Книга Генерал-адмирал. Война - Роман Злотников

Кроме того, был размещен крупный заказ на постройку тральщиков. Общее число мореходных тральщиков Черноморского флота к весне 1916 года предполагалось довести до тридцати. Не менее половины из них планировались к потере от активного огневого противодействия противника. Нет, если все пойдет нормально — может, и уцелеют. Но когда это в таких операциях все проходит нормально? Так что меньшим числом не обойтись — уж больно много турки мин накидали.

Авиационную поддержку также решили двигать по двум направлениям. Основным решено было считать оборудование на захваченных плацдармах аэродромов с последующей переброской на них по полку бомбардировочной и по эскадрильи истребительной авиации. Турецкой авиации не существовало, но мы опасались возможности переброски на помощь туркам некоторого количества немецких или австрийских самолетов. Хотя, естественно, это опасение было из области гипотетических — им самим жутко не хватало самолетов. Однако если мы сумеем выбить Турцию из войны, положение центральных держав станет совсем кислым, так что чем черт не шутит. Ну а перегоночная дальность наших бомбардировщиков пусть и с трудом, но позволяла совершить удачный перелет с аэродрома в районе Балаклавы до турецкого побережья.

С истребителями было намного сложнее. Их штатного радиуса действия для переброски не хватало, поэтому следовало рассмотреть возможность установки в истребители временных дополнительных баков, причем, поскольку было ясно, что даже в самом хреновом случае переброска вражеских самолетов в Турцию осуществится не раньше, чем через неделю после появления наших, а скорее всего и еще позже, — даже путем снятия части, а то и всего вооружения. Ничего, долетят, демонтируют баки и поставят всё на место.

Вторым же направлением было переоборудование двух танкеров водоизмещением три с половиной тысячи тонн в гидроавиатранспорты. Все равно после вступления Турции в войну большинство гражданских судов, ранее работавших на международных и русских черноморско-дальневосточных линиях, оказалось не у дел, и подыскать необходимые суда можно было достаточно дешево. Оборудование решили провести на Астраханских верфях (и в целях обеспечения секретности, и потому, что все судостроительные мощности в Черном море предстояло загрузить подготовкой к Босфорской операции по другим направлениям), а переброску судов на Черное море осуществить через Волго-Донской канал, который должен был вступить в строй уже этой осенью. Там же, на Каспии, подготовить авиаотряды. На каждом из гидроавиатранспортов планировалось базирование шести летающих лодок с запасом топлива и боекомплектом не менее чем на пятнадцать боевых вылетов…

А 10 июля немецкие цеппелины совершили налет на Санкт-Петербург. Противовоздушная оборона их откровенно проспала, да и было той обороны-то… Так что немцы, отбомбившись, ушли в сторону Финского залива. Впрочем, особых практических результатов от налета не было. Расстояние от немецких баз до Санкт-Петербурга было слишком велико — цеппелины в основном были загружены горючим и запасами газа, бомб они везли откровенно мало. Но столичную публику и иностранных послов налет весьма впечатлил. Санкт-Петербург оказался третьей из столиц главных противников Германской империи, по которой был нанесен воздушно-бомбовый удар. Париж и Лондон подверглись бомбардировке ранее. Помимо того что бомбардировка привела в шок все питерское высшее общество, это было ясно продемонстрированное доказательство, что все три вражеские столицы находятся в пределах воздействия германских вооруженных сил, и оно оказало заметное влияние на ситуацию в мире. Так, на следующий же день итальянская армия атаковала французские войска в Альпах. Похоже, бомбардировка Санкт-Петербурга была для итальянцев сигналом к началу действий.

Судя по всему, неудачи, преследовавшие союзников с начала 1915 года, склонили итальянцев, отчаянно торговавшихся с участниками военного конфликта, на сторону центральных держав. Хотя в той истории, что здесь знал только я, итальянцы во время Первой мировой воевали за Антанту. Возможно, дело было не только в неудачах союзников. Возможно, в той истории итальянцам, жадно посматривавшим на подконтрольную Австро-Венгрии Далмацию и еще кое-какие территории, центральные державы дали от ворот поворот. А здесь, похоже, австрийцы, исходя из куда более впечатляющих итогов Галицийского сражения, оказались покладистыми. Вот у них все и сложилось как надо. Но для меня это означало, что знакомая мне история Первой мировой войны окончательно пошла наперекосяк. И никакого толка от того скудного набора сведений о Первой мировой, который сохранился в моей голове со времен военного училища, теперь не было.

