Книга Драконоборец - Рэйда Линн

просто кулаком.

У песни было то ли три, то ли четыре куплета, но из-за царивших вокруг шума и разноголосицы Ричард сумел разобрать только припев, гласивший, что дьявол выпустил в мир чудовищ, а Господь для борьбы с ними создал странствующих рыцарей, и никто из собравшихся не знает лучшей доли, чем разъезжать по дорогам, служа Братству.

Когда песня закончилась, все начали, смеясь и хлопая соседей по плечам, рассаживаться по своим местам, и в наступившей тишине откуда-то издалека послышался звон церковных колоколов. Услышав этот звук, все еще взбудораженные и веселые рыцари Братства уважительно примолкли.

- Полночь! – негромко и торжественно сказал отец Ансельм.

- Полночь… - подтвердил Гильом. И неожиданно лирическим, торжественным и мягким голосом запел рождественский праздничный гимн.

Глава 10

С утра Ричард едва сумел продрать глаза. Не только потому, что спать все разошлись глубоко за полночь, но и потому, что праздник прошел бурно. Ричард был уверен, что он за всю жизнь не танцевал так много, как в эту рождественскую ночь. Начиная с самого первого танца, у Ричарда не было даже минутной передышки. Он танцевал с леди Клеменс, потом с каждой из придворных дам, танцевал с Алисон и Маджори, потом опять с кем-то из знатных леди... Голова у Ричарда шла кругом от этих непрекращающихся танцев, и перед глазами плыл какой-то яркий вихрь. В памяти остались лишь какие-то отдельные детали этой ночи – белые оранжерейные цветы в волосах Алисон, сэр Роберт, обнимавший рукой талию леди Эмилии или, скорее, воздух рядом с тетиным корсажем, лютня в руках у Гильома, на которого кто-то из дам напялил праздничный венок из остролиста, который Гильом, к большому удивлению собравшихся, не стал снимать... Ричард успел проспать часа четыре, но сейчас ему казалось, что он упал на кровать всего пару минут тому назад.

Филипп, принесший Ричарду растопленного снега, чтобы тот мог стряхнуть сонливость, обтеревшись ледяной водой, заговорщическим тоном сообщил, что сэр Гильом оставался в Большом зале до утра. Даже когда большая часть гостей, включая короля и королеву, уже разошлись по своим спальням, вошедший во вкус Орси все еще продолжал играть для задержавшихся гостей.

Ричард сильно сомневался, что после всех этих подвигов Гильом вспомнит о назначенной Ричарду встрече и явится на турнирную площадку. После такой ночи человек, скорее всего, проспит до обеда. К тому же Гильом сам сказал, что он поехал вместе с королем, чтобы в кои-то веки отдохнуть…

Но, очевидно, главным человеком, который мешал сэру Гильому отдохнуть, был сам Гильом. Во всяком случае, во двор рыцарь спустился даже раньше Ричарда.

Ричард пытался убедить Филиппа пойти вместе с ним и посмотреть на тренировку. Раз уж парень захотел служить его оруженосцем, то учиться бою на мечах ему придется все равно, и что-то из того, что он увидит, может ему пригодиться. Но оруженосец явно не желал встречаться с Железной рукой – даже в присутствии самого Ричарда. Он сослался на то, что должен обязательно проведать Ригеля, и смылся раньше, чем сэр Ричард успел его удержать. Это придало мыслям Ричарда новое направление, и, поприветствовав Гильома и взяв поданный ему турнирный меч, сэр Эйсли неожиданно для самого себя спросил :

- Скажите, сэр Гильом, вас не волнует, что ваш родственник, лорд Освальд, такой не... - Ричард хотел сказать "негодяй", но в самую последнюю секунду передумал, не желая оскорблять Гильома. - Такой недостойный человек?

Железная Рука долго молчал. Ричард уже решил, что рыцарь снова пошлет его к черту, но вместо этого Гильом сказал :

- Со мной он всегда вел себя достойно. А об остальном я как-то не задумывался.

- А может, стоило? - серьёзно спросил Ричард.

- Может быть, и стоило... Ладно, хватит болтать! Деритесь, Эйсли. Вы вроде бы собирались мне что-то доказывать…

Ричард молча взял меч, решив не говорить Гильому, что самое главное он ему уже доказал. Железная Рука, скорее всего, тоже это понимал, а лишний раз дразнить Орси не стоило. В особенности перед новой схваткой.

Гильом, судя по всему, даже после бессонной ночи был способен фехтовать хоть до полудня, но Ричард довольно скоро ощутил, что ноги у него гудят после вчерашних танцев, а движения становятся все более неточными и вялыми. Он уже был готов, махнув рукой на гордость, предложить противнику отложить бой и пойти завтракать, но тут, по счастью, подвернулся более приличный повод сделать передышку – Ричард притворился, что его заинтриговало появление на опушке леса всадника, в котором он издали опознал графа Мердока на его сером жеребце.

Увидев, что его противник – а если по правде, то, скорее, ученик – отвлекся, Гильом вежливо опустил меч.

Всадник стремительно гнал коня к замку, а Ричард с притворным интересом наблюдал за ним и пытался как можно незаметнее перевести дыхание. Сэр Роберт, судя по всему, тоже был ранней пташкой, и вместо того, чтобы проспать до завтрака, забрал с конюшни своего коня и отправился на прогулку. Ричард втайне позавидовал ему. Галопом скакать по лесу, стряхивая с ветвей у дороги облака мельчайшей снежной пыли, было, уж конечно, куда более приятно, чем драться с Орси.

- А вы и вправду наблюдательны, - внезапно обронил Гильом с оттенком удивления. – Я еще никогда не видел сэра Роберта настолько взбудораженным. Но я поклялся бы, что угадать это по ходу его лошади способен только тот, кто знает графа Мердока так же давно, как я…

Ричард счел за лучшее промолчать. Впрочем, когда Роберт подъехал ближе, Эйсли убедился в том, что он и вправду был чем-то взволнован. Смуглое, худощавое лицо Роберта было таким же невыразительным, как в любое другое время, но на дне темных глаз горели лихорадочные огоньки.

- Доброе утро, господа! – приветствовал он Ричарда с Гильомом. – Как вы считаете, Их Величества уже встали? У меня есть для них совершенно потрясающая новость.

- В самом деле?.. – в голосе Гильома зазвучало любопытство. – Я не помню, в связи с чем последний раз слышал от вас слово «потрясающе», но, кажется, мне тогда было лет семнадцать. Так что новость, судя по всему, и в самом деле необыкновенная.

Граф Мердок чуть заметно улыбнулся.

- Если вам было семнадцать, то я говорил о первом турнире леди Клеменс, – Роберт обернулся к Ричарду и пояснил – Эдвард не хотел, чтобы она участвовала в турнире, ей пришлось выехать на поле в чужом доспехе… Но