Книга Два господина из Брюсселя - Эрик-Эмманюэль Шмитт

И Альба зажила параллельной жизнью, не делясь ею ни с Магнусом, ни с Катриной; каждый день она виделась с Вильмой. Женщины понимали друг друга, помогали друг другу, вместе плакали.

Йонас, оставаясь в больнице, явно шел на поправку; трансплантат, похоже, прижился. Озадаченный тем, что крестная так и не навестила его, он слал ей все более настойчивые письма, потом попросил Катрину и Магнуса посодействовать.

— Да в чем же он виноват? — удивлялись сестра и муж.

Альбе было все труднее объяснять свой отказ, тем более что она не могла объявить во всеуслышание, что приговор Йонасу зависит от результата ее расследований: либо он украл сердце Тора, и тогда она будет ненавидеть его до конца своих дней, либо он жив благодаря сердцу незнакомца, и в этом случае она с радостью навестит племянника.

Осаждаемая всеми членами семьи, она решила написать Йонасу, подтасовав свои чувства к племяннику. Оставив на время смутную неприязнь к нему, она вспомнила былую нежную привязанность и, войдя в роль заботливой крестной, написала прекрасное письмо, которое так и дышало любовью, — письмо, взволновавшее и Йонаса, и Катрину, и Магнуса — поскольку она разослала им копии, — да и ее саму.

Получив отсрочку, она тотчас встретилась с Вильмой, своей названой сестрой, с которой одной она только и могла говорить без утайки.

Как-то днем в кафе оказалось слишком много народу, а Вильма хотела поделиться планами, и подруги направились к Альбе.

Вильма разглядывала вытаращив глаза каждую мелочь домашней обстановки, расспрашивала, что откуда и почем, и совсем позабыла, зачем она пришла. Альба самодовольно давала подруге пояснения.

У двери в комнату Тора Альба замялась:

— Я не вхожу туда с тех пор, как его не стало.

Зная, что Магнус прибирал комнату, она боялась увидеть результат; в любом случае она будет страдать: если сохранился обычный кавардак, она войдет в скорбный мавзолей; если же Магнус навел там порядок и стер следы жизни подростка, она потеряет Тора еще раз.

— Странно, — сказала Вильма, — я все время ношу с собой какие-то дочкины вещи. Смотри, вот ее дневник. А ты что, так и будешь жить рядом с запертой комнатой?

Альба вспомнила о «Синей Бороде», сказке Перро, которую когда-то иллюстрировала; в ней молодая супруга не может вынести того, что муж запрещает ей войти в тайную комнату, и едва избегает смерти, жаждая узнать истину.

— Пока что да.

Понимая, что настаивать не следует, Вильма заинтересовалась старым массивным ключом, висевшим на крюке в коридоре.

— Что это?

Возвращаясь в гостиную, Альба с удовольствием рассказала ей про хижину, дом своего детства, на юге, неподалеку от Эйяфьоля.

Раздался неожиданный шум: Магнус вернулся раньше обычного. Они обе встали, краснея, будто застигнутые на месте преступления.

— Привет, котенок.

Альба стояла неподвижно.

— Может, ты меня представишь? — с легким раздражением подсказал Магнус.

Альба помотала головой, чтобы стряхнуть оцепенение:

— Магнус, это Вильма, моя новая подруга.

Магнус заинтригованно посмотрел на хрупкую Вильму, в его взгляде сквозило легкое беспокойство, поскольку он не привык, что дикарка Альба, привязанная к сестре и племяннику, приводила в дом «новых друзей».

А Вильма улыбнулась во весь рот, кокетливо взбила волосы, соблазнительно качнула бедрами. Эти телодвижения так поразили Альбу, что она просто не поверила своим глазам, решив, что ей померещилось.

— Я провожу тебя, Вильма.

— Рад был познакомиться, — буркнул Магнус, направляясь в ванную.

Пока они спускались вниз, Вильма снова превратилась в скорбящую безутешную мать, знакомую Альбе с первой встречи в кафе «Две русалки».

Альба тотчас успокоилась: в конце концов, у нее с Вильмой столько общих точек и вполне нормально, что их привлекает один и тот же тип мужчин.

Наблюдая за удаляющейся фигуркой на фоне серого снега, Альба подумала, что, хотя она и делится с Вильмой своей болью, она никогда не рассказывала о Йонасе и о своем подозрении, что крестник присвоил сердце ее сына.

Вернувшись, она попросила Магнуса:

— Пожалуйста, ни о чем не спрашивай.

— Жаль, — вздохнул он. — Мне хотелось бы знать, где же ты подцепила эту рыженькую мышку.

В другой раз она нашла бы повод для ссоры — какие могут быть шутки после смерти Тора. Но сегодня ирония Магнуса сошла ему с рук, потому что вполне устраивала Альбу.

Утром к ним пришла Катрина. Положила на стол пакет печенья с цукатами, чтобы оправдать свое вторжение, взялась приготовить завтрак, послала обеспокоенную гримаску Магнусу, причиндалы которого, несмотря на расслабленную позу хозяина, самонадеянно вспучивали трусы, и наконец обратилась к Альбе:

— Сестра, я хочу попросить тебя об услуге.

Катрина произнесла эту фразу так, что прозвучало «я хочу дать тебе задание».

— Йонаса завтра выписывают из больницы, а мне как раз лететь в Женеву. Общее собрание. Проблемы мировой стратегии, сотрудничество Красного Креста с Красным Полумесяцем и тэ дэ. О том, чтобы отменить поездку, не может быть и речи: я там председательствую. Тебе придется устроить Йонаса дома и позаботиться о нем. Ну хорошо, я договорюсь с Лив, она займется покупкой продуктов и готовкой. Вдвоем вы справитесь. Лив согласна. Ну как?

Как обычно, лицом к лицу со старшей сестрой Альба цепенела: Катрина безапелляционно ставила ее перед свершившимся фактом и считала себя единственным человеком на свете, который вправе уклоняться от выполнения семейных обязательств; притом она ставила на одну доску повиновение Лив, наемной домработницы, и покладистость сестры.

— А у меня есть выбор? — буркнула Альба, прихлебывая чай.

Вот уже сорок лет это была ее манера говорить «да» старшей сестре.

По пути к кардиологическому отделению Альба со страхом думала о встрече с племянником. Будет ли он настаивать на объяснении и как она оправдает то, что избегала встречи с ним? Поймут ли они друг друга? Удастся ли ей рассеять его огорчение, раздражение, обиду? Она так изменилась после гибели Тора. А Йонас возмужал после перенесенной операции. Встретятся двое незнакомых людей, которым придется делать вид, что они старые друзья.

Но стоило ей перешагнуть порог палаты, случилось чудо: их затопил благодатный свет, всегда озарявший их встречи. Они обнялись и стали шутить, смеяться и болтать, опьяненные радостью.

Йонас не заговаривал ни о каких событиях последних недель, и их свидание оказалось простым, теплым и нежным. Переполненный счастьем быть рядом с любимой тетушкой, Йонас скороговоркой выпаливал вопросы и ответы, говорливый и лучезарный. Альбе же казалось, что она окунулась в прошлое, когда она наслаждалась общением с крестником; на нее даже нашло минутное помрачение: увлекшись забавными рассуждениями племянника, она подумала, что вернется домой и увидит угрюмого Тора, прилипшего к монитору.