быть осторожнее. Если это он, то он должен сейчас ужевернуться к себе. Значит, он в Москве или в городе, где он живет. Хотя нашианалитики считают, что он живет именно в Москве, и поэтому в столице он неорудует, предпочитая выезжать на охоту в другие города.

— Я все понял. До свидания. — Дронго попрощался и взглянулна Эдгара. — Поехали к этому Тоноплянникову. Где он живет?

— На проспекте Вернадского. Но нам лучше туда не соваться.Если это он, то мы ничего не сможем сделать. Ни арестовать его, ни дажезадержать. Нужно передать дело в милицию.

— У нас мало времени, — возразил Дронго. — Если он тот самый«графоман», то, возможно, он нанесет следующий удар уже через несколько дней.Мы не можем ждать, Эдгар, пока он снова выйдет на свою охоту. Тем более что всесовпадает. Поехали.

На проспект Вернадского они прибыли через сорок минут. Вмногоэтажном доме Тоноплянников жил на одиннадцатом этаже. Они поднялись вкабине лифта, позвонили в дверь. Через некоторое время испуганный женский голосспросил, кто им нужен.

— Господин Тоноплянников здесь живет? — уточнил Дронго.

— Да. Но он сейчас спит. Он только вчера вечером вернулся изкомандировки.

Дронго и Вейдеманис переглянулись. Тоноплянников вернулсявчера вечером. И вчера вечером нашли новую жертву убийцы.

— Ты взял с собой оружие? — тихо спросил Вейдеманис.

— Нет, — ответил Дронго, — ты же знаешь, я не люблю носитьоружие.

— А я взял, — сказал Эдгар. — Если он сейчас выйдет, яприкажу ему спуститься вместе с нами. Пусть только попробует не подчиниться.

— Подожди. Не спеши. — Дронго обратился к стоявшей за дверьюженщине: — Извините, что мы беспокоим вас так поздно, но мы его коллеги изналогового ведомства. У нас очень важное дело. Вы не могли бы его разбудить?Пусть он выйдет к нам.

— Хорошо. Я сейчас его разбужу. Но вы подождите.

Она отошла от двери. Вейдеманис проверил свое оружие. Онинапряженно ждали. Наконец послышался шум шагов, звук открываемого замка. Дверьраскрылась. Они переглянулись, скрывая улыбку. На пороге стоял мужчина летпятидесяти. Невысокого роста. С красивым, почти кукольным лицом, тонкие усикипридавали его лицу какое-то залихватское выражение. Он был в одной майке испортивных брюках. Тапочки были надеты на голые ноги. Дронго и Вейдеманис былипочти одного роста, и вышедший Тоноплянников был им примерно по пояс. Такой типявно не годился в серийные убийцы.

— Что вам нужно? — недовольно спросил Тоноплянников. —Почему вы беспокоите меня в вечернее время? Я только вчера вернулся изкомандировки.

— Из Санкт-Петербурга? — решил уточнить Дронго.

— Нет, из Ростова. А почему вы спрашиваете?

Они снова переглянулись.

— Вы знаете Передергина? — спросил Вейдеманис.

— Ивана Ивановича? — встрепенулся Тоноплянников. —Прекрасный человек. Он мне как раз сегодня несколько раз звонил.

— И по какому вопросу?

— Кто вы такие? Почему я должен вам отвечать? Покажите вашидокументы, — разозлился Тоноплянников, — иначе я милицию позову.

Он был по-своему храбрым человеком, учитывая, что стоялмежду двумя незнакомцами, которые были выше его на три головы.

— Мы сами из милиции, — нахмурился Дронго. — Можетепозвонить Ивану Ивановичу, и он вам подтвердит наши полномочия. Скажите, покакому вопросу он вам звонил?

— У нас с ним свои хозяйственные вопросы, — гордо заявилТоноплянников, — и я не буду вам ничего говорить. Иван Иванович очень хорошийхозяйственник и настоящий издатель. Если бы не он, это издательствоЛитературного фонда давно бы развалилось. Столяров староват для такой работы, аСветляков считает себя гениальным писателем и не занимается текущей работой.Там все издательство держит только Иван Иванович, и без него все давно быразвалилось.

— Вы так считаете? — осведомился Дронго. — А мне онпоказался обычным невоспитанным грубияном.

— Это ваше личное мнение, — заявил Тоноплянников. — Только яне совсем понимаю, какое это имеет отношение ко мне? Почему вы приехали ко мне?

— У нас был вопрос по Передергину, но мы его уже выяснили, —сказал Дронго. — Извините, что побеспокоили вас. А в Саратове вы давно не были?

— Никогда в жизни не был, — ответил Тоноплянников.

— А насчет исчезнувших рукописей Передергин вам ничего неговорил?

— Какие рукописи? — не понял Тоноплянников. — О чем выговорите?

— Ни о чем. Вернитесь в квартиру, на лестничной клетке дует,и вы можете простудиться, — заботливо произнес Дронго.

— Я сам решу, когда мне возвращаться, — гордо заявилТоноплянников.

— Тогда мы уйдем сами. Только последний вопрос. Выдействительно пишете книги?

— Да, — подтвердил Тоноплянников, — я писатель.

— Поздравляю, — кивнул Дронго, — это очень полезное занятие.До свидания.

Они с Вейдеманисом спустились вниз, и только выйдя изподъезда, позволили себе рассмеяться.

— Он не очень похож на серийного маньяка, — призналсяВейдеманис.

— Остается только Василевская, — напомнил Дронго, — значит,нужно срочно к ней. Где она живет?

— На улице Черняховского, — вспомнил Эдгар. — Поедем туда?Боюсь, это наш последний шанс.

— Женщина в качестве серийного маньяка, — невесело произнесДронго, — она явно не годится на эту роль. Но другой кандидатуры у нас нет.Поехали и проверим. Нужно использовать наш последний шанс.

По дороге на Черняховского оба не проронили ни слова. Собственно,говорить было не о чем. Все их версии оказались несостоятельными, а спектакль,устроенный утром в издательстве, не помог им выявить возможного похитителярукописей. Вся предыдущая работа казалась проведенной впустую. Эдгар старалсяне смотреть на Дронго, не задавать ему лишних вопросов, чтобы не раздражатьдруга напоминанием о его неудаче. Наконец они подъехали к жилому дому наЧерняховского. В этом пятиэтажном кирпичном доме на пятом этаже жила поэтСветлана Василевская.