Книга Средневековье в юбке - Екатерина Мишаненкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Жена — необходимый член наш, и потому особенно должно любить ее. Этому самому научая, и Павел говорит: «так должны мужья любить своих жен, как свои тела… Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь; потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его»…
И как во время сна Адамова создана была жена, так и во время смерти Христовой образовалась церковь из ребра Его. Но не потому только нужно любить жену, что она — член наш и от нас получила начало своего существования, но и потому, что об этом самом Бог поставил закон, сказав так: «потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть» (Быт. 2:24). Поэтому и Павел изрек нам такой же закон, чтобы всеми мерами побудить нас к этой любви… Поэтому, начиная с благодеяний Христовых, он предлагает увещание так: «любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь»; потом со стороны человеческой: «так должны мужья любить своих жен, как свои тела»; далее опять со стороны Христа: «потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его»; затем опять со стороны человеческой: «потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей»…
Но насколько все это соответствовало действительности? Может быть, поэмы трубадуров и рыцарские романы были так же далеки от реальности, как современные романтические сериалы? Да и высокие слова отцов церкви не очень-то вяжутся с реальностью и больше напоминают пропаганду и попытку выдать желаемое за действительное. Любовь декларируется как что-то важное и необходимое, но брак остается сделкой, и получается, что это уже обязанность самих молодоженов — выполнить свой долг добрых христиан и полюбить друг друга.
В жизни случалось по-разному. Как пишет Aбpaмcoн («Семья в реальной жизни и системе ценностных ориентаций в южноитальянском обществе X–XIII вв.»): «Отдельные, отличавшиеся от топоса и редко включенные в текст нотариальных грамот выражения — “любимейшая жена”, “безмерная любовь”, которую жена, по ее словам, питает к мужу, или желание быть похороненными в одной гробнице и т. п. — раскрывают любовь супругов. Выражения типа “по долгу супружеской любви” в нотариальных актах представляли собой клише. Подобные выражения означали нормативность требований, предъявляемых к отношениям между супругами: привязанность, верность, исполнение супружеских обязанностей».
Конечно, теперь не узнать, желали люди быть похороненными в одной гробнице из большой любви друг к другу или просто уже заплатили за роскошное совместное надгробие, а слова о любви — лишь красивое прикрытие, соблюдение приличествующих в хорошем обществе норм. Но вряд ли кто-то усомнится в искренности Маргарет Пастон, писавшей мужу в письме: «Я умоляю тебя носить то кольцо с изображением св. Маргариты, которое я послала на память, пока ты не вернешься домой. Ты же оставил мне такую память, которая заставляет меня думать о тебе и день, и ночь, и даже во сне».
Как пишет Татьяна Мосолкина в книге «Социальная история Англии XIV–XVII вв.», «к браку в городской среде относились очень серьезно и чисто утилитарно — как к способу увеличить состояние, повысить социальный статус, продолжить род…» Но она признает, что для полноценного исследования историкам не хватает источников, а имеющиеся дают разноплановую картину. «Несомненно, материальные вопросы при заключении брака для английских горожан были очень важны. И мнение родителей, безусловно, имело большое значение. Но и чувства молодых людей играли не последнюю роль. Примером могут служить браки в семье лондонских купцов Сели. Средний брат пишет младшему брату Джорджу о предполагаемой невесте для него: “Она интересная молодая женщина: красивая, с хорошей фигурой, серьезная Дай Бог, чтобы это отложилось в твоей голове и затронуло сердце”. Сам Ричард некоторое время спустя тоже решил жениться. Причем сначала он несколько раз встретился с девушкой (конечно, не наедине), чтобы выяснить, понравится ли она ему, и, что интересно, понравится ли он ей. И лишь потом он решил встретиться с ее отцом и узнать, подойдет ли он в качестве жениха, поскольку отец девушки был богатейшим человеком в Котсволде».
Заботливая жена, Часослов Шарля Ангулемского, манускрипт 1475–1496 гг., Франция
В тех случаях, когда сохранилась личная переписка, вопросов о том, были ли какие-то чувства между мужьями и женами, родителями и детьми, братьями и сестрами, даже не возникает. Например, письмо жены Джорджа Сели: «Достопочтенный и милостивый сэр, я обращаюсь к Вам со всем почтением, с каким супруга должна обращаться к супругу, и со всей сердечностью, на какую способна, всегда желая Вам процветания, да хранит Вас Иисус. И если сочтете возможным написать мне о ваших делах, я буду очень рада. Прошу Вас, сэр, не беспокоиться, все ваши товары, слава Богу, в безопасности. И как только Вы сможете завершить ваши дела, прошу Вас поторопиться домой». Неизвестно, почему они поженились — по любви ли, из расчета или по воле родителей, но даже если поначалу чувств не было, они, несомненно, пришли потом.
Еще один пример из жизни городской верхушки, то есть людей деловых, богатых и влиятельных: мэр Бристоля и один из его самых богатых граждан, Уильям Кэнинджес, «похоронив жену и исполнив все свои обязанности по отношению к городу (он в пятый раз был мэром Бристоля), ушел в монастырь. Считают, что попытка короля Эдуарда IV найти ему новую жену заставила его оставить свет и принять духовный сан».
Из письма английского торговца шерстью Томаса Бетсона Катерине Рич, написанного 1 июня 1476 года
Моя дорогая, горячо любимая кузина Катерина, кланяюсь тебе со всем жаром своего сердца. Теперь ты поняла, что я получил посланный тобой подарок, и я испытывал и испытываю истинное удовольствие от него и принял его с радостью; и еще я получил письмо от Холейна, твоего доброго слуги, из которого я понял, что ты находишься в добром здравии и сердце у тебя исполнено счастья. И я горячо молю Бога, чтобы все продолжалось так и дальше, ибо для меня было большим утешением узнать, что он будет беречь тебя, так что помоги мне Иисус. И если ты всегда будешь есть мясо, ты начнешь поправляться и будешь быстро расти и превратишься во взрослую женщину, что сделает меня счастливейшим человеком в мире, даю тебе честное слово…
Я не буду ничего тебе больше обещать, поскольку по возвращении домой я расскажу тебе гораздо больше о том, что между тобой, мной и Господом. И если ты, как настоящая женщина, любящая меня, будешь вспоминать обо мне и хвалить меня всякими разными способами, позволяя мне со всем благоразумием в то же самое время отклонять от себя эти похвалы, как мне больше всего нравится, ради твоего утешения, моя милая кузина, ты поймешь, что с добрым сердцем и доброй волей я приму только половину этих похвал и сохраню их в своей душе; а другую половину с нежной любовью и радостью отошлю тебе, моя милая кузина, чтобы опять же поддержать тебя; и вдобавок я пошлю тебе благословение, которое Богородица дала своему дорогому Сыну. Молю тебя, чтобы ты радостно приветствовала моего коня и попросила его отдать тебе четыре своих года, чтобы ты поскорее выросла; а я, вернувшись домой, отдам ему четыре своих года и четыре лошадиные буханки хлеба в благодарность. Скажи ему, что я молю его об этом. И, кузина Катерина, я благодарю тебя за него, ибо ты очень заботишься о нем, как мне сказали…