Вступление Италии в войну на стороне центральных держав сразу же резко обострило ситуацию на Средиземноморье и создало угрозу резкого усиления вражеских сил, противостоящих нашему Черноморскому флоту. В итальянском и австро-венгерском флотах насчитывалось совокупно двенадцать дредноутов. К тому же итальянцы в настоящий момент активно строили четыре супердредноута с пятнадцатидюймовым главным калибром. Но пока это был повод больше для волнений, чем для паники. Прежде чем перебрасывать свои корабли в Черное море, итальянцы и австрийцы должны были разобраться с англичанами, для которых такая угроза «аорте империи» — Суэцкому каналу — была что нож острый. И они были кровно заинтересованы в скорейшем разгроме флотов союзных держав в Средиземноморье. Причем именно в разгроме — уход части австрийских или итальянских сил в Турцию их совершенно не устраивал, ибо оттуда они бы по-прежнему продолжали угрожать английским коммуникациям…

И вообще, стратегическое положение Британии из-за этого решения Италии усложнилось неимоверно. Им теперь требовалось перебросить на Средиземное море значительные силы, так что у немцев, после ощутимых потерь их флота на Балтике сидевших тихо как мыши, руки в Северном море оказались развязаны. Вследствие чего наша Северная эскадра, до сего момента занимавшаяся более демонстрацией флага, чем реальной охраной транспортного сообщения, приобрела важнейшее значение. Как и форсирование действий Балтийского флота, который после кампании 1914 года не демонстрировал особенной активности. А наши северные поставки, в связи с резким возрастанием угрозы английским поставкам через Суэц, становились для Британии буквально фактором выживания.

Все это создало для нас уникальную ситуацию, при которой англичане впервые в истории оказались на какой-то период времени полностью зависимы от России. И Николай сумел виртуозно этой ситуацией воспользоваться. Уже к началу 1916 года мы наконец-то добились от англичан полного выполнения заключенного с ними договора по Персии и окончательного подтверждения их согласия на захват Россией черноморских проливов. А то, несмотря на договор, они пока и не думали уйти из Бендер-Аббаса и Бендер-Ленге. Впрочем, мы им до сего момента особенно об этом не напоминали. Но именно до сего момента…

Август ознаменовался резким усилением активности Балтийского флота и выходом на сцену торпедных катеров, два дивизиона которых при поддержке отряда крейсеров и миноносцев совершили набег на Кенигсбергский порт, оставив там после себя хаос и разрушения. Кроме того, действия легких сил флота вновь практически перекрыли шведские поставки в Германию. На Черном море две попытки «Гебена» (или, если быть точным, «Султана Явуз Селима») вырваться из Босфора закончились провалом. Первая была остановлена подрывом на минном заграждении, после чего «Гебену» чудом удалось уйти от торпедного залпа с подводной лодки. А вторая, поначалу удавшаяся, завершилась через несколько часов короткой перестрелкой с линейной эскадрой Черноморского флота, в составе которой уже было два новых черноморских дредноута. Получив три попадания двенадцатидюймовым и одно четырнадцатидюймовым калибром, «Гебен» смог с огромным трудом доползти до босфорской позиции, где для обеспечения его прорыва в Константинополь туркам пришлось на остатках угля вывести в море все свои более или менее боеспособные корабли. Это стоило туркам потери броненосца «Хайраддин Барбаросса», крейсера «Хамидие» и трех эсминцев. Впрочем, размен был для турок выгодным, поскольку, учитывая уровень подготовки команды, «Гебен» стоил всего турецкого флота вместе взятого. К тому же после того, как наши эсминцы полностью исключили даже каботажное плавание турецких судов по Черному морю, о турецком флоте можно было говорить только в прошедшем времени. Туркам просто не на чем было плавать, ибо поставки угля из Зонгулдака можно было осуществлять только морем. Железной дороги от угольных копей Зонгулдака к Стамбулу не существовало, а поставка гужевым транспортом… это даже не смешно.