Книга Возвращение - Олег Говда

— Верно. А ты куда?

— Пойду, Хозяина проведаю. Надо ж и ему кое-чего объяснить. Хватит просто так на общественных харчах прохлаждаться, пришла пора имечко отрабатывать… — Я широко усмехнулся, очень рассчитывая, что, несмотря на сгустившиеся сумерки, моя уверенная улыбка хорошо видна всем.

— Гляжу я на тебя, Влад… — Выколотил трубку о кулак Ярополк. — И думаю: либо ты самый удачливый сучий сын, которого я только в своей жизни видел, либо знаешь что-то мне неведомое, но очень важное. А отсюда и вся твоя уверенность… Нет, да?

— Да, Титыч, да… Я тот самый, кое-что знающий сын своих родителей, — хмыкнул я. — А у тебя в роду сороки-вороны не водились?

Дополнительно объяснять сельскому жителю аналогию с каркающими или стрекочущими птицами не понадобилось. Староста намек понял.

— Ну, пошли, ребятки, будем прятать, чего успеем…

Новобранцы согласно загудели, но отойти не успели. Раньше неподалеку раздалось громкое сопение и лязг. А мгновением позже из тьмы выступило что-то бесформенное и двинулось к нам. По мере приближения это нечто приобрело очертания человеческой фигуры, нагруженной сверх головы разными баулами и еще непонятными вещами.

— Ф-фу… — устало, но мелодично выдохнуло существо, с грохотом сваливая поклажу у моих ног и превращаясь в стройную девицу. Ту самую, курносенькую. Только не в платьице, а — кольчуге и легком шишаке…

Жаль. Ошибся я в расчетах… И этой дурехе ума не хватило дома оставаться. Впрочем, может эта самая красота да спасет мир?

— Еле дотащила… Надо было мамку слушать, она перину и подушки предлагала. А дед уперся, как бара… — В последнее мгновение девчонка решила, что старость все-таки заслуживает более почтительного отношения и поправилась: — В общем, уперся и все тут. Говорит: на кой ляд вам в походе это барахло? Уж коль собралась замуж за воина, так и приданое соответственное бери. Тем более в хозяйстве от него никакого прибытку, токмо уход нужен, чтоб совсем не поржавело. А продать — рука не поднимается. От батьки да брата осталось. Листица, помоги, что ли, к общей куче перетащить… А вы чего уставились? Топайте куда собрались…

Несмотря на повышенную звонкость, голосок у воинственной пичуги был вполне командирский. Трудновато придется тому парню, на которого она глаз положит… Вон, и Листица спорить не стала, и остальные довольно шустро зашевелились. Почему-то поглядывая на меня и посмеиваясь. Даже Титыч лыбу на всю физиономию растянул. Ладно, с самими собой мы потом разберемся, сперва пучеглазому, то бишь Лупоглазому супостату, укорот дать надобно. А уж потом тем женихам и невестам, которые уцелеют, посочувствуем всем вместе. Ох, и горько ж будет…

* * *

Староста с группой новобранцев, поймавших смешка и обсуждающих его вполголоса, неторопливо удалились, оставив меня наедине с Листицей и пигалицей.

— Что-то я не понял, девушки? А вы почему от общества отрываетесь? Или вам отдельное приглашение надо.

— Я же с тобой… — Сделала непонимающее лицо Листица.

— И я, — пискнула курносенькая.

— Обратно не понял, — начал я делать зверское выражение, но из-за сумерек мои старания пропали втуне.

— Ты же обещал…

Хорошо девушкам, им и к мимике прибегать не надо, все одной интонацией выскажут. Три слова, а какое содержание. Тут тебе и «я одна боюсь», и «попользовался, сволочь, а теперь слинять хочешь», и «как тапочки подать или борщ сварить, так нужна», и «все мужики сво…», и «я же тебя так люблю, а ты начальника из себя строишь».

Приняв мое молчание за согласие, Листица оперлась на пилум, всем видом изображая готовность выполнить любой приказ, только если для этого далеко отходить не придется.

Помнится, загадка такая была в советское время. «Почему Брежнев встречал зарубежные делегации на аэродроме, а Черненко только в Кремле?» Отгадка: «Брежнев работал на батарейках, а Черненко — от сети». Интересно, какую версию пигалица выдвинет? И кстати, надо бы на «приданое» внимательнее взглянуть. Похоже, там пара неплохих вещиц имеется. Я хоть и невежда в «средневековом» железе, но хорошую сталь от сырца как-нибудь отличу.

— А мне мамка тоже велела от вас ни на шаг не отходить, — прочирикала курносенькая. — Так и сказала: «Хочешь живой остаться, держись за Владислава Твердилыча обеими руками!»

Короче, спецназ подкрался незаметно. Оп-па! Она что и в самом деле собирается за меня держаться? Тогда, да. Тогда, конечно. И даже, скорее всего. Ну, теперь я вам всем навоюю, подпертый с двух сторон девицами, как мачта растяжками. Разбегайтесь, гоблины и гхнолы!

— Вы чего, бабоньки, сдурели? — сделал я последнюю попытку отвертеться от этой парочки.

— Только с тобой!

Теперь в голосе Листицы появилась исконная женская безаппеляционность и требование исполнить супружеский долг… в смысле — защитить доверившееся моей опеке слабое создание.

— Мы с вами…

О, а курносенькая «невеста» неизвестного воина, почувствовав слабину своей позиции, решила упасть Листице на хвост. В общем-то, вполне логично… Если уж я подпишусь на эскорт одной девицы, то и вторая подопечная слишком явной обузой не станет. Ладно, черт с вами, девоньки. Может, я и в самом деле такой отец-командир, находиться подле которого комфортнее, чем возле кухни? Да и мне, с учетом дефицита парней, особо выбирать не приходится. Бойцы из красавиц аховые, конечно, а для связи — вполне годятся. В посыльные, то есть!..

— Хорошо, — я продемонстрировал девушкам стиснутый кулак. — Но повиноваться мне беспрекословно. Скажу: падай — чтоб свалились обе, как подкошенные. Скажу: замри — не сметь шелохнуться, даже если упали в костер. Скажу: беги — чтоб ветер в ушах свистел. Это понятно?

— Да, Влад…

— Спасибо.

Дуэт радостных и счастливых голосов закончился поцелуем в щечку. Одновременно с двух сторон.

Что-то я не понял диспозиции? А почему Листица молчит? И, кстати, где тот воин, за которого курносая пигалица замуж собралась? Уж не дурак ли я? Ну, духи, чего молчите, как рыба об лед?

«Нам это не интересно, Влад. Мы, собственно, вздремнуть решили. Но раз ты сам спросил, да и сон перебил, могу напомнить, что здесь многоженство хоть и не поощряется обычаями, но и не запрещено законом. Все исключительно от доброй воли самих брачующихся зависит. Можешь хоть гарем себе завести, никто и слова супротив не пискнет. Лишь бы по любви и согласию всех заинтересованных сторон. Особенно — женского полу. Сам понимаешь, принимать пополнение и обучать семейной этике им предстоит. А теперь, если это все, о чем спросить хотел, не мешай. Мы спать… Разбудишь, когда разберешься со своими красотками».

Значит, по любви и согласию женского полу? А мине кто-нибудь спросил: хочу ли я в доме полы перестилать, и тем более — в два наката? Хотя, если вдуматься, суета все это и смятение чувств. Потом разрулим и этот вопрос, все потом… Как говорится: «Не до жиру — быть бы живу. И пусть мертвые сами хоронят своих мертвецов».