Книга Ярость on-line - Александр Романовский

Безволосые выстроились за «оцеплением». Рассматривали существо, беседующее с Черепом, известным бандитом («… Такой приятный молодой человек! У него дивные пироги — знаете, с вишневым конфитюром, хрустящей корочкой и взбитыми сливками… Что вы говорите? Гангстер?! Вот и верь после этого людям!»).

Оное существо не могло оказаться никем иным, кроме как Волком из Волчьего племени. Метаморф. Представитель искусственно выведенной расы, подлежавшей законодательно обоснованному геноциду согласно Конвенции, приостановленной какие-то месяцы назад… Когда, собственно, Волков уже и не осталось. («… Говорите, это метаморф? Какой кошмар! Я слышала, они жуткие чудовища! Мохнатые, зубастые, злобные. Зачем только понадобилось их создавать?! Правда ли, что на поле боя они пили кровь солдат, разрывали их голыми лапами? Революция этих животных обошлась человечеству в миллионы жизней…»)

Когда Курт глядел в их сторону, безволосые отворачивались, неумело изображая высочайший интерес к чему-либо, не имевшему никакого отношения к истинному объекту их внимания. «… Вы видели, как он убил тех бандитов?! А как у него, интересно, это получилось? Лично я ничего толком не рассмотрела. А вы? Тоже нет? Кто-нибудь вообще что-то рассмотрел? Да, вспышка была яркой… Прирожденный убийца. Двигался, как молния. Очевидно, завтракать не садится без стакана крови…» Частная полиция Мертвой Гавани начала мягко, но неуклонно уговаривать зевак разойтись по домам: «… Господа, ради вашей же безопасности! Вернитесь, пожалуйста, в свои склепы… То есть в эти старинные особняки…»

Толпа начала мало-помалу рассасываться. Неожиданно какой-то индивид, в халате и нелепого вида колпаке, предпринял интенсивный штурм левого фланга. Охрана оказывала то вялое сопротивление, какое, в силу неблагодарности профессии, временами приходилось оказывать персонам, стоявшим выше на социальной лестнице. Судя по напористому поведению индивида в колпаке, его личная ступень находилась парой пролетов выше. Охранники держались из последних сил.

Угрозы увольнением оказывали более отрезвляющее воздействие, нежели удар булавой…

—… Что вы себе позволяете?! — вопил человечек. — Совсем обнаглели! Посреди ночи — стрельба, взрывы! Это не линия фронта! Здесь живут нормальные люди с естественной потребностью во сне! Я к вам обращаюсь, месье Череп! И к вам — в капюшоне!

Курт безразлично отвернулся. В каждом квартале непременно находилась пара неустанных радетелей о всеобщем покое. Как правило, бабули — «божьи одуванчики». Реже — субъекты в халатах, с забавными колпаками на головах.

Усмехнувшись (хрестоматийная мимика, олицетворяющая снисхождение к заведомо низшему существу, безвредному, как муравей, карабкающийся по сапогу), Череп кивнул своим. Трое гангстеров бросились к безволосому, взяли под руки и потащили к ближайшему особняку — где, очевидно, скандалист удовлетворял «естественную потребность» в безмятежных грезах… А если и нет, внутри разберутся («Не все ли равно, из какого склепа наблюдать за шумным весельем?»).

Провокация не обрела поддержки. Аборигены благоразумно игнорировали спич.

М-да, — прокомментировал «месье Череп». — Соседи. Они… как тараканы. Неизбежны, вездесущи. Легко выживут в ядерном реакторе. Не обращай внимания.

И не подумал.

— Вот это правильно, — серьезно кивнул гангстер. — На чем, скажи, мы остановились?

— Не считая «совсем обнаглели»? — уточнил Волк.

— Э, пожалуй.

— Тогда… На том, что вы отчаялись увидеть этого ублюдка в покойниках. — Курт указал на Снежного барса. — Мечта осуществилась. Теперь он безнадежный труп.

