Книга Свет в окнах - Глеб Владимирович Липенский

Вначале Григорию удавалось вставать на них, потом полиспаст качнул его, и оба сапога сразу наполнились водой.

6

Солнце едва вышло из-за кустов и сразу же закрылось темно-синей полосой облаков. Григорий снова посмотрел на часы. Скорей! Уже утро. В городе просыпаются люди. На работу торопятся. А вдруг что-нибудь случилось и с той, резервной линией и у них нет света, воды, молчит радио? И все потому, что он, Григорий Арефьев, блуждает по этим болотам. Ведь его товарищи наверняка уже собрали и подготовили опору к подъему, а без полиспаста ничего не могут поделать.

За сплошными зарослями ольшаника опять появилась вода. На этот раз она дошла ему уже до пояса. Теперь Арефьев не выбирал дороги. По ровным местам он уже бежал, положив толстую связку веревок на оба плеча и держа блоки перед собой. И всякий раз, продираясь через заросли, он ждал, что сейчас за ними увидит линию, рядом — работающих ребят. Но за кустами снова виднелись рыжие кочки, за ними — снова кусты, а запах дыма, такой ощутимый вначале, исчез окончательно.

Арефьев остановился. Сбросил полиспаст, огляделся. Все казалось мутным, одноцветным.

Подняться на дерево — дело двух минут. Но линии электропередачи не видно было и отсюда.

Расставив руки, Арефьев скатился по разлапистым еловым веткам и пошел дальше в лес. То и дело приходилось перелезать через поваленные бурей деревья, обходить вывернутые с землей корневища.

«Тут и рыси есть», — вспомнились вдруг рассказы товарищей.

Опять — спуск. Все реже деревья, ноги утопают во влажном мху. Кочки идут подряд, непрерывной грядой. Григорий широко шагает, переступая с одной на другую. Вот уже нет и кустов. Впереди и с боков — жидкая трясина под бледно-зеленым мшистым покровом. На одной из кочек он остановился, чтобы поправить полиспаст. Но кочка стала медленно опускаться вместе с ним. Арефьев поспешно перешагивает на вторую, третью… Не в силах повернуть назад, он уже бежит, все быстрее и быстрее. Кочки же, как поплавки, уходят под ним вниз, а после, там, сзади, снова всплывают.

Впереди кусты. Только бы дотянуть. Но вот некуда поставить ногу. Перед ним ровная, покрытая мхом поверхность.

Полиспаст тянет вперед. С разбега Григорий прыгает и оказывается по грудь в темной, студенистой массе. Делает рывок, пытаясь выскочить, но руки не находят точки опоры. Мышцы потеряли упругость. Стало жутко.

Григорий повернул голову и увидел лежащие рядом блоки. «Почему они не тонут?» Дотянулся до веревок, потянул к себе. Но полиспаст плотно охватил веревочными нитями сучковатую, покрытую мхом корягу. Тогда Арефьев взялся за скользкие, мокрые петли двумя руками и, подтягивая тело, наполз на полиспаст.

Ствол коряги тянулся до самых кустов. Григорий взял конец веревки и, балансируя, пошел по покрытому мхом и слизью бревну. Потом подтянул к себе блоки.

И снова вперед.

7

Арефьев так и не пришел. Карпов подумал, посоветовался с бывалыми монтерами, и решили они поднимать стойки по одной. Из двух жердей сделали стрелу. Через нее стойки поставили вертикально, прикрутили к сваям. А потом, уже наверху, крепили траверсу и раскосы.

Самым тяжелым было затащить траверсу — толстое бревно, на котором будут висеть гирлянды изоляторов. Тянули ее веревкой, через блок. Веревка жгла руки, с каждым рывком траверса приподнималась всего на несколько сантиметров. Потом, когда она дошла наконец до верха стойки, монтер, стоявший на когтях, никак не мог закрепить траверсу. А остальные держали за веревку, гроздью повиснув на ней и поминая крепким словом и болото, и туристов, и неизвестно где запропавшего с полиспастом Арефьева.

Пока одни кончали сборку опоры, другие вытаскивали и спаивали провода, собирали гирлянды. Карпов тут же прикидывал на бумажке стрелы провеса, габариты проводов до земли. Он помогал, поправлял, отвечал на вопросы бригадира. При этом ни на минуту не забывал о том, что нет Григория: чувство тревоги все нарастало. Карпов знал, что только очень серьезное препятствие могло остановить Арефьева. Был же случай, когда, увидев при обходе оторвавшуюся гирлянду, Гриша напрямик, через лес побежал сообщить об этом. А потом, провалившись и вымокнув, не свернул в деревню сушиться, а шел в обмерзшей одежде еще три километра.

Завернута гайка на последнем болте. Только теперь все с облегчением вздохнули: «Поднимаем провода — и все».

И вдруг на опоре — крик:

— Горит!..

— Где? — подскочил Карпов.

— Дальше по линии.

— Бросай все, с лопатами за мной!

Грузно ступая резиновыми сапогами, не глядя под ноги, бежали прямо на клубы белого дыма. Из-под подошв то брызгами разлеталась вода, то поднимались клубы искрящейся торфяной золы.

Пылало кругом: и мелкий лес на краю трассы, и кусты под самыми проводами. Там, где место было повыше, полосами тлел слой подсохшего торфа.

В плотной, белой стене дыма — мутно-красные пятна пламени. Сгоряча пробежали несколько шагов по горящей площади. Потом, жмуря глаза и кашляя, повернули назад. Снова выскочили на трассу.

Огонь угрожал двум опорам. Одна из них — в самом центре пожарища. Пробивались к ней с подветренной стороны. Там, где горела мелочь и сухая трава, пламя сбивали ветками, забрасывали землей. Горевшие деревья обходили и окапывали. Карпов был впереди, хлестал направо и налево большой еловой веткой. Временами отходил в сторону и старался разглядеть контуры опоры, проверяя, туда ли они продвигаются.

А ребята спешили. Словно и не было позади бессонной ночи, напряженной работы. Временами по одному выскакивали глотнуть свежего воздуха, терли глаза и снова ныряли в дымную мглу, снова махали ветками, кидали землю. Сзади оставались черные обугленные стволы да поднимались кое-где над землей еле заметные голубые