Книга Лондонские убийства - Василий Гавриленко

Этот случай укрепил девочку в ненависти к Шерлоку Холмсу. Человек, который сам давным-давно находится на том свете, едва не утащил на тот свет и ее отца.

Когда папа решил нанять гувернантку, Аделаида очень обрадовалась. Ей хотелось, чтобы в квартире на Бейкер-стрит, кроме нее, папы и миссис Этвуд находился кто-то еще. Не то, чтобы девочка опасалась, что доктор может повторить попытку самоубийства, но все же.

Процесс найма гувернантки оказался сложным. Отец составил длинный список требований к кандидатке, подробно описав характер воспитанницы, то есть, Аделаиды. Девушка должна была быть терпеливой, спортивной, не склонной к сантиментам и истерикам. Каждая претендентка на должность должна была заполнить анкету.

Отец провел собеседования с десятками кандидаток, пока, наконец, в дом не пришла мисс Остин. Что интересно, она не подходила практически по всем сформулированным отцом параметрам. Девушка была нежной, хрупкой с виду, с капризными чертами лица, выдающими весьма чувствительный характер. Но Аделаида сразу же заметила, почувствовала, что отцу Джоан понравилась. Не как гувернантка, а как женщина. И девочка стала настаивать, чтобы мисс Остин осталась на Бейкер-стрит.

После смерти матери Аделаида ни разу не видела, чтобы ее отец общался с какой-нибудь женщиной хотя бы с малейшим налетом романтики. Сначала, когда память о маме была сильна, ей это нравилось, но затем она стала мечтать, чтобы у отца появился кто-то, кроме Шерлока Холмса. И мисс Остин подходила на эту роль как нельзя лучше.

Кроме того, Аделаиде страстно хотелось, чтобы ее папа проявил себя в качестве сыщика, доказав людям, самому себе и своей дочери, что он ничуть не хуже своего покойного друга. Девушка очень обрадовалась, когда мистер Лестрейд пригласил отца принять участие в расследовании дела Садовника.

К сожалению, Аделаиду ждало разочарование. Папа не смог быстро поймать убийцу, а в газетах начали писать про него гадкие и неприличные статьи.

Утешение девушка находила в чтении стихов Гюстава Моро и других французских декадентов, в участии в феминистическом движении вместе с Джоан, а также в дружбе с Барбарой Лестрейд.

33

Утром, даже не позавтракав, я отправился в Скотленд-Ярд. Лестрейд уже был на работе.

– Ватсон, я как раз собирался заехать к вам! Не читали утренних газет?

– Нет, сэр, а что пишут?

– И не читайте, – помрачнел он.

– Вы меня пугаете, Лестрейд, – сказал я, присаживаясь в кресло.

– «Таймс» требует, чтобы я отстранил вас от дела, – сказал инспектор, насупившись. – Собирают подписи у общественности.

– А вы?

Он посмотрел на меня, покрутил в тонких пальцах карандаш.

– Давайте работать, доктор.

Я вытащил из кармана номер «Криминальных ужасов», протянул Лестрейду.

– Статья называется «Похождения ложной святоши Розамунд Нэш-Мерфи».

Инспектор прочитал заметку, почесывая бороду тупым концом карандаша.

– Н-да, – проговорил он. – Снова нас ждет цветок, на этот раз черная роза. И Садовник убьет девушку на кладбище. Вот только на каком? В Лондоне их тысячи.

– Нужно установить наблюдение за всеми, – сказал я.

– Попробуем, хотя силы полиции не безграничны, – он вернул мне газету. – Выходит, Садовник узнал о нашем посещении редакции «Иллюстрированных новостей полиции» и решил сменить площадку для публикаций своих ужасных анонсов.

Я кивнул.

– А как мистер Тернер?

– А что Тернер? – удивился Лестрейд. – Учитель сидит в камере. Если он и есть Садовник, Розамунд ничего не угрожает, нам нужно ее только найти.

– Вы верите в это? – устало спросил я.

Он посмотрел на меня задумчиво.

– Я хочу верить, Ватсон.

За окном кабинета инспектора жил своей обычной жизнью один из крупнейших и сложнейших городов мира. Спешили на работу клерки, кричали мальчишки-газетчики, грохотали тачками зеленщики и молочники, шли по своим неведомым мужчинам делам симпатичные и не очень барышни.

– Идемте, Лестрейд.

Мой седой товарищ кивнул и, положив карандаш, поднялся.

Издателем и редактором «Криминальных ужасов» оказалась женщина. Звали ее миссис Гэррот. Очень полная, в толстых роговых очках, она работала прямо в своей небольшой квартире, превратив жилище в склад газет.

В отличие от своего коллеги из «Иллюстрированных новостей полиции», женщина совершенно не проявила энтузиазма в общении с нами, но я не винил ее: принимать полицию на дому мало кому приятно.

Миссис Гэррот сообщила, что статья «Похождения ложной святоши Розамунд Нэш-Мерфи» была принесена в редакцию молодой женщиной, скрывшей вуалью лицо. За публикацию в кассу газеты поступило 18 шиллингов. Гэррот обязалась напечатать статью в строго определенный срок, что и было сделано.

– Это какая-то чепуха, Ватсон, – сказал Лестрейд, когда мы сели в машину. – Эти статьи, эта молодая женщина, Садовник… Голова идет кругом. Убей меня Бог, если я что-нибудь понимаю!

Я хотел признаться ему, что тоже ничего не понимаю, но не стал терзать его нервы.

– Эх, доктор, – инспектор тяжело вздохнул. – это дело убивает меня. Садовник убивает не только девушек, он убивает нас с вами.

Я взглянул на него, но ничего не сказал. Мы, нахохлившись как два пингвина, сидели рядом, враги по молодости, а теперь просто два усталых старика, которым предстояла последняя битва за жизнь юной девушки.

Увы, эту битву мы проиграли. Вернее будет сказать, что проиграл ее Лестрейд. Я просил его усилить контроль за лондонскими погостами, а тело Розамунд было найдено на самом знаменитом кладбище столицы Британии.

Когда я с неудовольствием указал на этот факт Лестрейду, тот развел руками:

– Мы уделили особое внимание малоизвестным кладбищам на окраинах и в Уайтчепеле, Ватсон. Кто бы мог подумать, что Садовник будет настолько нагл, чтобы использовать для своего черного дела Хайгейтское кладбище.

Я прекрасно помнил это место. На Хайгейтском кладбище мы неоднократно бывали с Шерлоком Холмсом. Погост был заложен относительно недавно, в 1839 году, но успел сформировать вокруг себя таинственную, почти мистическую ауру.

Памятники и склепы в готическом стиле, буйство зелени, множество захоронений известных личностей, включая монарших особ: неудивительно, что это место всегда привлекало всякого рода странных личностей, декадентов и молодежь.

После выхода в свет известного, но, мой взгляд, весьма претенциозного романа господина Брэма Стокера, среди лондонцев распространился слух, что на Хайгейтском кладбище захоронены вампиры, которые выбираются из склепов по ночам, нападают на запоздалых путников, забираются в дома жителей Хайгейта и пьют кровь младенцев. Слух был настолько силен, что энтузиасты принялись заколачивать склепы досками, разрывать могилы и вбивать в замшелые трупы осиновые колья. Подумать только, что во всех этих безумствах, хоть и косвенно, был виновен ирландский графоман.