Книга Счастье за углом - Дебора Смит

Котенок калико с этого снимка — ее радость и гордость. Кора назвала кошечку в твою честь, принцесса Арианна. Так же зовут воображаемую сову Коры. Кстати о птицах, какой-то уродец выбросил полумертвого петуха на обочину дороги. Дельта говорит, что это бойцовая порода и, видимо, на ринг его выпустили ровно на один раз больше, чем нужно. Петух потерял один глаз и множество перьев. Но он дружелюбный и спокойный, чем может объясняться конец его карьеры на ринге.

Кора решила, что он — волшебная сова под прикрытием, и назвала его Герман, в мою честь. Не спрашивай почему. Это долгая история.

Герман, петух-пацифист. И кошка, носящая имя персонажа, который принес мне славу после первого же фильма. Кошка, названная в мою честь. И сова тоже. Не говоря уж о молочной корове.

Кстати, Кора просила послать тебе рубин, который она нашла в ручье. Загляни в коробку.

Я копалась в посылке, пока не нашла мешочек из яркой ткани, завязанный лентой. Я открыла его, аккуратно растянув завязки здоровой рукой. Камешек. Обычный маленький садовый камешек. Даже я могла распознать в нем гравий. Я вернулась к письму.

Он кажется обычным осколком кварца, подобранным на дороге. Но для Коры это рубин. Если бы ты видела мир так, как видит его Кора, ты знала бы наверняка, что в душе этот осколок кварца — самый настоящий рубин.

Я сжала в кулак здоровую руку, пряча в ней камень. Вокруг меня на постели рассыпались обрывки листов бумаги. Извещение об окончании развода. Геральд отправил с ними очередную красотку адвоката со взглядом акулы, словно демонстрируя, насколько ему нужна красота во всех областях его жизни. Она ждала, когда я вернусь после операции на руке. Врачи ничем не могли помочь моему лицу, зато пальцы будут двигаться нормально, когда я сожму их на горле Геральда. А пока одна рука не работала, пришлось рвать бумаги, помогая себе зубами.

Никогда не злите актрису, у которой свои здоровые зубы.

Мои мечты рассыпались в прах. Я больше не верила в волшебство, удачу, добрых незнакомцев, восхищение мужчин, Божью милость. Но благодаря Томасу я могла взмахнуть волшебной палочкой. Я могла подарить Коре и Иви что-то, что с детства считала само собой разумеющимся. Защищенность.

Рубин Коры я положила в баночку с лекарством. Рядом стояла фотография Геральда с новой подружкой.

ТОМАС

Мисс Дин просит вас двоих основать трастовый фонд для Коры и Иви, который должен покрыть все расходы на школу и колледж для обеих девочек. Она хочет оставить в память о себе нечто более привлекательное, чем портрет отшельницы-неудачницы, который рисуют в газетах.

Дельта швырнула письмо от юриста на залитый солнцем столик в кафе.

— Томас, мне пятьдесят лет, а ты собираешься спиться до смерти за год или два, а Кэти ведет себя так, словно мы с тобой ее переживем. Она строит планы, по которым видно, что дождаться их исполнения она не рассчитывает.

Я нахмурился и снова перечитал письмо.

— Возможно, она просто хочет учесть все варианты.

— А мне кажется, что она собирается лечь и умереть, — настаивала Дельта. — Посмотри на заголовки. — Она бросила на стол несколько таблоидов, купленных в местной бакалее. — «Друзей беспокоит психическое здоровье звезды». «Соседи видят Кэтрин выходящей только по ночам». «Звездный развод закончен. Станет ли это последней каплей?» Что мы можем сделать, Томас? О, я знаю, что, когда позвоню ей, она посоветует не обращать внимания, но разве могут безбожно лгать абсолютно все журналы? — Дельта ткнула пальцем в заголовок, оставляя мучной след на лицах Брэда и Анжелины.

Я отложил газеты в сторону. Мне очень хотелось взять Кэти за плечи, посмотреть ей в глаза и сказать: «Борись. Зло не может тебя победить, пока ты ему не позволишь». Вот только я сам не мог послужить хорошим примером.

— Я просто не знаю, чем мы ей можем помочь.

Дельта вздохнула.

— Я предложила бы ей приехать, но я уже несколько раз приглашала ее пожить в моем доме, чтобы она не была одна. Почему бы тебе снова ей не позвонить? Пусть думает, что ты милый добрый дедушка, который любит с ней болтать.

— И поделиться своей философией, — мрачно сказал я. — Посоветовать переехать в Кроссроадс и остаться тут пить, не просыхая, годика на три.

— А может, и так. Посмотри, чего ты уже добился, Томас. Теперь ты спишь пьяным в своей колымаге не чаще раза в неделю, а местные букмекеры понизили ставки на то, что ты покончишь с собой, до одного к ста. Не надо бы мне это говорить, но раньше ставки принимали один к пяти.

— Польщен.

— Если бы ты смог поговорить с тем, прошлым собой, с тем, кто едва доживал до конца дня, что бы ты ему сказал? Что помогло тебе выжить?

— У меня есть правило. Если рука дрожит, когда я поднимаю пистолет, который держу в хижине, то я недостаточно уверен. Сомнения могут испортить любой, даже тщательно продуманный суицид. Сложно сделать хороший выстрел трясущимися руками. Я не хотел облажаться.

Дельта медленно осела на спинку стула, приоткрыв рот от ужаса.

— Господи, — прошептала она.

Я кивнул.

— Ты сама спросила.

Она опустила плечи.

— Ну, слава Богу, что женщины в себя не стреляют.

— Нет, они глотают таблетки.

К концу этой фразы язык примерз у меня к зубам. Мы с Дельтой переглянулись.

— Кэти решила покончить с собой, — дрожащим голосом заключила она.

Я вытащил новый телефон из кармана джинсов. Джон приклеил к чехлу значок с перечеркнутой головой козла в красном круге.

И я набрал номер.

Глава 11

КЭТИ

Время решать

Было уже за полночь. Я устала сидеть у бассейна и зашла в дом. Нет ничего лучше, чем потягивать шардоне за две сотни долларов прямо из бутылки. А теперь меня ждала пинта лучшего выдержанного бурбона. Южане всегда любили бурбон и добавляли его ко всему, что только можно. К сиропу от кашля, мятному сиропу, к настроению, когда приходила пора бунтовать. К магнолиям в лунном свете. Я была готова уйти, и бурбон — вместе с баночкой обезболивающего — был готов отправить меня в мир иной.

Волосы я тщательно причесала и уложила. Они наконец отросли настолько, чтобы спрятать мое искалеченное ухо, и я надежно закрепила темные кудряшки лаком для волос. Нанесла макияж, насколько позволяла уцелевшая часть моего лица. Мои знаменитые глаза казались большими и выразительными, пусть и покраснели от выпивки. Я надела свободную шелковую пижаму — темно-красную, цвета рубинов. А поверх нее — великолепный, в стиле кимоно, красный халат. Когда из морга просочатся подробности о моем самоубийстве, обязательно упомянут, как элегантно я выглядела. Геральд и его новая подружка не смогут затмить меня на моих похоронах.