Несколько ускользающих мгновений оба молчали. В головах крутились разные похожие мысли. Череп и метаморф (бывший гладиатор, раб, «неодолимый герой») отдавали Саймону С. (СУКА, Каких Мало) Смиту дань уважения.

— Один — осознанно, другой — не вполне.

Кровавые гадюки комфортно свились на физиономии Саймона. Помимо тех (жалкий литр), что уже успели немного подсохнуть, обвившись вокруг шеи и торса. Всего — не меньше полудюжины тяжелых ранений. После такого не выживет самый крутой таракан, навострившийся таскать крохи со столов шаолиньских монахов. Мертвецы не похожи друг на друга. Курт видел их великое множество и все еще не мог привыкнуть. Стекло глаз, за ними — тьма.

— Это уж точно, — согласился Череп. — Мертвее просто некуда. Стало быть, теперь мне необходимо держать ответ за опрометчиво-публичные обещания.

— Не обязательно, — буркнул Волк. — Кроме того, зачем мне награда? На что тратить?

— Твои проблемы, — улыбнулся глава Ордена. — Если я не сдержу слово, кто поверит мне в следующий раз? Доверие масс — не мелочь, чтобы разбрасываться им почем зря.

Курт промолчал. Не исключено, что в следующий раз гангстеру придется «публично» (и воистину «опрометчиво») сулить награду за «штатного киллера».

Череп прищурился. Бескровная кожа, омерзительно контрастировавшая с непроглядными стеклами, собралась — скомканный пергамент — глубокими морщинами.

— Пять тысяч.

С запозданием опомнившись (в присутствии главы Ордена любое проявление эмоций регистрировалось

— НВМ — нейронно-вычислительной машиной, — заносилось в банк памяти и впоследствии могло быть использовано против вас), Курт резко вздернул голову. Неудивительно. Он услышал то, что никак не ожидал услышать.

Пять тысяч.

Пять проклятых кусков. Из-за аналогичной суммы, собственно, заварилась вся каша. Пять тысяч — ни центом меньше, ни центом больше — Ковбой (сердце, как в ночных кошмарах, сдавила холодная лапа) заплатил Курту Страйкеру за убийство Рода Майклсона. И в качестве дополнения («Скрытые бонусы! Звоните ПРЯМО СЕЙЧАС!!») — за уничтожение Стаи. За стены, перекрашенные в экспрессивный ярко-алый цвет. Кровью умерщвленных свидетелей, даже не подозревавших о собственной осведомленности (стариков, щенков — подчистую). Истребленных по тривиальной причине: Ковбой надеялся заодно ликвидировать и незадачливого наемника. Официально: с целью «…изничтожения метаморфов, врагов рода человеческого». Курт выдал местонахождение Убежища — невольно ли, вольно, не важно. Из-за пяти тысяч долларов, необходимых для излечения сестры…

Неужели Череп знал? Назвал такую сумму, чтобы поглядеть на реакцию Волка?

Подумав, Курт отверг эту мысль. Нет, сомнительно. Не невозможно и все же маловероятно. Бандит мог с изрядной долей успеха узнать все, что его интересовало, — от знаменитого (в Клоповнике и отчасти за его пределами) Лысого Хью, владельца единственной в Клоповнике авторемонтной мастерской, совмещавшего эту социальную роль с почетной должностью «подрядчика киллеров». Коротышка, не заинтересованный в осложнениях с Орденом, охотно рассказал бы о непродолжительном этапе сотрудничества с Куртом Страйкером, метаморфом.

Череп мог все это разузнать, однако ни разу не дал повода предположить, что и впрямь располагает такой информацией. Ни разу не заговорил о Ковбое — не коснулся темы, воистину соответствующей определению «золотая жила». Невероятное, возмутительное благородство для такого ублюдка. Невозможное. Для Черепа.