Книга Средневековье в юбке - Екатерина Мишаненкова

И я надеюсь, что ты будешь молиться обо мне; а я буду молиться о тебе и, быть может, не так хорошо, как ты. И Всемогущий Иисус сделает тебя доброй женщиной и дарует многие лета и долгую здоровую, добродетельную жизнь, себе на радость. В большом Кале, с этой стороны пролива, в первый день июня, когда все ушли обедать, а часы пробили девять, и все кричат и зовут меня: «Спускайся, спускайся сейчас же обедать!» — и какой ответ я им дам, ты давно уже знаешь.

Написанное твоим преданным кузеном, любящим тебя Томасом Бетсоном. Шлю тебе в подарок кольцо.

Первая «валентинка»

Еще один пример, и снова из Англии — очередное спасибо семейству Пастонов, сохранившему свои архивы.

Джон Пастон, будучи вторым сыном в семье, крайне нуждался в богатой невесте, настолько, что, судя по его письмам, приданое для него было главным критерием при выборе супруги. Но, видимо, он все-таки преувеличивал свою нужду в деньгах, потому что невесту он искал очень долго — слишком долго для привлекательного мужчины из хорошей семьи.

А потом он встретил Марджери Брюс — юную, прекрасную, но не слишком богатую. И тут возник конфликт между умом и сердцем.

Письмо Марджери Брюс Джону Пастону, февраль 1476 года[24]

Моему истинному возлюбленному Валентину, Джону Пастону, эсквайру, доставить в собственные руки.

Мой милостивый и почтенный возлюбленный Валентин, я вверяюсь Вам, горя желанием узнать о Вашем благоденствии, и молю Всемогущего Господа продлить его ради своей услады и во исполнение Ваших желаний.

Если же Вам угодно узнать, как поживаю я, то я отнюдь не в добром телесном и душевном здравии и не пребуду в них, пока не получу весточку от Вас.

Не знает никто, что терплю муки вечно,

От них даже смерть не излечит.

Ваша матушка со всем старанием изложила суть дела моему отцу, но не смогла добиться от него более того, о чем Вам уже известно, и Бог свидетель, я горько об этом сожалею. Но если Вы любите меня, а я верю, что воистину любите, Вы не оставите меня, ибо, если бы у Вас не было и половины средств, что Вы имеете, я не покинула бы Вас, даже если бы мне пришлось заниматься самым тяжким трудом, на какой только способна женщина.

Прикажешь мне любовь хранить, куда я ни пойду, Любить я буду всей душой, так сильно, как смогу. А если друзья не отпустят уйти И скажут, что сбиться рискую с пути, Мне сердце велит тебя любить Превыше всего, что есть на земле, А если не разгорится их гнев, Чем дальше, тем буду любить все сильней.

На этот раз более ни слова, и да хранит Вас Святая Троица, а я молю не показывать это письмецо никому из ныне живущих, кроме как Вам самому.

Это письмо писано в Топкрофте с тяжестью на сердце Вашей Марджери Брюс.

Это письмо называют первой английской валентинкой, потому что Марджери в нем называет Джона своим Валентином. Но оно в любом случае крайне ценно, потому что личных писем со Средневековья сохранилось довольно мало, а уж любовной переписки — тем более. Кроме того, по письму можно понять, насколько семнадцатилетняя Марджери хорошо образованна — она не только сама пишет письма (то есть хорошо умеет читать и писать), но и обсуждает деловые вопросы, а также сочиняет стихи.

Из письма можно понять, что между Пастонами и Брюсами шел торг за приданое Марджери, и оба — жених с невестой — воспринимали это как должное. Хотя заметно, что девушка пытается повлиять на своего возлюбленного, намекая, что деньги не главное.

Письмо Марджери Брюс Джону Пастону, 1477 год

Благодарю Вас всем сердцем за присланное письмо… из которого я наверняка узнала о Вашем намерении приехать… в скором времени с единственной целью скрепить соглашение между Вами и моим отцом. Я стала бы счастливейшей из смертных, если бы это наконец произошло… Если же Вы приедете, но дело так и не будет решено, меня переполнят скорбь и печаль.

Что до меня, я сделала все от меня зависящее, все, что только могла, и Бог тому свидетель. Постарайтесь понять, что мой отец решительно отказывается расставаться с деньгами сверх обещанных полутора сотен [фунтов], а это гораздо меньше, чем ожидаете Вы.

По этой причине, если Вы удовлетворитесь указанной суммой и моей скромной персоной, я буду счастливейшей девицей на свете. Если же Вы останетесь неудовлетворенным или сочтете, что Вам причитается больше денег, о чем уже заявляли ранее, тогда, мой добрый, верный и любящий Валентин, не трудитесь впредь приезжать по этому делу. Пусть оно завершится и впредь никогда не будет упоминаться, с тем что я останусь Вашим верным другом и сторонником до конца моих дней.

Во втором письме Марджери снова говорит о любви и деньгах, и можно заметить, что в нем она менее эмоциональна и уже не пытается надавить на чувства, а гораздо больше рассуждает о деловой стороне вопроса. Как представительница своего времени и класса, она прекрасно понимала, что, несмотря на всю любовь, Джон просто не сможет себе позволить брак с ней, если не будет решен денежный вопрос. Но в то же время по этим письмам видно, что несмотря на долгие хлопоты и неуступчивость ее отца, Джон Пастон не спешил искать себе новую невесту, а продолжал переговоры, делегировал на них свою мать и вообще старался все-таки устроить свою судьбу именно с Марджери.

Миниатюра с Вирсавией и Давидом. Манускрипт из собраний Оксфордского университета

Свадьба в конце концов состоялась, и они счастливо прожили почти двадцать лет, до самой смерти Марджери. Кстати, старший брат Джона (тоже Джон) так и не женился, и через два года после свадьбы молодая пара унаследовала его владения. А не женился он тоже по личным причинам — он с юности был помолвлен с кузиной королевы Элизабет Вудвилл, но с 1471 года и до самой своей смерти в 1479 году безуспешно пытался добиться аннулирования брачного обязательства.

Пропаганда любви

Интересно, что не только браки простолюдинов и представителей среднего класса, но и браки аристократов, и даже королевские, заключенные по политическим соображениям, довольно часто оказывались счастливыми. Люди, до свадьбы не знакомые или знакомые совсем немного, жили, по утверждениям современников, в любви и согласии, а смерть супруга/супруги воспринимали как трагедию.

Возможно, «пропаганда» супружеской любви, проводимая церковью, была не просто пустыми словами? Возможно, короли и принцессы, вступая в брак, верили в эту «пропаганду», старались друг друга полюбить, понравиться друг другу, и им это удавалось? Иначе как объяснить такую счастливую статистику?