Книга Бриллианты вечны - Ян Ланкастер Флеминг

— Он тронутый, — сказал водитель. — Тронулся на Диком Западе. На 95-й дороге купил себе целый город-призрак. Все полностью обставил — дощатые тротуары, аккуратненький салун, построенная из досок гостиница для его «мальчиков», есть даже старенькая железнодорожная станция. Где-то около 1905 года в этой дыре, которую из-за расположенных поблизости гор Спектер прозвали Спектервилль, находился редеющий городок добытчиков серебра. В течение трех лет в этих горах было добыто серебра на миллионы и все это доставлялось по узкоколейке в Риолайт миль за пятьдесят. Там еще один известный город-призрак. Сейчас это уже туристский центр. Там есть домик, полностью построенный из бутылок. Раньше там была конечная станция, откуда товар перегружался в сторону побережья. Спэнг купил себе старый локомотив «Хайленд лайтс» — если слышали про такой, и один из самых первых вагонов «Пулман». Держит все это на станции в Спектервилле и по выходным дням катает своих друзей в Риолайт и обратно. Сам водит поезд. Шампанское, икра, музыка, девочки — все дела. Должно быть, забавно. Но я никогда не видел поезда. Туда даже близко не подберешься. Да, сэр, — водитель опустил стекло и решительно плюнул на дорогу, — вот так господин Спэнг тратит свои деньги. Одно слово — тронутый.

"Вот оно в чем дело, — подумал Бонд. — Вот почему он целый день ничего не слышал ни о Спэнге, ни о его друзьях. Сегодня пятница, и значит они все сидят в гостях у своего босса и пока он от нетерпения то купается, то поспит, то просто поболтает в «Тиаре», они там, видите ли, играют в паровозики. Правда, ему время от времени удавалось перехватить чей-то быстро отворачивающийся взгляд, и рядом постоянно находился или кто-нибудь из прислуги или одетый в форму шериф, старательно изображающий занятость, но, в целом, Бонд ничем не отличался от остальных гостей отеля.

Как-то он перехватил взгляд одного здоровяка и обстоятельства, при которых это произошло, доставили Бонду садистское удовольствие.

Бонд искупался, позавтракал и около 10 часов утра зашел в парикмахерскую постричься. Посетителей было совсем немного и кроме него в парикмахерской сидел только один крупный мужчина в красном махровом халате. Он сидел, откинувшись в кресле, и лицо его было спрятано под горячими полотенцами. Рядом сидела симпатичная маникюрша и занималась его правой рукой. Ее розово-белое лицо напоминало куклу, волосы цвета сливочного масла были коротко подстрижены. Она сидела на низком стульчике и держала на коленях тарелочку с инструментом.

Прямо перед креслом Бонда висело зеркало и он с интересом наблюдал, как старший мастер аккуратно приподнял сначала один, затем другой край полотенца и маленькими, тонкими ножницами с величайшей осторожностью подстриг волосы в ушах клиента. Перед тем, как поправить край полотенца у правого уха, он наклонился и спросил:

— А в ноздрях подстричь, сэр?

Из-под горячего полотенца раздалось утвердительное мычание и мастер начал раздвигать полотенце, чтобы открыть в районе носа небольшое окошечко. Снова осторожно заработали тонкие ножницы.

Когда эта церемония завершилась, в небольшом кабинете с белыми кафельными стенами наступила полная тишина, которая прерывалась лишь мягким пощелкиванием ножниц над головой Бонда и редким позвякиванием инструментов, которые маникюрщица клала обратно в эмалированную тарелочку. Старший мастер вращением ручки выпрямил кресло. Раздался мягкий скрип.

— Ну как, сэр? — спросил Бонда мастер, взяв небольшое зеркало, чтобы Бонд смог увидеть свою прическу сзади.

Все произошло в тот самый момент, когда Бонд рассматривал в зеркале свой затылок. Может быть, из-за изменения положения кресла или по какой-либо другой причине, но рука девушки дрогнула и сидевший в кресле мужчина в красном халате с глухим рычанием подскочил в воздух, сорвал с лица полотенце и засунул палец себе в рот. Затем вытащил палец изо рта, резко наклонился и наотмашь ударил девушку по лицу. Девушка свалилась со стула, а эмалированная тарелочка с инструментами покатилась по полу. Затем посетитель выпрямился, повернул свое разъяренное лицо к старшему мастеру и заревел:

— Уволить эту сучку!

Тут он снова засунул порезанный палец себе в рот и, переступая домашними туфлями по инструментам, направился к двери и вышел.

— Слушаюсь, господин Спэнг, — пробормотал парикмахер сдавленным голосом, и начала кричать на рыдавшую девушку.

Бонд повернулся в их сторону и сказал:

— Прекратите!

Потом поднялся и снял полотенце со своей шеи.

Мастер с удивлением посмотрел на него и со словами «Слушаюсь, сэр» наклонился, чтобы помочь девушке подобрать инструменты.

Расплачиваясь за стрижку, Бонд услышал, как девушка все еще стоя на коленях, жалобно рассказывала:

— Я не виновата, господин Лусиан. Он сегодня был какой-то нервный. У него дрожали руки. Правда, дрожали. Я никогда его раньше таким не видела. Какой-то он был натянутый.

Эта «натянутость» доставила Бонду огромное удовольствие.

Его мысли внезапно прервал Эрни Курео:

— Сэр, за нами «хвост», — сказал он тихо, — Целых два. Спереди и сзади. Не оглядывайтесь. Видите, впереди едет черный «Шевроле» седан? Те двое, что там сидят, уже давно наблюдают за нами в «зеркало» и стараются держаться поближе к нам. А сзади за нами едет маленькая красная кокеточка. Это старый спортивный «Ягуар» с откидным сидением. Там тоже сидят двое. А на заднем сидении клюшки для игры в гольф. Но по чистой случайности я знаю этих ребят. Они из детройтской банды «Перпл моб». Оба голубые. Гомики, так сказать. От гольфа они очень далеки. Единственное металлическое изделие, которым они умеют обращаться — это пистолеты в своих карманах. Оглядывайтесь себе по сторонам, как будто любуетесь пейзажем. Но следите за их руками, сейчас мы их проверим. Вы готовы?

Бонд сделал все, как ему сказали. Водитель нажал на акселератор и одновременно выключил зажигание. Раздался хлопок, напоминающий выстрел из пушки 88 калибра, и тут же две руки потянулись к карманам светлых спортивных пиджаков. Бонд непринужденно оглянулся.

— Да, ты прав, — сказал он. И после паузы добавил, — ты лучше выпусти меня, Эрни. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня.

— Ерунда, — сказал водитель с отвращением. — Они ничего со мной не сделают. Если вы готовы заплатить за ремонт машины, я могу пощекотать им нервы. О'кей?

Бонд достал из кошелька 1000-долларовую банкноту, наклонился и засунул ее в карман сорочки водителя.

— Вот 1000 долларов, можно начинать, — сказал он. — Эрни, спасибо тебе. Ну, а теперь посмотрим, что ты умеешь.

Бонд вытащил из кобуры свою «беретту» и, сжимая рукоятку пистолета, подумал, что именно этого момента он и ждал.

— Ну что ж, парень, — весело сказал водитель. — Я давно ждал этой возможности рассчитаться. Не люблю я, когда меня обижают, а они уж слишком долго обижали меня и моих друзей. Держись крепче. Поехали!

Они выехали на на прямой участок дороги. Машин было мало. В лучах заходящего солнца желтели отдаленные вершины гор, наступали те пятнадцать минут предвечерних сумерек, когда долго приходится решать, пора уже включать фары или нет?