Книга Как мы с Вовкой. На Юг. Книга вторая - Андрей Асковд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец-то дед Матвей заметил, что произошло.
– Ох ты ж!
Ничего нового он не придумал сказать. Бежать и тушить сарай было бесполезно. Пламя уже охватило почти половину постройки. Дед Матвей стоял и не мог пошевелиться. Он просто смотрел на горящий курятник.
– Чё замер? – вывела его из оцепенения баба Нюра. – Воду неси!
– Ох ты ж! – повторил дед Матвей и, оглядываясь, побежал за ведром.
– Бегите отсюда! – крикнула нам баба Нюра, а сама начала ломать забор, чтобы птицы могли выбежать.
Вовремя подоспел дядя Вахтанги. Он не успел далеко уйти и, увидев дым, побежал обратно. Он помог бабе Нюре разломать забор и выпустить кур и индюшек.
***
Больше всех пострадал дед Матвей. Не от пожара. Ему досталось уже после, от бабы Нюры. Мы сидели во дворе с дядей Вахтанги. Папа с мамой ещё не вернулись. Да и остальные тоже. Тётя Тамара отправилась за ними на пляж.
Из дома доносились громкие звуки. Дядя Вахтанги иногда просил нас закрывать уши. Потом иногда перешло во всегда. Баба Нюра оказалась подкована не хуже нашей бабки в выражениях. Деду Матвею влетело за всю олимпийскую сборную.
Вечером, как обычно, все собрались за столом. Обсуждали произошедшее. Хорошо, что курятник стоял на отшибе и ни к чему не примыкал. Сгорел он быстро. Почти весь. Остатки залили из садового шланга. Дядя Вахтанги ловко справился с ролью пожарного. заметить пожар даже соседи не успели. Скорее всего, потому что никого дома не было. Вместо мишки вверх улетел олимпийский пепел.
– На ужин жареная кура будет? – попытались разрядить напряженную обстановку студенты.
Кур нам с Вовкой было не жалко. Потому что все они спаслись. Нам было жалко, что факел не пронесли и медалей не получили. Ведь дед Матвей обещал награды по итогам олимпиады. К сожалению, итоги олимпиады были неутешительные. И как я уже говорил, досталось только деду Матвею.
Отпуск подходил к концу. Приближалась дата нашего отъезда. Утро после пожара было тихим. Никто не трубил подъем и не поднимал флаг. На флагштоке так и остался висеть поднятым олимпийский флаг, немым укором напоминая о закрытии Олимпийских игр. В воздухе витал запах гари и напряжения. Хоть никто и не был замешан в произошедшем, но виноватыми чувствовали себя все.
– Надо помочь деду Матвею, – нарушил молчаливый завтрак дядя Вахтанги.
– Как? – поинтересовались студенты.
– Надо курятник построить. Что мы, не сможем, что ли?
– Я поддерживаю, – согласился наш папа.
– Значит, единогласно.
– А я таки бухгалтер, – внёс своё дядя Силя. – Могу посчитать, во что вам это встанет.
Общим советом было принято решение. Женщин отправить на пляж, чтобы не мешались. Мужчины остаются на стройке. Мы с Вовкой сказали, что тоже мужчины и имеем очень даже немаленький опыт в хозяйственных постройках. Я рассказал, как мы усовершенствовали в деревне кормушку для птиц. Правда, умолчал о неудачно пройденных испытаниях. Ну и про то, что наше изобретение дед с бабкой не оценили по достоинству.
– Ладно, – согласился папа. – Найдём вам занятие.
***
Первым делом надо было расчистить пепелище. Работа, скажу вам, та ещё. Мы с Вовкой гребли, как шахтёры уголь в забое. Собственно, уголь и головешки и пришлось грести. Через час мы с Вовкой превратились в настоящих шахтёров.
– Помыться бы всем, – сказал дядя Вахтанги, когда закончили с грязной работой.
Вся компания стала похожа на шахтёров, которые только что закончили смену. У всех только зубы были белыми.
– Так, – скомандовал дед Матвей. – Воды в доме точно всем не хватит, так что идём все на море.
И дружная компания шахтёров отправилась отмываться. Хорошо, что до моря было недалеко. Мы с Вовкой шли чуть позади. Такой странной компанией мы спустились к пляжу. Данное место было не очень посещаемым. Сюда спускались в основном только местные. Но с другой стороны, то, что это были местные, как раз и оказалось основным фактором реакции на наше появление.
Люди, заметив нас, начали улыбаться и тихонько посмеиваться. Мне было обидно. Ведь, скорее всего, они были не в курсе вчерашнего происшествия, и смеяться с их стороны было как минимум невежливо.
– Откуда такие чумазые? – спросил у меня дядечка.
И я, как-то не думая, ответил как есть.
– С пожара.
– С какого пожара? – удивился дядечка
– Так там. Наверху. Вы разве не знаете?
Дядечка недоверчиво, но уже с испугом в глазах посмотрел не нас.
– Да ну!
Мы же с Вовкой только пожали плечами и отправились к морю мыться.
***
– А куда это все они? – папа стоял в море и намыливал нас с Вовкой.
– Понятия не имею, – пожал плечами дядя Вахтанги.
В это время народ на пляже в спешном порядке собирал свои вещи и убегал с пляжа.
– Пойду спрошу, – заинтересовался дед Матвей. – Кричат что-то там.
– «Пожар» кричат, – услышал один из студентов. – Опять что-то горит, что ли?
Все переглянулись. Только этого не хватало. Не успели все от вечерошнего пожара отмыться и отойти, так нате вам. Новый пожар.
– Не дай бог у нас опять? – сокрушался дед Матвей. – Нюрка меня пришибёт. Может, что затлелось там и опять занялось? А если на дом перекинулось?
В итоге, не успев толком помыться, мы бежали обратно. Надеясь, что новый пожар нас не касается. Если опять что-то горит, и не дай бог у нас, то олимпиаду мы все запомним надолго. Наверное, Олимпиаду-80 так долго вспоминать не будем, как эту.
***
– Уф! – тяжко дышал дед Матвей, поднявшись наверх самым первым. – Вроде спокойно. Дыма не видать.
Но тем не менее мы все поспешили домой, чтобы наверняка убедиться в том, что горим не мы. На финишной прямой мы с Вовкой вырвались вперёд и почти возле дома догнали возвращающихся с моря женщин.
– Вы что как угорелые несётесь?
– Горим! – крикнул Вовка, и зря.
Баба Нюра схватилась за сердце.
– Да что ж такое-то? – причитала она.
В это время подоспели мужчины.
– Баб Нюр, что с вами? – спросил папа, увидев, что на лице бабы Нюры нет, собственно, этого лица.
– Так горим же опять! – в сердцах всплакнула она.
Всё переглянулись и с удвоенной прытью понеслись к дому.
В калитку врывались почти одновременно. У всех мысли были разные. Кто думал хозяйство спасать, кто личные вещи. Но когда оказались все во дворе, то увидели только мирно прогуливающихся кур и индюшек, у которых пока не было жилища.
