Книга Ночь в тоскливом октябре - Роджер Желязны

– Я потрусь об нее и позволю ей погладить меня, –сказала Серая Метелка. – Это доставляет людям удовольствие. Ты сможешьрассматривать цепочку, пока я буду заниматься этим.

В действительности меня больше всего интересовали замки. Ноедва только я двинулся к кровати, как услышал отдаленный стук копыт,приближающийся очень быстро.

– Ого! – сказала Серая Метелка сквозь мурлыканье,пока девочка гладила ее и говорила ей, какая она красивая. – Должно быть,Текела увидела, что мы вошли, полетела и подняла тревогу.

Я закончил свой осмотр. Цепь была достаточно толстой, чтобывыполнить свою задачу, а замок, крепивший ее к раме кровати, впечатляющемассивным. Тот, который крепил цепь к лодыжке Линет, был поменьше, но все-такиедва ли с ним можно справиться за одну секунду.

– Я увидел достаточно, – сказал я, а стук копытраздался уже возле дома, свернул за угол, и я услыхал, как тяжело отдуваетсялошадь.

– Бежим домой! – сказала Серая Метелка, спрыгнулана пол и помчалась к лестнице.

Всадник слезал с коня, пока мы добежали до второго этажа.Через пару секунд я услышал, как открылась задняя дверь, потом захлопнулась.

– Плохо, – сказала Серая Метелка. Потом прибавила:

– Я могу отвлечь викария.

– К черту викария! Я собираюсь высадить окно вкабинете!

Я добежал до угла, когда этот разъяренный человечекпоказался из-за противоположного угла, с хлыстом в руке. Мне пришлосьпритормозить, чтобы свернуть в комнату, и он опустил его на мою спину. Преждечем он успел ударить еще раз, Серая Метелка прыгнула прямо ему в лицо, выпустиввсе свои когти.

Я скачками пронесся через комнату, слыша крики за спиной, ивыпрыгнул в окно, зажмурив глаза при ударе. Я утащил за собой всю раму,переплеты и все остальное. Затем обернулся, ища Серую Метелку.

Ее не было видно, но я услыхал, как она взвыла в комнате.Двумя скачками и одним прыжком я вернулся обратно. Он держал ее за задние лапывысоко над полом и замахивался хлыстом. Когда хлыст опустился, она вскрикнула,и он отпустил ее, потому что не ожидал, что я вернусь, не говоря уже о том, чтоброшусь на него, сперва припав к полу, прижав уши и с рычанием в глотке,позаимствованным прямо из моего последнего урока у Рычуна.

Он замахнулся хлыстом, но я проскочил под ним. Если бы СераяМетелка погибла, я бы его прикончил. Но тут она крикнула: «Я ухожу!» – как разкогда я ударил его лапами в грудь, повалив на спину.

Челюсти мои были раскрыты, и я метил ему в глотку. Но яуслышал, как она выскочила в окно, повернул голову и здорово тяпнул, раздалсяхруст хрящей, когда мои зубы вонзились в его правое ухо. Потом я спрыгнул снего, и через комнату последовал за Серой Метелкой под аккомпанемент еговоплей.

– Хочешь мне на спину? – окликнул я ее.

– Нет! Бежим дальше!

Мы бежали всю дорогу домой. Когда мы уже лежали перед домом,я пыхтел, а она вылизывалась, я сказал:

– Прости, что втянул тебя в это, Серая.

– Я знала, на что иду, – ответила она. – Чтоты с ним сделал?

– Кажется, прокусил ему ухо.

– Зачем?

– Он сделал тебе больно.

– Мне делали гораздо больнее.

– Это его не оправдывает.

– Теперь у тебя первоклассный враг.

– У дураков нет класса.

– Дурак может попробовать свои орудия против тебя. Иличто-нибудь еще.

Я прервал свое пыхтение, чтобы вздохнуть. Как раз в этотмомент тень, похожая на птицу, скользнула мимо. Взглянув вверх, я не удивился,увидев улетающую Текелу.

***

После обеда я быстренько сделал обход, потом приехалакарета, мы все сели в нее и отправились в город. Места оказалось достаточно, ия устроился у окна, а Серая Метелка свернулась клубком на сиденье напротив.Хозяин и хозяйка сидели друг против друга справа от меня, тоже у окна, ибеседовали. У меня осталось всего несколько порезов от стекла, а вот на боку уСерой Метелки вздулся уродливый рубец. Когда я думал о викарии, сердце мое небыло чистым.

Я следил за небом. Мы не проехали еще и мили, как я сновазаметил Текелу. Она покружилась над каретой, потом спустилась пониже, чтобызаглянуть внутрь. И улетела. Я не стал будить Серую Метелку, чтобы сообщить ейоб этом.

Небо было затянуто облаками, и иногда карету сотрясалипорывы ветра. Когда мы проезжали мимо цыганского табора, там было малодвижения, и никакой музыки. Я слушал, как стучат копыта лошадей, и как они тихожалуются на колеи и на склонность кучера налегать на кнут в конце длинного дня.Хорошо, что я не лошадь.

Спустя долгое время мы подъехали к мосту и пересекли реку. Явыглянул вниз, на грязную воду, и подумал о том, куда же доплыл полицейский.Интересно, была ли у него семья.

Когда мы ехали по Флит Стрит к Стрэнду и затем вниз кУайтхолу, я время от времени то тут, то там замечал белую ворону, следящую занами. Несколько раз мы по дороге останавливались, чтобы сделать покупки, инаконец, когда мы выгрузились в Вестминстере, районе многих наших полуночныхпрогулок, Джек сказал мне:

– Давай встретимся здесь примерно через полтора часа.Нам еще надо купить несколько вещей, известных только посвященным.

Меня это устраивало, так как я люблю бродить по улицамгорода. Серая Метелка повела меня посмотреть на конюшни, где она когда-тообреталась.

Мы провели большую часть этого часа гуляя, вдыхая смесь разнообразныхзапахов, наблюдая за прохожими. Свернув в проход между домами, чтобы срезатьпуть, и пройдя его половину, я явственно почувствовал, что что-то не так. Этослучилось за несколько секунд до того, как приземистая фигура викария вынырнулаиз спрятанной в глубине двери, с огромной повязкой на ухе и нашлепками поменьшена щеках. На его плече сидела Текела, ее белые перья сливались с повязкой, чтопридавало его голове гротескный, скособоченный вид. Должно быть, она сообщалаему о направлении моих передвижений. Я оскалился на них и продолжал идтивперед. Потом услышал позади шаги. Двое с палками выскочили из другой двери иуже бросились на меня, размахивая ими. Я попытался развернуться к ним, но былослишком поздно. Я услышал смех викария как раз в то мгновение, как одна издубинок опустилась на мою голову. Последнее, что я увидел, была Серая Метелка,несущаяся назад по проходу.